Но, наконец-то получилось хорошо! Монстр реально окосел, его даже перевешивать стало в сторону целого глаза. Он не мог держать морду ровно, клацал жвалами и шипел, явно раскручивая атаку звуком, и пусть косо и медленно, но двигался на меня.
Я потянулся за вторым пистолетом и понял, что сделать этого не смогу. Тело заклинило, отказываясь скручиваться в сторону сломанных рёбер. А левая рука и вовсе смотрит куда-то в неправильную сторону, под неправильным углом. Приятного мало, пальцы так растопырило, что я даже прощальный фак богомолу показать не смогу. Спасибо геному боли до сих пор не было, только смесь щекотки и жжения, но это признак работы регенерации. Ещё бы она умела кости вправлять, цены бы ей не было.
Я поднял правую руку, приготовившись активировать дротик. На сколько-то зарядов меня хватит, хотя попытки мелкого, который уже какое-то время пытался пробить панцирь богомола, приводили только к звонким чирканьям. Хорошо хоть, он это делал со стороны выбитого глаза, и богомол его просто не замечал.
— Да отвали ты уже от нас, — неожиданно донеслось со стороны, где осталась Анна.
В последнем приливе сил она подняла «фуфустрел», направив его на богомола. Подняться не смогла, лишь перевернулась в сторону монстра. Руки дрожали, банка с муравьями наматывала приличную восьмёрку, но это не то оружие, которому важна точность. Особенно на такой дистанции. Пушка хлопнула, выпустив небольшое облачко уже подоткормленных муравьёв. Один, как всегда, мимо и почему-то к моей ноге, но остальные своё название — муравей-пуля, отработали по полной. То, что не смог пробить свинец, прогрызлось маленькими челюстями.
Налетев на чёрное тело, муравьи не отвалились, а начали чуть ли не как моль в мультиках червоточить богомола. Надо будет освежить в памяти, может у них межвидовая кровная вражда, но даже я не ожидал такого энтузиазма. Пара мгновений и на теле богомола не осталось ни одного муравья. Все уже были внутри. Ещё пара мгновений и они начали вылупляться обратно, прогрызаясь изнутри. Богомол пошатнулся, лапы сложились, и он ткнулся мордой о камни. Готов!
А вот муравьи, не наевшись, побежали ко мне!
Но тут же натолкнулись на «Ауру страха», иммунитета к которой у них не было. Ещё один миг и вся стайка исчезла по углам и трещинам. Будто тараканы от включённого света. Но ауру сразу я отключать не стал, её ещё шакрасик усилил продублировав. Не фанат он мелких гадов, даже после того, как они нам жизнь спасли! Выберусь в люди, татуировку себе с зубастой мордочкой сделаю…
Вокруг богомола пошло свечение и практически уже погасло, к тому моменту, как у меня получилось встать. Я переглянулся с Анной, которая так и не выпустила из рук пустой «фуфустрел». Опиралась на него, как на подставку, стараясь удержать голову.
Опираясь на стену, а потом и на пустые каменные столы, пошёл вперёд. Такой же, а то и ещё более перекошенный, чем богомол до этого. Шакрас, видимо, решил, что своё дело он сделал и начал отступать. Вернулась боль, притупленная регенерацией, но удовольствия пробираться вперёд было мало.
Я остановился у края стола и вытряхнул на него вещи, отобрав контейнер с нужными геномами. Выпил «Живинки», оторвался от опоры, чуть не рухнул, но в попытках удержать равновесие, наоборот, пробежался до нужной стены. И чертыхнулся, подняв голову и разглядывая заросшую мхом стену, по которой шла длинная трещина.
На то, чтобы очистить камень от растительности и найти нужную форму, у меня ушли все последние силы, и те новые, что успели прибавиться за это же время. Держался на молитвенно-волевых. Молился, чтобы трещина не прошла на нужному мне рецепту. А волевые уже по умолчанию, назад дороги не было, переждать не получится.
Молитва сработала! Стена треснула чуть в стороне, буквально в паре сантиметров пройдя рядом с пазом для «водного» генома. Уж не знаю, какая конструкция внутри, но снаружи всё выглядело целым. И даже практически сразу начали открываться ниши под геномы. Надавил, сковырнул, расшатал — и небольшой стальной контейнер выезжал на несколько сантиметров наружу.
«Вода», «огонь», «земля», «воздух» — символы были идентичными тем, что я видел у «Крысоловов». А вот вельвичий отличался. Незначительно, буквально одной закорючкой, что можно было принять просто за плохую сохранность рисунка. Не думая об этом, отобрал нужные кристаллы и по одному засунул их в соответствующие контейнеры. И запихнул их обратно в стену.
Реакция пошла сразу же. Бесшумно, но довольно ярко. Символы загорелись белым, холодным светом, который неприятно резанул по глазам. От светящихся знаков к центру формы появились линии. Этакий штрихпунктир, напоминающий полосу зарядки. Равные по длине, но разные по количеству. От «водного» начала прыгать всего одна палочка, а от «огненного» — сразу три. Видимо, те самые правильные пропорции.
Затаив дыхание, я заворожённо глядел на «загрузку». Показалось, что пунктирная линия мигает в такт моего сердца. А ещё показалось, что оно бьётся настолько сильно, что аж в сломанных рёбрах отдаётся вибрацией. Пошла уже вторая минута, когда пунктирные линии, наконец, добрались до центрального контейнера. Пять лучей уткнулись в невидимую границу и растеклись по кругу, замкнув его. И после этого, наконец, загорелся центральный символ.
Я ещё пару секунд потупил, ожидая, что откроется само, но нет. Пришлось надавить. Только после этого контейнер сам выехал из стены и также сам крутанулся на сто восемьдесят градусом, а мне в руку упал круглый прозрачный шарик. Практически пуля двенадцатого калибра, только будто бы стеклянный. Лёгкий, едва заметный, голубоватый оттенок, а в остальном — чистая слеза младенца.
Я выдохнул, ещё не веря, что у нас получилось. Слишком больно как-то оказалось дышать, и это как-то мешало прыгать от радости, махать руками и кричать «Ура!». Медленно начал разворачиваться, чтобы идти к Анне, но услышал приглушённые удары по камню. Это арка, которую пытаются взломать «Искатели». В подтверждении этой версии пришёл встревоженный сигнал от Пепла.
— Ну куда вы все торопитесь-то, — пробурчал я и, понимая, что в таком состоянии туда-сюда я не набегаюсь, начал запихивать геномы для создания второй порции.
И только, когда у меня в руках было два нулевых генома, поковылял назад. В темпе и ритме продолжающихся ударов в дверь.
— Иду я, иду…
Анна уже опять отключилась. Я не смог с первой попытки нащупать её пульс и вместо второй попытки надрезал ей ладонь и вложил в него нулевой геном. Сомкнул её ладонь в кулак и уселся рядом с ней. Порезал свою руку и сжал второй геном.
— И приняли они нулевой геном в один день, и жили они долго или не очень, если не сработает… — прошептал я, глядя на двойное свечение, пробивающееся сквозь наши пальцы.
Что-то пошло. Что-то будто бы зашевелилось внутри меня, гуляя по всем мышцам, венам, нервным окончаниям и ползая вдоль каждой извилины мозга. Ощущение странное и непонятное, но отчасти даже приятное…
Не, напутал, капец, как скрутило! Шевелилось, шевелилось, опутывая внутренности, а потом взяло и резко всё это разбило вдребезги. Болевой импульс пробил по всему телу, напомнив удар током, после чего всё начало медленно растягивать и выкручивать. В голове стучало, но я уже не понимал — это в дверь, или в висках. Исчезло чувство времени. Может, всё это длилось час, а, может, всего пару секунд.
В более-менее ясное сознание я вернулся от яркого зелёного света. Без запроса, сам по себе включился проектор биомонитора. Попал мне в глаза и успел ослепить, прежде чем я отвернул его в сторону. Я почувствовал, как рядом зашевелилась Оса, но сил осталось, только чтобы откинуться на прохладный мох и поднять глаза к потолку. Туда, куда бил луч из биомонитора, сформировав для меня целое информационное небо.
Базовый геном определён.
Усиление базового генома произведено.
Обнаружена некорректная генетическая последовательность улучшений…
