И что теперь?

Ведь коэффициент «вероятности» всего превратил это прочное и привычное всё… во что-то другое — вне НЛО.

Могло быть и хуже. Билл, Мерилин и Эльвира легко могли придумать с десяток худших событий. А десяток еще более скверных событий милосердно не пришел им в голову.

Например, они пропустили гиперинфляцию. И инцидент в Панамском канале. Им не пришлось жить во времена этих событий, не пришлось даже узнать о них.

Не говоря уже о самом Перевороте. Но о нем они бы так и так узнали.

А в тот момент они были благодарны за благоприятную погоду и оказались бы еще больше благодарны, если бы допустили хоть какую-то мысль о том, чтó им удалось пропустить.

Эльвира предложила разбить лагерь несколькими поворотами ниже по каньону, подальше от НЛО: чужаки транслировали странные картины телепатического забытья — этакая сонная неопределенность. Не слишком неприятная, раз уж у людей под ногами оказалась твердая поверхность.

— Не могу сказать, почему тарелка сделала с нами то, что она сделала, когда ее хозяева отключились, — сказала Эльвира. — И на что еще она способна?.. Но не думаю, что мои медведи подойдут к ней достаточно близко. А я хочу быть там, где они сумеют нас найти.

Звучало вполне логично — для Билла и Мерилин. Они еще раз проверили состояние чужаков и оставили неподвижных инопланетян на месте — внутри НЛО. А чем еще они могли им помочь?

— Господи, — сказала Эльвира наутро. — Сколько же лет прошло, когда я последний раз спала на земле! Я чувствую себя девяностолетней.

— Но, Эльвира, — сказала Мерилин несколько обеспокоенно, — тебе и есть девяносто лет.

— С хвостиком, большое спасибо, — уточнила Эльвира. — Но позволь мне сказать тебе одну вещь: быть девяностолетней — это одно, а чувствовать себя девяностолетней — совсем другое!

Не могу сказать, через какое время кто-то их нашел бы или они нашли бы кого-нибудь, если бы не зрение Терри.

Телепатические образы пребывающих в необоримой коме чужаков походили на сны, невнятные и увлекательные, каковые обычно по пробуждении оборачиваются слишком бессвязными, чтобы умудриться запомнить. Тем временем зрение Терри хоть и не показало четко, что такое-этакое находится в каньоне, но тем не менее оформило ясное и четкое направление для его неодолимого стремления.

Зрение Терри унесло его вверх по Тубаль-реке, прочь от теплого дома, уютно стоящего в речной долине, в суровые и величественные горы, куда он все равно как-нибудь собирался прогуляться, да все как-то не доходило, но вот это неотвязное зрение… Зрение, которое раньше никогда не показывало Терри ничего так, чтобы воззвать, настоятельно повторяя: «Иди же! Следуй за рекой к ее истоку!»

Но почему бы и нет?

И он пошел, прихватив свой фонарик с чудесным современным изолятором, такой легкий и безопасный. Он подвесил его на поясе, позволяя приборчику побыть часок на солнце и зарядиться, чтобы поддерживать ночью свет в лагере и огонь в костре.

Путешествовал Терри вверх по Тубаль-реке среди дикой горной страны, где путешествие из прогулки превращалось в поход; зеленые массивы расстилались перед ним — видимо, здесь выпадало больше дождей и снега, — лесистые склоны полнились пением птиц, а горные луга были напоены ароматами цветов. Наконец Терри вошел в высокогорную деревушку Арено, расположенную возле начала речки, вытекающей, сверкая, из озера среди гор, где росли сосны и даже тополя, где люди выращивали много лебеды и мало кукурузы, много малины и мало дынь, и где хлопок и бамия совершенно не успевали вызревать.

Как и многие в Тубале, Арено была деревней контрастов. К примеру, один человек лет тридцати был так крепок, что привычно плавал в озере во время бури в горах и круглый год носил только набедренную повязку. Другой человек того же возраста, который в детстве был его товарищем по играм, теперь стал инвалидом с мышечной атрофией. Это заболевание передавалось в Тубале по наследству после Переворота — до того, как люди осознали, что надо бежать без оглядки от опытных установок для нейтрализации ядерных отходов в загрязненных районах, — бесполезные ноги, руки-крюки, а вскоре и голодная смерть, которая прикончит страдальца, если что-нибудь другое не убьет его раньше, когда болезнь прогрессирует до «точки невозвращения» и с ней уже невозможно справиться.

В Арено, как во всем Ацтлане, с Террором, к счастью, покончили три века назад; землетрясения хоть и были частыми, зато более мягкими; и климат благоприятный, и правильная погода в свое время. И люди здесь были здоровыми, если не ходили зимой по горам экстремально полуголыми, доказывая свою несокрушимую жизненную силу, каковой должны были обладать их предки, чтобы выжить и чьими-нибудь предками стать.

Визит глазастого гостя из долины стал необычным событием в отрезанной от мира горной деревушке. Некоторые жители Арено сочли вовсе не наказанием, а приятностью грести на своих огромнейших лодках через озеро, чтобы помочь и сопроводить Терри в его пути, найти основное подводное течение где-нибудь ближе к другому берегу, куда он так стремился за… да за чем угодно, как обычно бывает, когда увиденное заставляет людей что-нибудь предпринимать.

Они пошли по дальнему отрогу каньона, Терри в хлопковой тунике, вполне уместной даже в горах поздним летом, и пятеро деревенских из Арено, составивших ему компанию и одетых в льняные и шерстяные одежды. Они пересекли реку несколько раз — по камням или поваленным деревьям, а в некоторых самых узких местах просто перепрыгивали через нее. Намеки на приближающуюся осень цветными пятнами показывались тут и там, и пышные астры сообщали людям гор, что лето действительно близится к концу. Но день был теплым, и привыкшему к сухому пустынному воздуху человеку, каким был Терри, ароматный горный ветерок казался влажным и ласковым.

Не так уж далеко вверх по каньону они зашли со своим походом, когда услышали, будто некое здоровенное неопознанное животное проломилось сквозь заросли кустарника, а вскоре после этого появились три светлокожих незнакомца в чужеземной странной одежде.

Два незнакомца, мужчина и женщина, выглядели лет на тридцать, третья была очень старой женщиной.

Но они не говорили по-ацтлански.

— Это точно не испанский, — заявил Билл.

— И не апачи, — ответила Эльвира.

— Ты знаешь язык индейцев апачи? — удивилась Мерилин.

— Достаточно хорошо… Понимаю, но говорить не могу, — ответила Эльвира.

— Апачи? — произнес один из новоприбывших, смуглый мужчина чуть старше Билла и Мерилин, одетый в тряпичный пояс и желтовато-коричневую тунику с многочисленными следами путешествий; сбоку на поясе висело нечто, отдаленно похожее на небольшую валторну с очень маленьким раструбом.

В этот момент огромный бурый медведь иноходью вышел из кустов, за ним два черных, поменьше.

Тубальцы широко разинули рты и выпучили глаза.

В этот момент — никто не успел и глазом моргнуть — НЛО снялось с места, где оно покоилось несколькими поворотами вверх по каньону, и взлетело в небеса.

Медведи бросились обратно в кусты.

Если бы они не сделали этого, то в кусты прыгнули бы сами тубальцы.

— Как-то все это внезапно случилось, — сказала Эльвира. Мерилин покачала головой:

— Ты заметила?

— Конечно, почему же нет? — удивилась Эльвира.

— Я тоже заметил, — добавил Билл.

Похоже, что заметили и все остальные. Сам собой возник некий вопрос, и тот же человек, что обращался к ним раньше, спросил: «Моголлон?» (тубальцы так называли горный кряж далеко на западе, в Кессе).

Впереди были месяцы, за которые они накопят достаточно лингвистических познаний, чтобы вместе это обсудить. А пока они просто знали: причина, по которой три инопланетянина впали в неподвижность, после того как медведь в панике от свободного падения задел и разбил прибор предупреждения о червоточинах, или что там это было, НЛО действительно провалилось… куда-то.