Барон вернулся к трону, но не сел, а оперся о подлокотник.
— Максим, то, что произошло, — лишь начало. Семёрка Друидов представляет угрозу не только для моих земель, не только для всего королевства, но и для всего мира. Мы не можем больше действовать разрозненно.
Атмосфера в зале стала ещё более серьёзной. Все трое смотрели на меня выжидающе, и я понял — это не просто благодарность за оказанную услугу. Это предложение стать частью чего-то большего.
— Внутренний враг обезврежен, — сказал Арий, сцепив руки за спиной. — Но это означает, что теперь мы станем открытой мишенью для прямых атак. Семёрка знает о провале своего агента и будет действовать более агрессивно.
— Потому и собрались здесь, — добавил Иван, выпрямившись во весь рост. — Пора переходить от обороны к наступлению. Времени у друидов всё меньше, если верить словам Всеволода, а я, уж поверь, верю результату своей работы.
Я медленно кивнул, осознавая всю серьёзность момента. Предательство Всеволода действительно стало переломной точкой. Теперь все карты открыты, и тайная война переходила в открытую фазу.
— Что вы от меня хотите? — спросил прямо, глядя поочерёдно на каждого из них.
Барон выпрямился и посмотрел мне в глаза с той серьёзностью, которая подобает правителю в критический момент.
— Мы хотим, чтобы ты остался жив. «Семёрка» больше не будет полагаться на тонкие интриги.
Арий кивнул в знак согласия.
— Твоя ферма, несмотря на все укрепления, остаётся уязвимой целью, Максим. Слишком много открытого пространства, слишком много путей для проникновения. А твоя семья…
— Что именно вы предлагаете? — прервал я его, чувствуя, куда клонит разговор.
— Переезд в замок, — чётко ответил Арий. — Немедленный. Ты, твоя мать, бабушка, ученики — все под круглосуточной охраной. Отдельные покои, полное обеспечение, доступ ко всем ресурсам замка.
Драконоборец добавил, скрестив руки на груди:
— Здесь тебя не достанут.
Я молчал, обдумывая их слова. Логика предложения была железной — замок действительно представлял собой неприступную крепость. Но чем дольше я размышлял, тем сильнее во мне нарастало внутреннее сопротивление.
Золотая клетка. Именно так это и выглядело.
— Нет, — сказал твёрдо, встречая удивлённые взгляды всех троих. — Я отказываюсь.
Арий нахмурился, словно не поверив своим ушам.
— Максим, ты понимаешь, о чём мы говорим? «Семёрка» не будет церемониться.
— Именно поэтому я не могу согласиться, — ответил, чувствуя, как во мне крепнет решимость. — Что толку от защищённого трофея, который слабеет с каждым днём?
Барон выпрямился, его взгляд стал пристальным.
— Объясни свою позицию.
Я сделал глубокий вдох, формулируя мысли.
— Моя сила растёт только в бою, в охоте, в постоянных испытаниях. Заперев меня в замке, вы лишите меня возможности развиваться. Через какое-то время я стану слабее, а мои питомцы потеряют форму. И когда «Семёрка» всё-таки найдёт способ добраться до меня — а они найдут, уж я видел на что способен даже одни из них… Что тогда?
Афина тихо зарычала, словно поддерживая мои слова. Красавчик беспокойно дёрнул ухом.
Иван медленно кивнул, в его глазах промелькнуло понимание.
— Ты думаешь как воин, — сказал он с одобрением. — Это хорошо. Но риск…
— Риск есть всегда, — прервал я его. — Извините, господа, но я не собираюсь прятаться и превращаться в охраняемый трофей. Сила «Семёрки» растёт — значит, должна расти и моя. А для этого мне нужна свобода действий.
Арий повернулся ко мне, его лицо приобрело задумчивое выражение.
— Понимаю логику, но она крайне рискованна. Ты становишься открытой мишенью.
— Лучше быть опасной мишенью, чем беззащитной драгоценностью, — твёрдо ответил я, глядя ему в глаза.
Долгое молчание повисло в тронном зале. Барон медленно обошёл трон и остановился прямо передо мной.
— Значит, ты намерен и дальше действовать самостоятельно? Несмотря на все угрозы?
— Именно. Я не пешка в вашей игре, и не собираюсь ею становиться. У меня есть своя стратегия, и она требует свободы. Впрочем, я бы действительно хотел обезопасить семью и перевезти сюда мать.
— А бабушку? — уточнил Иван.
— Ирма не уйдет с фермы, — я покачал головой. — Уж поверьте, подобный разговор у меня с ней уже был.
Иван медленно отошёл от колонны, его тяжёлые шаги гулко отдавались в просторном зале. Воин остановился в паре метров от меня, скрестив мускулистые руки на широкой груди. В его суровых глазах читалась серьёзная озабоченность.
— Ты упрямый парень, Максим, — проговорил он хриплым голосом. — Но я боюсь, ты не до конца понимаешь, против чего сражаешься. И что именно защищаешь.
Режиссёр беспокойно дёрнул ухом и мысленно передал мне волну настороженности. Рысь чувствовала напряжение в воздухе.
— Объясните, — ответил прямо, глядя в глаза воину.
Драконоборец тяжело вздохнул, словно готовясь рассказать что-то, о чём предпочёл бы промолчать.
Я сделал шаг вперёд, глядя на них с растущим недовольством.
— Вы обещали рассказать мне то, чего я не знаю. Обещали объяснить почему моя рысь для них настолько важна. Говорите.
Долгое молчание повисло в зале. Иван переглянулся с Арием, и я увидел в их взглядах нечто похожее на… смущение?
— Ты действительно знаешь больше, чем мы предполагали, — медленно произнёс барон и признался. — Наши знания о «Приливе» всё ещё обрывочны, но и этого достаточно, чтобы кое-что понимать.
— Мы знаем лишь, что это некий выброс силы, катаклизм Раскола, который «Семёрка» научилась предсказывать и, возможно, хочет как-то использовать, — спокойно сказал я. — Но мы всё ещё не знаем, что конкретно происходит во время этого «Прилива». Что конкретно хотят сделать друиды? И почему для этого нужен Режиссёр?
— Играть в догадки не в наших правилах, — нахмурился Арий. — Но у меня всё ещё есть, чем тебя удивить. Насколько хорошо ты знаешь Григора? Того, кто помог тебе с Карцем.
— При чём здесь отшельник?
Мой вопрос повис в гнетущей тишине тронного зала. Арий, барон и Иван обменялись тяжёлыми, многозначительными взглядами. В этой безмолвной перекличке чувствовалась тяжесть тайны, которую никто не решался произнести первым. Наконец барон Валентин едва заметно кивнул Драконоборцу, давая разрешение говорить.
Иван тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями.
— Мы видим лишь верхушку айсберга, — признался он, и это признание из уст легендарного воина прозвучало весомее любой угрозы. — Но есть один человек, который может знать ответы на интересующие нас вопросы. И Григор его знает. Более того, они служат одной цели.
— Легендарная фигура, — продолжил Иван, его хриплый голос стал ниже. — Глубинный ходок, которого все давно считали сгинувшим. Тот, кто первым нанёс на карту самые опасные и неизведанные глубины Раскола. Мы зовём его «Первый Ходок».
В тот же миг я почувствовал резкий ментальный импульс. Режиссёр, стоявший за моей спиной, замер, его уши прижались к голове, а в моё сознание хлынула волна чего-то непонятного. Глубокого и древнего. Словно Режиссёр показывал, что мы впервые заговорили о чём-то важном. Я резко обернулся на питомца. Он смотрел не на меня, а куда-то сквозь стену, в сторону леса, будто готовый бежать туда прямо сейчас.
— Рысь что-то чувствует, — тихо сказал я, поворачиваясь обратно к ошеломлённому Драконоборцу. — И где его найти, этого ходока?
— В глубинах лесов, — ответил Арий. — Дело в том, что Первый Ходок и Григор являются участниками одной организации. Они называют себя «Жнецы Леса».
Я моргнул, ощущая, как информация медленно укладывается в голове. Они в одной организации? Именно о них говорил отшельник. Чёрт возьми.
— «Жнецы Леса»? — почему-то переспросил я.
— До недавнего времени мы считали их преступниками, — признался барон Валентин. — Король Аларих не любит подобные… общества. Те, кто прячутся в глубинах — потенциальная угроза. Но после боя с Карцем… — он обменялся взглядом с Арием, — нам стало ясно, что они ведут борьбу с «Семёркой» в лесах, используя собственные методы.
