– Владислав Владимирович, как это произошло? – спросила я.

– Отец был найден в своем кабинете, – глухо произнес Новоявленский. – Татьяна Александровна, я, возможно, повторюсь, но отец никогда не показывал признаков депрессии. У него были проблемы – у кого их нет, тем более в крупном бизнесе, – но он всегда был сильным человеком.

– Значит, вы уверены, что это убийство, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я.

– Да, я уверен в этом. Я знаю, что у отца были враги, я знаю, что он вел дела с людьми, которые могли пойти на крайние меры. Я не могу просто так оставить это. Я уверен, что полицейские отнеслись к расследованию формально. В итоге потеряно время. Кроме того, преступник подчищает свои следы, убирает улики. То есть время работает на убийцу. Мне необходимо выяснить правду. Татьяна Александровна, я знаю, что вы самый лучший частный детектив. Очень вас прошу: найдите убийцу отца. Я знаю ваши расценки, и я уже приготовил аванс.

С этими словами Владислав Новоявленский вынул из борсетки пачку купюр и положил их на стол.

– Хорошо, Владислав Владимирович, – кивнула я. – Я согласна, но сначала мы должны составить договор на услуги частного детектива, это мое правило.

– Конечно, Татьяна Александровна.

После составления и подписания договора на оказание услуг по расследованию Владислав Новоявленский неожиданно сказал:

– Татьяна Александровна, возможно, то, что я вам сейчас предложу, может показаться вам… странным, но выслушайте меня, пожалуйста. Для того чтобы избежать подозрений со стороны моих родственников, я предлагаю вам появиться в загородном доме моего отца в качестве моей невесты.

– В качестве вашей невесты? – удивленно спросила я.

– Ну да. Это поможет избежать подозрений со стороны моих родственников. Дело в том, что они уже начали обсуждать завещание. Если они заподозрят, что я что-то расследую, то есть что я пригласил вас в качестве частного детектива, то появятся проблемы. Я думаю, что статус моей невесты – единственный способ проникнуть в дом. Да, я отдаю себе отчет в том, что это может быть рискованно, но я не вижу другого выхода. Но, разумеется, решающее слово за вами, Татьяна Александровна, – сказал Владислав Новоявленский.

Я подумала, что его план не так уж и плох. В самом деле, как еще я могу проникнуть в дом Владимира Новоявленского? Ведь мне предстоит выведать весь расклад, всю обстановку, выяснить, кто есть кто в этой семье. А Владислав, представив меня своей невестой, сможет познакомить меня со своими родственниками. Я смогу беспрепятственно передвигаться по дому и по территории и собирать необходимые мне сведения. Однако следовало признать, что это довольно смелый план, и у меня не было стопроцентной уверенности, что он сработает. Но Владислав прав: иного выхода, пожалуй, и нет.

– Владислав Владимирович, а как вы себе представляете нашу с вами «историю»? – спросила я.

– Ну… мы можем сказать родственникам, что мы помолвлены. Это объяснит, почему вы, Татьяна Александровна, находитесь в доме, и даст вам возможность расследовать все обстоятельства. Я расскажу о вас своим родственникам, подготовлю их к тому, что вы – моя невеста, – сказал Владислав.

– Понятно. А что вы собираетесь делать с завещанием? – спросила я.

– Я не знаю, что в нем написано, но я хочу быть там, когда его огласят. Я не могу позволить, чтобы кто-то унаследовал состояние отца, если это связано с его смертью, – решительно заявил Владислав Новоявленский.

– Хорошо, – кивнула я. – Давайте начнем с того, что вы мне расскажете о своем отце, о тех, с кем он общался, ну и, конечно, о своих родственниках, – сказала я.

– Обязательно. Только…

Владислав вдруг остановился.

– Что-то еще? – спросила я.

– Татьяна Александровна, не сочтите за наглость, но… понимаете, если мы будем с вами общаться, обращаясь друг к другу на «вы» и по имени-отчеству, то всякой конспирации сразу же придет конец.

– Я согласна с вами. Значит, будем называть друг друга по имени и на «ты», – сказала я. – Ну а теперь, Влад, я жду от тебя рассказа о твоих родных.

– Конечно, Таня. Итак…

В это время у Владислава зазвонил сотовый.

– Ах, как это некстати, – с досадой проговорил он.

Однако, взглянув на имя абонента, Новоявленский сказал мне:

– Извини, Таня, но это звонит мой компаньон. Я вынужден ответить, мы договорились, что по пустякам он звонить не будет. Значит, это что-то срочное.

– Конечно, Влад, отвечай, раз дело срочное, я подожду, – сказала я.

Владислав отошел в прихожую, я слышала его встревоженный голос. Пока мужчина разговаривал со своим австралийским компаньоном, я решила не терять времени зря и набрала Кирьянова. Ведь даже если полиция не завела официального дела, то все равно следователи и эксперты сделали свои выводы. Вот сейчас я и узнаю от Владимира, каковы они. Мне ведь нужно знать, что они уже выяснили и что предстоит выяснить мне.

– Володь, привет, это я, Татьяна, – сказала я, услышав неизменное кирьяновское «слушаю».

– А, Тань, привет, рад тебя слышать, – сказал Владимир.

– Володь, я к тебе по делу, – начала я.

– А разве когда-то было по-другому?

– Ну вот, начинаются упреки.

– Да какие там упреки, Тань? Элементарная констатация факта. Ладно, обменялись любезностями, можно и к делу переходить. Так что там у тебя, Тань? – поинтересовался Владимир.

– Смерть владельца строительной компании «Меркурий» Владимира Новоявленского, – сказала я.

– Да, помню этот случай.

– Случай? А почему не уголовное дело, Володь?

– Потому что оснований заводить уголовное дело не было. Владимира Новоявленского нашли в его кабинете в загородном доме. Смерть наступила в результате самоубийства. В правой руке Новоявленский держал свой пистолет. О том, что выстрел был сделан им самим, свидетельствуют следы пороха на кисти руки, а также ожог на виске. Все эти факты говорят о том, что выстрел был произведен с близкого расстояния, что характерно для суицида.

– А если выстрелил кто-то посторонний, а не сам Владимир Новоявленский? – спросила я.

– Посторонних в тот день в доме не было. Никто в гости не приезжал. На территорию загородного дома незамеченным тоже проникнуть не представляется возможным. Следователь опросил и собственную охрану Новоявленского, и охрану на въезде в поселок, – объяснил Владимир.

– Ну допустим, что посторонних на территории и в доме не было. Но это не означает, что убить Владимира Новоявленского не мог кто-то из друзей и близких. Вряд ли его дом пустовал, домочадцы-то разве не могли пойти на преступление? Наконец, нельзя сбрасывать со счета обслуживающий персонал, – сказала я.

– Обслуга утверждает, что все было тихо, никто не ругался, не кричал, вообще не скандалил, – сказал Владимир.

– Ну предположим, что шума и криков не было. А что показывают камеры видеонаблюдения? – поинтересовалась я.

– Да ничего они не показывают, Тань.

– Как это «ничего не показывают»? – удивилась я.

– Да вот так! Нет их потому что. Бизнесмен нанял лучших, как он утверждал, охранников и считал, что камеры – это лишнее.

– Понятно.

– К тому же никакой записки Новоявленский не оставил. Но опять же, он и не обязан был это делать: писать письмо с объяснениями, почему он решил уйти из жизни. Это, если хочешь, такой стереотип: решил покончить с собой, значит, обязательно должна быть записка. Нет, это совсем не обязательно. Скорее всего, бизнесмен принял решение застрелиться спонтанно, подчиняясь какому-то одному ему известному импульсу. Возможно, что у Новоявленского и раньше были какие-то признаки неблагополучия в этом плане. Однако родственники, которых опросили, да и прислуга в один голос утверждают, что ничего подобного и настораживающего они раньше не замечали, что Новоявленский действительно был жизнерадостным и позитивным человеком. Но ведь все когда-то бывает в первый раз. Не исключено, что бизнесмен таился и тщательно скрывал свои планы, опасаясь выдать себя. Короче, Тань, имеем то, что имеем: улик за то, что было совершено убийство, нет, – сказал Владимир.