– Господин Шмидт. Речь идет о нанесении тяжких телесных повреждений, а не о делах бизнеса. Мне очень жаль. К тому же в вашей машине обнаружены кое-какие предметы, также вызывающие у нас вопросы.

Все устремили взгляды на Гюнтера.

– А что, установка люка в крыше машины нынче запрещена? – с вызовом осведомился Гюнтер.

– Кассета с фотопленкой, которую мы нашли, относится совсем не к элементам тюнинга автомобиля, а используется в радарных установках для фиксирования автомобилей, превышающих скорость. И таблетки, лежавшие рядом, продаются только по специальному рецепту. По крайней мере, в Германии. Но это вы наверняка сможете объяснить нам. А также и то, где вы провели прошедшую ночь. – Полицейский дружелюбно улыбнулся Гюнтеру. – Так что, господин Шмидт, мы настоятельно просим вас поехать с нами!

– Означает ли это, что я арестован? – спросил побледневший Гюнтер.

– Это мы увидим.

Едва вся процессия направилась к двери, как она снова распахнулась. На этот раз в дверях появилась Марион.

– Марион! – озадаченно воскликнул Гюнтер. – А ты-то что здесь делаешь?

– Я должна попрощаться с мужем, когда его будут увозить в полицейской машине. Это входит в число обязанностей примерной супруги. А что делаете здесь вы? – Клаус сразу же сгреб в стопку все бумаги, лежащие на столе. Юрген Бергер и Вальтер Кальтхоф поднялись при виде Марион. – Позвольте представить сопровождающих меня Анну Кель и Регину Раак.

Дамы вошли в кабинет, удостоившись поклона присутствующих господ. Лишь Клаус был не в состоянии двинуться с места. Он уставился на Регину так, словно видел ее впервые.

– Рады видеть тебя, Клаус. – Марион дружелюбно кивнула ему. – Мы пришли немного позже, чем планировалось, из-за того, что не знали точного времени начала вашей встречи.

– Разве вам не сообщили об этом? – спросил нотариус.

– К сожалению, нет, но вы можете ввести нас сейчас в курс дела. – Марион села на место мужа, Регина – на стул, стоящий напротив Клауса, а Анна расположилась рядом с ней.

Вальтер Кальтхоф кратко рассказал о ходе переговоров и даже выказал готовность разъяснить дамам все досконально. Анна Кель читала тем временем тексты договоров, а Клаус полностью погрузился в себя. В этой ситуации его утешает и делает неподсудным только то, что дамы пришли слишком поздно. Гюнтер подписал договоры, и теперь он, Клаус, владелец несметного богатства. Но Регина? Какова ее роль в этой акции? Он избегал встречаться с ней взглядом и не знал, как вести себя с ней, когда все закончится. В каком свете она видит его действия? В положительном? В отрицательном? И как она видит в этой истории саму себя?

Сейчас Клаус предпочел бы раствориться в воздухе вместе с договорами.

Юрген Бергер что-то уронил, и это вернуло Клауса к реальности. Клаус прислушался.

Вальтер Кальтхоф откинул со лба прядь волос и растерянно обратился к Бергеру:

– А что у нас с доверенностью на право продажи?

– Это мы отложим до тех пор, пока не прояснится ситуация с господином Шмидтом, – поспешно ответил Клаус.

– О, в этом нет никакой необходимости. – Марион улыбнулась ему. – Это можем сделать мы.

– Для меня было бы гораздо лучше закончить дело поскорее. – Бергер посмотрел на часы.

– Но постойте… – Клаус пытался спасти то, что спасти уже невозможно.

Никто не обращал на него внимания. Марион взяла бумагу.

– Там должно стоять мое имя!

– Нет! – злобно выкрикнул Клаус. – Об этом не может быть и речи!

– Именно об этом речь и идет, – прервала его Анна Кель. – Она же единственный совладелец АО в Лихтенштейне. Акции переходят к вам, а тем самым, – она подняла оба договора, – и вся совокупная собственность Шмидтов. И, конечно же, вы можете продать все Марион. Вы можете также поручить сделать это Юргену Бергеру. Он гарант сделки, а потому уполномочен и продавать и покупать.

Юрген Бергер кивнул:

– Никаких вопросов!

– Ну, так как? – Марион взглянула на Клауса.

Тот упрямо покачал головой:

– Нет, я не буду делать этого! Я не продам!

Регина бросила на него многозначительный взгляд, и Клаус замолк.

– Ну да, продам, – наконец еле слышно сказал он.

Марион, высоко подняв брови, придвинула документ ближе к себе.

– За сколько же? – Она просмотрела текст. – Ах, за один швейцарский франк? Столько у меня еще есть!

Воцарилась тишина. Бергер, повернувшись к Марион, чуть заметно поклонился ей.

– Ну, хорошо, если все это так, позвольте поздравить вас с заключением сделки. И с такой превосходной ценой! – Он протянул Марион руку. – Тем самым вы становитесь единственным акционером нашего АО. Позвольте пригласить вас на следующее заседание нашего наблюдательного совета.

Линда с утра отправилась в автосервис, поэтому полиция не застала ее дома. Лишь приехав в магазин, она узнала, что ею интересовались люди из криминальной полиции. На вопрос Ренаты, чего хотели от нее полицейские, Линда искренне ответила:

– Не имею ни малейшего понятия. Но, пожалуй, схожу к ним. Это ведь совсем недалеко. – С этими словами Линда удалилась.

Проходя мимо дома Дирка, она увидела припаркованный кабриолет Ричи. Что-то здесь не так, подумала Линда и направилась к ближайшей телефонной будке.

Дирк тут же снял трубку.

– Скажи своему другу, что за парковку на том месте полиция по головке не погладит!

– Полиция? Они уже добрались до тебя? – Голос Дирка дрогнул.

Линда замерла. Она уже хотела повесить ее, но передумала.

– Почему? Что такое сегодня происходит?

Неожиданно в трубке раздался голос Ричи:

– Полиция была у тебя? Что ты им сказала?

– Ричи! Что-то случилось? Что означают ваши вопросы?

– Откуда ты звонишь?

– Снизу, с улицы. Я хотела предупредить тебя, что твоя машина стоит в зоне запрещенной парковки!

– На ней еще нет квитанции со штрафом?

– Пока нет. Тебе повезло!

– Черт!

Линда замолкла в недоумении.

– Тебе лучше подняться, – услышала она голос Ричи.

– Мне?

– Да, почему бы и нет?

– Я иду в отделение криминальной полиции, и вообще-то у меня работа.

– Линда, пожалуйста, поднимись! Это очень важно! – попросил Ричи.

Через несколько минут Линда сидела на неубранной кровати Дирка, не веря своим ушам. То, что рассказали ей Ричи и Дирк, больше, чем авантюра.

– Зачем вы рассказали мне все это? – спросила она. – Что, если все это я сообщу полиции?

– Мне наплевать на это. Хуже, чем сейчас, уже не будет, – заявил Дирк. Лицо у него небрито, глаза воспалены после бессонной ночи.

Линда, присмотревшись к нему, вздохнула.

– Я сбита с толку. Ничего подобного не могла себе представить! Вы уверены, что он мертв?

Дирк закрыл лицо руками.

– Мы оба это видели! Я не смогу жить с этим! Мне ужасно плохо! И я смертельно боюсь!

Ричи и Линда устремили на него беспомощные взгляды.

– Что вы намерены делать дальше? – спросила Линда, помолчав.

– Нам нужно обеспечить друг другу алиби. – Ричи подвинул стул ближе к кровати.

– Друг другу! – Линда покачала головой. – Неплохо звучит. Прямо репортаж с места убийства!

– Сейчас не до шуток, – сердито нахмурился Ричи.

– Невинный человек теперь умрет только потому, что ты изменила мне! – пробормотал Дирк.

Линда легонько постучала пальцем по лбу.

– Ты совсем спятил! Еще скажи, что это я его убила! Телепатический удар или что там еще! – Она повысила голос: – Я могу уйти?

– Ори еще громче, чтобы все соседи слышали, о чем мы здесь говорим! – возмутился Ричи.

– Вообще-то Ричи прав. – Линда взглянула на Дирка. – Что мы имеем? Орудие убийства вы спрятали. Ботинки выбросили, придумали убедительное алиби…

– Я надеялся, что сегодня ночью на стекло машины мне прилепят штрафную квитанцию. Это означало бы, что я провел ночь здесь. Но, похоже, бестолковая дама из дорожной полиции потеряла к моей машине всякий интерес.