Внизу тихо, я спустилась в холл. И сразу увидела в коляске, но уже мертвого Илью Михайловича. В груди его была кровавая рана. Тут же недалеко два его верных друга, молодых парня. Оба с перерезанными горлами. Какая жестокая смерть. Я зажала рот рукой, чтобы не кричать и пробралась к двери. Открыла ее, вокруг никого не было. И вдруг из-за поворота чья-то рука потянула меня на себя. Я закричала, но мужчина зажал мне рот рукой. И это тоже повторяется, подумала я.

- Тихо, я отпущу руку, ты только не кричи. Нам поторапливаться надо. Сейчас тут будет много народа и полно полиции.

- Ты кто, я боюсь, там Илью Михайловича и ребят убили.

- Я знаю, но ничего сделать не смог. Отец приказал мне уходить через потайной ход. А вот про тебя в суматохе забыли. Он мне говорил, что у него в гостях девушка. Отцу перед этим позвонил верный друг, он работает на этого подонка Матюшу. И предупредил, что к утру к нему приедет Матюша, и чтобы он подготовился к встрече.

Тот давно зарится на капитал отца, хотел все прибрать к своим рукам, но отец не давался. Отца поддерживали другие криминальные авторитеты. Но Матюша никого не послушал, сделал все по-своему. Отец, не думал, что дело до большого дойдет, поспорят и ладно. Раньше тоже так бывало и ничего. Я до вчерашнего вечера был за границей. Учился, получил высшее образование. Я не хотел бросать тут одного отца. Но он даже и слушать не хотел.

- Не отставай, быстрее подальше нужно уйти от этого места. Тут пешком не очень далеко. Так, а теперь и сумку заберем с собой, вот она. Я ее ветками завалил, чтобы никто не нашел. Рано еще, пока никого на улице нет. Ох, тяжелая какая, тут деньги, весь капитал отца. Он его вчера снял со счетов банка. Вот Матюша и подсуетился. Узнал, и все к своим рукам прибрать хотел. Но ничего у него не получилось. Отец часть денег перевел в детские дома. И должен был показать Матюше документ, чтобы отстал от него. Но тот видно не поверил. И дома ничего не нашел, вот и убрал отца.

За разговорами не заметили, как дошли до нужного дома, - пока тут переждем. Теперь я не знаю, как показываться дома. Но схоронить отца нужно, это все, что у меня было хорошего в жизни. Он был мне и за мамку, и за няньку. Старые барачного типа дома, готовые под снос. Но люди пока тут еще живут, ждут своей очереди на новое жилье. Проходи, вот наша комната. И никакой мебели, кроме надувного матраса на полу. А деньги дерут, как за новое жилье, я думаю, нас тут не найдут. Теперь давай знакомиться, отец говорил, что тебя Любашей зовут. Хорошее имя, да и сама под стать ему.

- А ваши ребята вчера, когда меня насильно увозили с улицы, сказали, что я старомодная. Вас это не смущает?

- Ты нормальная. Какая-то настоящая что ли, без разных прикрас. Меня Стасом зовут. А отец Шуриком звал, это имя ему больше нравилось. Да и фамилия у меня была другая, когда я с отцом жил. Нет его, - он уткнулся в матрас и дал волю слезам, плечи его содрогались от рыданий. – Какая жестокая смерть. Но он мне говорил, что это будет избавление от его болей, которые донимали его в последнее время. И ни какие лекарства не помогали.

- Поплачь, Стас, тебе легче будет. Всю боль с души выльешь слезами. У меня так было, но мне моя подруга помогла. Она меня в такой водоворот втянула, и я забылась. Моя проблема оказалась не такой острой, - я гладила Стаса по голове.

- Погладь меня, пожалей, меня никто не ласкал. Младенцем меня подобрали около одного из домов, зимой на морозе. Рано утром проходил мужчина мимо этого места. Увидел лежащий комочек, развернул, а там я. Спал тихо и спокойно. Он удостоверился, что я живой и отнес в милицию. Оттуда попал в детский дом. Мои нянечки рассказывали, что был я спокойным ребенком. Накормят меня, и спал целыми сутками. Наверное, понимал, что некому со мной заниматься. Одна нянечка на несколько ребят. Ей очень тяжело было с нами.

Но мы выросли, несмотря ни на что. Я рано увлекся чтением книг, сам научился читать. Но, как и всем детям, мне хотелось маму. Я ее звал по ночам, плача в подушку. Какая бездушная женщина меня родила! Не задумываясь, бросила своего ребенка умирать! Еще немного и я бы замерз! – плакал он. - Не будем больше об этом. Прости мою слабость, просто в последнее время столько навалилось всего.

С отцом встретился случайно, мы часто убегали из детского дома, хотелось посмотреть на жизнь за воротами. И я тоже однажды ударился в бега, выскользнул через дырку в заборе и пошел гулять по городу. Потом дошел до дома отца. Он сидел один в беседке в своем инвалидном кресле. На столе было много разной еды, но он ни к чему не притрагивался. Я прополз под столом и потихоньку стащил кусок мяса. И тут слышу голос, - «садись к столу и поешь хорошо, нечего кусками давиться». Я сел подальше от него, мало ли чего, и начал поглощать пищу, да с таким аппетитом, что и он не удержался и покушал со мной за компанию.

Потом расспросил, кто я и откуда, я ему все честно рассказал. Он выслушал меня внимательно, и сказал, что заберет меня. Но только сейчас я должен идти в детский дом. Я не верил, кому я нужен, тем более он инвалид. Ему могут и не отдать ребенка. Но через месяц он сам лично приехал за мной и увез к себе домой. Тогда мне было десять лет, а сейчас двадцать пять.

Пятнадцать лет я жил, зная, что у меня есть родной и близкий мне человек. Заговорил я тебя Любаша, от погони оторвались. А может за нами и не следил никто. Они знали, что я за границей. Отец купил мне дом в Италии, там такая красота. Он приезжал часто ко мне. И мы очень хорошо там проводили с ним время. Что сейчас предпринять, не придумаю? Куда я с этой сумкой? Может ты, ее возьмешь пока к себе. А как разрулю дела я ее заберу у тебя. Я тебя не обижу, тут на всех хватит.

- Да не нужны мне ни какие деньги. Сколько страхов натерпелась. И домой я их не могу взять, сумочки моей нет. Органы полиции обязательно будут проводить обыск у меня в доме. Они ее обязательно найдут, и будут таскать меня. Могут дома обыск сделать. Да и посадят, скажут, что это я из личной выгоды убила твоего отца. Но есть у меня верная подруга, ей можно позвонить, она подъедет сюда. Только телефона нет.

- У меня есть, он зарегистрирован на каких-то бомжей. Его мне вчера отец дал, говорит чистый. По нему можно звонить без проблем.

- Тамара, милая, ты где? – сказала я.

- Это ты где, на работу сегодня не явилась. Я у начальства отмазывала тебя как могла. Завтра пойдешь к нему на ковер. Злой, как черт, говорит, опять в какую-нибудь неприятность вляпалась.

- Он как в воду глядел. Ты можешь сейчас ко мне подъехать. Я тебе адрес продиктую, только никому об этом не говори.

- Что за шпионские игры. У тебя все в порядке, голос какой-то напуганный. Шефу я сказала, что у тебя зуб заболел, и ты пошла в поликлинику дергать его. А мне куда отпрашиваться, не придумаю.

- Скажи, что нужно меня из поликлиники забрать. Я сама не доеду, боли адские. Да ему не докладывай. Фаечку предупреди и давай по быстрее пошевеливайся.

Через полчаса подъехала Тамара. Увидела меня с порога и ахнула, - на кого ты похожа, ты что плакала, глаза опухшие.

- Все вопросы потом. Проходи, познакомься, это Стас. Рассказывать пока ни о чем не буду, времени нет. Ему нужна помощь, вот эти деньги нужно спрятать на время, а потом он их заберет.

- Чьи это деньги, откуда? – спросила она.

- Эти деньги отдал ему отец и его убили, и я была тому свидетельницей.

- Любаша, а ты-то как туда попала!? – округлила она глаза. - Нельзя тебя оставить ни на минуту. Ты тут же вляпаешься в какую-нибудь историю.

- Все потом, так поможешь или нет? От тебя сейчас все зависит.

- Куда от тебя денешься, помогу, конечно.

- И еще, если в полиции будут спрашивать про меня. Скажешь, что я у тебя сегодня ночевала, поняла Тамарочка.

- Да поняла, я поняла. Вляпалась ты в историю подружка и видно жареным тут пахнет.

- Не все мы продумали, Стас. А если спросят в полиции, как я попала к твоему отцу, что мне говорить.