Собеседники Платона, ученые мужи 401 г. до Р.Х., вслушиваются в слова рассказчика Крития. Он упоминает (и такая фраза уж точно могла бы родиться из-под моего пера!), что когда-то боги разделили всю землю между собой. Каждый владел определенными регионами, а нас, людей, считал своей собственностью и подопечными. Тут Критий говорит о Греции до потопа, а следовательно, до разрушения Атлантиды. Однако нигде он не приходит даже к мысли, что Атлантида тогда была составной частью географического пространства Греции. Афины находятся на расстоянии примерно 300 километров от Трои — если плыть морем. Но Троя расположена к северо-востоку от Афин, тогда как Атлантический океан находится в противоположном направлении.
Мудрый Солон, записавший в Саисе историю об Атлантиде, жил приблизительно в 640–560 гг. до Р.Х. Разрушение Атлантиды/Трои произошло бы тогда за 600 лет до этого времени. В Египте Солон узнал, что море в окрестностях бывшей Атлантиды несудоходно из-за ужасного количества ила и грязи, образовавшихся после гибели Атлантиды. Вот только море у Трои вкупе с проходом через Дарданеллы язык не поворачивается назвать «несудоходным». Наоборот, из-за своего положения в этой части моря Троя/ Атлантида должна была бы процветать. Дарданеллы даже после гибели Трои были судоходны. И если подтасовать факты, что после разрушения
Трои/Атлантиды греки вновь «расчистили» несудоходную зону, тогда сами-то греки должны были знать об этом. За 600 лет до Солона!
Кроме того, Критий однозначно дает понять, что даже при «эллинских» (то есть греческих) именах «речь идет о мужах из мест чужих». А потом вводит в рассказ подробности в таком невероятном количестве, что благодаря их точности и многообразию историю только с большой натяжкой можно было бы назвать плодом фантазии:
«…Однако должен я рассказу моему еще одно краткое замечание предпослать, чтобы вас не удивляло, когда услышите вы эллинские имена, где речь идет о мужах из мест чужих; должно вам причину того знать. Солон, имевший в виду имена сии для своей поэмы использовать, взялся за исследование их собственного значения и обнаружил, что египтяне тоже перевели их, старейшие, на язык свой. Он сам, со своей стороны, еще раз смысл каждому имени придал и записал их, на наш язык переведя. И эта запись была во владении деда моего, а теперь в моем и с детских лет моих тщательно прорабатывалась. Итак, когда придет вам очередь имена выслушивать такие, как здесь они звучат, то не удивляйтесь, ибо известна вам теперь причина. А долгого рассказа начало гласит следующее…»
Здесь мы находим подтверждение существования письменного изложения легенды об Атлантиде, которым обладал сам Критий: «…и эта запись была во владении деда моего, а теперь в моем…».
Критий.
Сообразно со сказанным раньше, боги по жребию разделили всю землю на владения — одни побольше, другие поменьше — и учреждали для себя святилища и жертвоприношения. Так и Посейдон, получив в удел остров Атлантиду, населил ее своими детьми, зачатыми от смертной женщины, примерно вот в каком месте города: на равном расстоянии от берегов и в середине всего острова была равнина, если верить преданию, красивее всех прочих равнин и весьма плодородная, а, опять-таки, в середине этой равнины, примерно в пятидесяти стадиях от ее краев, стояла гора, со всех сторон невысокая. На этой горе жил один из мужей, в самом начале произведенных там на свет землею, по имени Евенор, и с ним жена Левкиппа; их единственная дочь звалась Клейто. Когда девушка уже достигла брачного возраста, а мать и отец ее скончались, Посейдон, воспылав вожделением, соединяется с ней; тот холм, на котором она обитала, он укрепляет, по окружности отделяя его от острова и огораживая попеременно водными и земляными кольцами (земляных было два, а водных три) большей или меньшей величины, проведенными на равном расстоянии от центра острова, словно бы циркулем. Это заграждение было для людей непреодолимым, ибо судов и судоходства тогда еще не существовало. А островок в середине Посейдон без труда, как то и подобает богу, привел в благоустроенный вид, источил из земли два родника — один теплый, а другой холодный — и заставил землю давать разнообразную и достаточную для жизни снедь.
Произведя на свет пять раз по чете близнецов мужского пола, Посейдон взрастил их и поделил весь остров Атлантиду на десять частей, причем тому из старшей четы, кто родился первым, он отдал дом матери и окрестные владения как наибольшую и наилучшую долю и поставил его царем над остальными, а этих остальных — архонтами, каждому из которых он дал власть над многолюдным народом и обширной страной. Имена же всем он нарек вот какие: старшему и царю — то имя, по которому названы и остров, и море, что именуется Атлантическим, ибо имя того, кто первым получил тогда царство, было Атлант.[2] Близнецу, родившемуся сразу после него и получившему в удел крайние земли острова со стороны Геракловых столпов вплоть до нынешней страны гадиритов, называемой по тому уделу, было дано имя, которое можно было бы передать по-эллински как Евмел, а на туземном наречии — как Гадир. Из второй четы близнецов он одного назвал Амфереем, а другого Евэмоном, из третьей — старшего Мнесеем, а младшего Автохтоном, из четвертой — Еласиппом старшего и Мнестором младшего, и, наконец, из пятой четы старшему он нарек имя Азаэс, а последнему — Диапреп. Все они и их потомки в ряду многих поколений обитали там, властвуя над многими другими островами этого моря и притом, как уже было сказано ранее, простирая свою власть по сю сторону Геракловых столпов вплоть до Египта и Тиррении.
От Атланта произошел особо многочисленный и почитаемый род, в котором старейший всегда был царем и передавал царский сан старейшему из своих сыновей, из поколения в поколение сохраняя власть в роду, и они скопили такие богатства, каких никогда не было ни у одной царской династии в прошлом и едва ли будет когда-нибудь еще, ибо в их распоряжении было все, что приготовлялось как в городе, так и по всей стране. Многое ввозилось к ним из подвластных стран, но большую часть потребного для жизни давал сам остров, прежде всего любые виды ископаемых твердых и плавких металлов, и в их числе то, что ныне известно лишь по названию, а тогда существовало на деле: самородный орихалк,[3] извлекавшийся из недр земли в различных местах острова.
Критий предварительно сообщил, что имена в записях Солона переведены на греческий, но среди них все равно не обнаруживается ни одного имени, известного по сказаниям о Трое. Потом Критий рассказывает, что в той земле, Атлантиде, всегда были овощи и фрукты, замечательные на вкус. Почему? «Потому что климат ее тогда соединял тепло солнечное с влажностью». Это вообще к климату Трои никакого отношения не имеет. Там в течение всех зимних месяцев неуютно и холодно. Тропические фрукты и деревья там бы просто не выжили. В Атлантиде же их сколько угодно — круглый год напролет.
Наконец, Критий начинает говорить о строительстве и архитектуре Атлантиды. И его данные настолько точны, что наши архитекторы смогли подготовить достоверные чертежи [110].
Критий.
Прежде всего они перебросили мосты через водные кольца, окружавшие древнюю метрополию, построив путь из столицы и обратно в нее. Дворец они с самого начала выстроили там, где стояло обиталище бога и их предков, и затем, принимая его в наследство, один за другим все более его украшали, всякий раз силясь превзойти предшественника, пока в конце концов не создали поразительное по величине и красоте сооружение.
От моря они провели канал в три плетра шириной и сто футов глубиной, а в длину на пятьдесят стадиев вплоть до крайнего из водных колец: так они создали доступ с моря в это кольцо, словно в гавань, приготовив достаточный проход даже для самых больших судов. Что касается земляных колец, разделявших водные, то они прорыли каналы, смыкавшиеся с мостами, такой ширины, чтобы от одного водного кольца к другому могла пройти одна триера; сверху же они настлали перекрытия, под которыми должно было совершаться плавание: высота земляных колец над поверхностью моря была для этого достаточной. Самое большое по окружности водное кольцо, с которым непосредственно соединялось море, имело в ширину три стадия, и следовавшее за ним земляное кольцо было равно ему по ширине; из двух следующих колец водное было в два стадия шириной и земляное опять-таки было равно водному; наконец, водное кольцо, опоясывавшее остров в самой середине, было в стадий шириной.
Остров, на котором стоял дворец, имел пять стадиев в диаметре; цари обвели этот остров со всех сторон, а также земляные кольца и мост шириной в плетр круговыми каменными стенами и на мостах у проходов к морю всюду поставили башни и ворота. Камень белого, черного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец, а в каменоломнях, где оставались двойные углубления, перекрытые сверху тем же камнем, они устраивали стоянки для кораблей. Если некоторые свои постройки они делали простыми, то в других они забавы ради искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть; также и стены вокруг наружного земляного кольца они по всей окружности одели в медь, нанося металл в расплавлен-ном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя — орихалком, испускавшим огнистое блистание.
