Литмир - Электронная Библиотека

Вспомнилось Хосе Раулю, как расставались они в первый раз, как встретились потом и снова расстались на долгие, долгие годы… Сколько раз вспоминал кубипец за эти годы блаженное время радости.

Кто знает, может быть, им так и не довелось бы увидеться, если бы не предложение аргентинцев организовать матч чемпиона мира с Алехиным. Русский гроссмейстер давно уже претендовал на шахматную корону, однако ему потребовалось целых шесть лет для того, чтобы собрать нужные средства. Тщетно пытался он уговорить меценатов- сторонников своегчэ яркого таланта; и в Европе и в Соединенных Штатах никто не отважился выбросить пятнадцать тысяч долларов на дело совершенно безнадежное. Разве может кто-нибудь обыграть Капабланку, непобедимого «чемпиона всех времен»? Велико было удивление шахматистов всего мира, узнавших о внезапном решении аргентинского правительства дать нужные средства. А ведь объяснилось все это просто: аргентинские любители захотели воочию быть свидетелями триумфа своего любимца, а заодно и увидеть искрометную, полную фантазии и выдумки игру русского чемпиона.

Весть о том, что матч состоится в Буэнос-Айресе, вызвала у Капабланки двойственное чувство. Было неприятно, что все же придется играть с Алехиным, - кому хочется защищать высший шахматный титул против самого опасного противника? Но в сообщении было и хорошее: уж если играть этот матч, то, конечно, в Буэнос-Айресе!

Капабланка любил аргентинскую столицу, здесь он чувствовал себя, как дома. По душе ему был и город, ровными квадратами - ну впрямь шахматная доска! - раскинувшийся на берегу Ла-Платы, и быстрый говор жизнерадостных, экспансивных аргентинцев. Ничуть не страдал он от жары; правда, влажность воздуха в Буэнос-Айресе порой была чересчур высокой, зато не так палит солнце, как в Гаване, а в весенние октябрьские вечера ему, жителю экватора, порой было даже немного холодновато.

Без сожаления оставил Капабланка нелюбимую жену, семью, не приносившую счастья. Глория с годами становилась все надменнее, мимолетное счастье первых дней оказалось мифом. Не принесли счастья и дети. Юный Хосе, которого Капабланка так любил, и совсем маленькая Глория полностью находились под влиянием матери, что было не удивительно. Бесконечные турниры, сеансы редко давали возможность кубинскому чемпиону бывать дома.

В Бразилии Капабланка дал несколько сеансов одновременной игры и за месяц до начала матча приехал в Буэнос-Айрес. Аргентинцы устроили своему кумиру пышную встречу. Друзья, знакомые, бесчисленные поклонники выражали свой восторг ему, завоевавшему высший шахматный титул. Доктор Карлос Кваренцио, старый друг Капабланки, предоставил в полное его распоряжение свой дом. По мнению некоторых, это было не совсем удобно: Кваренцио - судья матча, и пребывание в его доме одного из участников могло вызвать ненужные кривотолки. Но что делать: дружба есть дружба!

…Увлекшись воспоминаниями, Капабланка не заметил, как подошел к театру. Еще издали он всматривался в стоящих у входа женщин. Капабланка боялся не узнать изменившейся Кончиты и обидеть ее этим. Зря они договорились встретиться на улице. Но волнение оказалось излишним - все произошло совсем просто: еще несколько шагов, и статная женщина в легком платье безмолвно бросилась к нему навстречу.

О, эти первые минуты встречи после долгой разлуки! Мучительны они своей напряженностью, смущением, растерянностью. Не знаешь, что сказать, клянешь себя за то, что стоишь растерянный, безмолвный.

- Как вы живете, Хосе Рауль? Я так рада, что вы приехали! Наконец-то! - твердила Кончита.

Время изменило Кончиту, однако придало ей новую прелесть. Смуглое лицо ее, когда-то отличавшееся матово-коричневой кожей, как будто увяло, стан не был так гибок, как раньше, пышные, жгуче-черные волосы поредели, вместо детски наивной улыбки - грустная улыбка усталой женщины. Но опыт жизни дал ей уверенность в себе, сложную науку кокетства, умение каждым жестом, действием, словом своим показаться с выгодной стороны, подчеркнуть свое обаяние, внушить людям чувство восхищения. Все еще стройная, с высоко и гордо поставленной головой, с затаенной улыбкой на полных чувственных губах, она плыла в толпе, не замечая никого.

Капабланка узнавал и не узнавал новое для него лицо Кончиты. Она тоже всматривалась в возмужавшего за тринадцать лет возлюбленного.

Хосе Рауль мало изменился - в тридцать девять лет он выглядел еще совсем молодым человеком; однако появившаяся седина в черных как смоль волосах да некоторая тучность невольно напоминали о годах. Мальчик стал самоуверенным статным мужчиной.

Месяц, проведеный Капабланкой в Буэнос-Айресе перед началом матча, оказался для них не менее счастливым, чем былое блаженное время. Сердца их вновь потянулись друг к другу. Безрассудная любовь молодости сменилась искренней дружбой. Когда кто-то из приятелей полушутя заметил: «Зачем вы, дон Хосе, встречаетесь со старой женщиной, когда вокруг столько прекрасных молодых девушек!» - Капабланка вспыхнул и резко оборвал его:

- Я прошу вас с почтением отзываться о Кончите. Она мой друг, и я не позволю никому говорить о ней плохо!

В то время как чемпион мира купался в лучах всеобщего поклонения и любви, прибывший в Аргентину Алехин сразу понял, что трудное соревнование ему придется провести не только без моральной поддержки зрителей, но скорее в обстановке всеобщего недоброжелательства, а может, и ненависти. Да и что его могло ожидать в стране, где Капабланка был божеством, кумиром? Ведь в жилах Хосе текла кровь отважных испанских мореплавателей! А он, Алехин, кто он такой? Одиночка, русский, оторванный от родной земли! Правда, в шахматы он играет интересно: его замыслы полны сверкающих комбинаций, но разве может этот пришелец сравниться с доном Хосе - непобедимым шахматистом всех времен? И как осмелился он посягать на шахматную корону Капабланки?

Внешне все выглядело благополучно: за Алехиным и его женой ухаживали, предоставили им все необходимое, но русский шахматист ни на минуту не мог отделаться от ощущения, что он приехал в чужую страну, что здесь никто не желает ему успеха.

Пятнадцатого сентября тысяча девятьсот двадцать седьмого года цвет высшего аргентинского общества собрался на открытие матча. Корреспонденты, кинооператоры, фотографы спешили описать каждую мелочь, запечатлеть на пленку каждый жест противников. Они передали миру, что Алехин и Капабланка представляют собой живописную пару: блондин с мягкими волосами и голубыми глазами - типичный славянин - и испанец с горящим взором серо-зеленых глаз. Оба стройные, немного выше среднего роста, с мягкими манерами хорошо воспитанных людей.

Правда, некоторые газеты писали, что Алехин весь вечер как-то растерянно улыбался, держался немного неестественно. Он был явно стеснен, его движения - лишены свободы и непринужденности; создавалось впечатление, что он не знает, куда девать руки. Одет Алехин был в черный фрак и полосатые серо-черные брюки.

Костюм Капабланки - гладкий, черный - идеально сидел на его статной фигуре. Держался кубинец превосходно: самоуверенные мягкие движения, обаятельная улыбка.

Когда настал момент жеребьевки - нужно было определить, кто играет первую партию белыми, - президент взял белую и черную пешки, подержал их у себя за спиной и, сверкнув бриллиантовыми запонками, предложил чемпиону мира выбор. Хосе Рауль мягко дотронулся до левого манжета президента, тот разжал кулак. На раскрытой ладони лежала белая пешка. «Счастливец, - зашептали кругом, - и здесь ему повезло!» Начинать первую партию белыми, когда матч играется до шести выигранных, несомненное преимущество, особенно для Капабланки. Давно известен его девиз: «Белыми выигрывать, черными стремиться только к ничьей».

БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ - pic_11.jpg

Потом начались речи. В пышных, цветистых выражениях ораторы славили обоих выдающихся шахматистов и, конечно, особенно Капабланку. Порою увлекались, расхваливая чемпиона мира, его непобедимость. Никто не допускал даже возможности поражения Капабланки. Алехину тоже досталась часть похвал, но лишь во вторую очередь, после обожаемого кумира.

24
{"b":"95455","o":1}