По ногам тянет сквозняком, и только сейчас я понимаю, что в спешке не закрыл дверь.

- Дверь, закрой, ей и так плохо! – Рявкаю на подругу, которая переминается рядом, не зная, что делать.

Она тут же уносится прочь.

Дура какая-то. Лучше бы дала Арине жаропонижающее или положила полотенце на лоб. Девчонки же должны в этом разбираться! Как она вообще такое допустила?

Давлю в себе подступающую панику, я просто не знаю, как действовать в таких ситуациях. Я не ожидал, что всё так плохо, никогда не видел, чтобы человека так знобило. У Арины даже зубы стучат!

- У тебя, скорее всего, простуда.

Она еле кивает. Ей, наверное, и говорить больно. Надо горло посмотреть? Но как?

Перебираю пальцами светлые пряди, хочется прикоснуться губами к пылающему лбу, но боюсь, что этот интимный жест разрушит барьер, разделяющий нас. Он и так слишком тонок.

Арина – чужая жена. Я просто помогу, и уйду.

- С ребёнком тоже всё будет хорошо, - рискую взять её за руку. Ладонь ледяная, и я пытаюсь согреть дыханием тонкие пальцы.

Арина распахивает потемневшие зелёные глаза, под густыми ресницами залегли глубокие тени. У меня внутри кишки закручивает в тугой узел, когда смотрю в её отдающие горячечным блеском зрачки.

- Какой ребёнок? – Непонимающе бормочет девчонка за моей спиной. – Она вроде не беременна! У неё и мужа-то нет...

Вдруг становится хорошо, будто с груди размотали моток колючей проволоки. Даже дышать становится легче.

В недоумении оборачиваюсь и смотрю на эту чудесную незнакомую девушку.

Только сейчас соображаю, что я видел её уже. Кажется, тоже в ресторане. Работает вместе с Ариной. Хочется вскочить и расцеловать её, закружить в танце.

Какая же она умница, догадалась меня позвать.

- Ты ей что-то давала?

- Уже три таблетки выпила, температура не падает. – Лепечет она. – Арина сказала, что вы знакомы, я нашла визитку...

Жестом обрываю её оправдания.

- Молодец, всё правильно сделала.

И девчонка расцветает от скупой похвалы.

Уже не смущаясь, глажу бледные щёки Арины.

- Я тебя сейчас отвезу в больницу. Поняла?

Слегка опускает пшеничные ресницы. Понимает.

Отбрасываю колючее одеяло, и забрасываю тонкую руку себе на шею. Её жар проникает в меня, расползается по венам, наполняет меня целиком. Сколько оказывается внутри меня было пустоты!

- Всё будет хорошо, - говорю ей, пока несу её вниз по ступенькам, как хрупкую фарфоровую куклу.

И нет вокруг ни мельтешащей подруги, ни беременности, ни Эльзы, ни несуразного дома... Есть только горячее тело в моих руках.

И сейчас я не будущий партнер, блестящий жених и перспективный специалист. А тот дурной мальчишка, который шесть лет назад вёз хохочущую девчонку с завязанными глазами. Чтобы показать ей картину со смешным названием...

И ко мне возвращается ощущение прежней лёгкости. И уверенность, что всё самое лучшее когда-нибудь случится. И это самое лучшее уже совсем близко.

Она же не ранена, не умирает.