Annotation
Линдсей Дэвис
Линдсей Дэвис
Немезида (Марк Дидиус Фалько, #20)
ГЛАВНЫЕ ПЕРСОНАЖИ
Марк Дидий Фалько, человек смешанной судьбы и искатель истины.
Елена Юстина, его настоящая любовь, которую он искал и завоевал, семья Фалько низкого происхождения, но не такая плохая, как кажется: Джунилла Тасита, грозная жена жалкого Гемина
Майя Фавония, сестра Фалько, лучшая из всех Флавия Альбия, убитая горем и готовая разбить голову. Катутис, секретарь Фалько, разочарованный человек Семья Елены, высший класс, но не такие хорошие, как кажутся: Авл Камилл Элиан, который старается не привлекать к себе внимания Квинт Камилл Юстин, который держит свою карьеру намеченной благодаря: Клавдии Руфме, его жене и финансовому покровителю Лентуллу, несчастному случаю, который вот-вот случится Соратники Фалько в Риме
Луций Петроний Лонг, честный дознаватель (низкая оплата), Луций Петроний Рект, его брат, чувствовал себя не в своей тарелке, Нерон, их "бык", еще один пропал без вести, Тиберий Фускул, заместитель Петро.
Сергий — их кнутовщик (всегда подбадривает) Клузиус — коварный соперник-аукционист (низкие мотивы) Гай — сомнительный ученик (большие надежды) Горния — молчаливый носильщик (без комментариев) Септимус Парво — семейный адвокат (абсолютно без комментариев) Талия — акробатка, у которой есть проблема, от которой нужно выпутаться
Филадельфия и Давос, ее любовники, держащиеся подальше от сцены. Минас из Каристоса, адвокат, на подъеме. Хосидия Мелина, невеста (в поисках счастья?). Также в Риме.
Тиберий Клавдий Лаэта — льстивый бюрократ с высокими амбициями. Мом — грубый аудитор с низменными привычками. Тиберий Клавдий Анакрит — главный шпион, высокомерный человек с низким достатком. Мелитяне — его агенты (сомнительные связи). Перелла — убийца, которая хочет новую работу (своего босса).
Гераклид — организатор вечеринок для звезд Нимфидий — его повар-вор Скорпус — певец, шпионящий за шпионами (идиот) Алис — гадалка, которая обвиняет маму (мудрую женщину)
Аррий Персик - бабник, чрезмерно сексуальный и растративший бюджет.
Курьер, недавно женившийся и недавно умерший, Волузий, сын мамы, жертва, умеющая считать, в Лациуме
Януария — официантка в Сатрикуме, мастерица на все руки. Ливия Примилла и Юлий Модест — жалобщицы в сильном негодовании. Секст Силан, их племянник в Ланувии, в плохом расположении духа. Мацер, их верный надсмотрщик, пропал без вести. Сир, их беглый раб, смертельно избит. Мясник в Ланувии — очень беспечный кредитор. Ужасные соседи Клавдиев из Аида: Аристокл и Каста — холодные, вспыльчивые родители (покойные).
Клавдий Нобилис был настолько скандальным, что «пошёл навестить свою бабушку»
Близнецы Пий и Виртус «работают вдали от дома»
Пробус «поддерживает семейное имя»
Феликс «потерялся»
Плотия и Бирта — угнетённые жёны, Деметрия — беглая жена Клавдия Нобилиса (низкого достоинства)
Костус - ее новый парень (нарывающийся на неприятности) Вексус - ее отец (ожидающий худшего) Фамирис - работодатель Нобилиса и Костуса (чрезмерно
уверенный)
Сильвий, офицер городских когорт, работающий под прикрытием
Плюс полный актерский состав второго плана:
Питон Джейсон, собаки, пропавшие без вести, рабы (не личности), личные косметологи, безличные судьи
А также с участием:
Сволочи из преторианской гвардии!
РИМ И ЛАЦИЯ: ЛЕТО, 77 ГОД Н.Э.
1
Меня удивляет, что за домашним ужином не убивают ещё больше людей. В моей работе мы считаем, что убийства чаще всего происходят среди близких знакомых. Кто-то наконец срывается после многих лет, когда его доводят до слепой ярости те самые люди, которые лучше всех знают, как свести его с ума.
В кои-то веки будет слишком тяжко наблюдать, как кто-то другой съедает последний кунжутный блинчик, который, конечно же, был выхвачен с торжествующим смехом, призванным уязвить. И вот жертва умирает, а мёд всё ещё стекает по подбородку, хотя это случается реже, чем можно было бы ожидать.
Почему кухонные ножи не застряли между толстыми плечами отвратительных дядюшек, от которых рабыни беременеют? Или та хитрая сестра, которая бесстыдно ухватывает самую желанную спальню, откуда открывается вид на угол Храма Божественного Клавдия, а в стенах почти нет трещин? Или этот грубиян-сын, который безудержно пукает, сколько бы ему ни твердили...
Даже если люди не закалывают и не душат своих, можно было бы ожидать, что они выбегут на улицы и выместят свою злость на первом встречном. Возможно, так и есть. Возможно, даже случайное убийство незнакомцев, которое вигилы называют «беспричинным преступлением», иногда имеет вполне понятную бытовую причину.
Это вполне могло произойти и с нами.
Я вырос в большой семье, ютясь в паре маленьких, унылых комнаток. Вокруг нашей квартиры толпились другие компании, слишком шумные, слишком буйные и слишком тесно сгрудившиеся. Возможно, от трагедии нас спасло то, что отец ушёл из дома – единственный способ избежать ситуации, которую он считал отвратительной, и событие, которое, по крайней мере, избавило нас от бремени ещё детей. Позже мой брат ушёл в армию; в конце концов я понял, что это разумно, и сделал то же самое. Мои сёстры уехали, чтобы домогаться безответственных мужчин, которых они силой заставили выйти замуж. Моя мать, воспитавшая семерых детей, осталась одна, но продолжала оказывать на всех нас сильное влияние. Даже мой отец, вернувшись в Рим, относился к маме с настороженным уважением.
Как она постоянно напоминала нам, матери никогда не уходят на пенсию. Поэтому, когда у моей жены начались схватки с третьим ребёнком, мама пришла всем командовать, несмотря на то, что она уже слабела и у неё были проблемы со зрением. К нам в дом примчалась и мама самой Елены, благородная Джулия Хуста, засучив рукава, чтобы вмешаться в её изысканные дела. Мы наняли вполне приличную акушерку.
Сначала матери боролись за доминирование. В конце концов, когда обе стали крайне нужны, всё это прекратилось.
Мой новорождённый сын умер в день своего рождения. Мы сразу почувствовали, что живём в трагедии, которая случилась только с нами. Наверное, так всегда кажется.
Роды прошли легко, схватки были короткими, как у нашей второй дочери. Фавонии потребовалась неделя, чтобы освоиться, но потом она пошла в гору. Я думала, что произойдёт то же самое. Но когда появился этот малыш, он уже был на грани исчезновения. Он никак на нас не реагировал; он исчез через несколько часов.
Акушерка сказала, что мать должна держать мёртвого ребёнка; после этого им с Юлией Юстой пришлось бороться, чтобы заставить Элене снова отказаться от тела. Элена впала в глубокий шок. Женщины, как это обычно бывает, убрались. Элена Юстина оставалась в спальне, отказываясь от утешения, игнорируя еду, отказываясь видеться с дочерьми, даже отдалившись от меня. Моя сестра Майя сказала, что этот день останется чёрным в календаре Элены на всю оставшуюся жизнь; Майя знала, что значит потерять ребёнка. Сначала я не могла поверить, что Элена когда-нибудь оправится. Мне казалось, мы никогда не доживём до того момента, когда горе настигнет её только в годовщины. Она застыла, когда ей сообщили о смерти мальчика.
Все действия легли на меня. Это не было юридической необходимостью, но я дал ему имя: Марк Дидий Юстиниан. На моём месте многие отцы не стали бы этим заниматься. Его рождение не было зарегистрировано; у него не было гражданского статуса. Возможно, я ошибался. Мне просто нужно было решить, что делать. Его мать выжила, но пока я был один, пытаясь сохранить семью, пытаясь уладить все формальности. Всё стало ещё сложнее, когда я узнал, что ещё произошло в тот день.
