Почему в такой подчеркнуто мирской организации есть и священники? Каждый ли член Opus Dei может стать священником или только тот, кого укажет начальство?
Призвание к Делу может обрести всякий, кто хочет стать святым в нынешнем своем положении — холостяк, женатый и вдовец, мирянин и священник.
Поэтому в Opus Dei вступают и епархиальные священники, не покидая своего статуса епархиальных священников. Opus Dei помогает им стремиться к тому виду христианского совершенства, которого требует их служение, освящая их каждодневный труд, который и заключается в священнослужении на благо своему епископу, своей епархии и всей Церкви. Положение их ничуть не меняется, они по-прежнему всецело заняты тем, что доверит им церковное начальство, и другими апостольскими делами, Opus Dei в это не вмешивается; и обретают все большую святость, воплощая как можно лучше добродетели, свойственные священнику.
Кроме пастырей, вступивших в Opus Dei после рукоположения, есть у нас и такие, которые cтали членами Дела в качестве мирян, а потом уже приняли священство. По сравнению с общим количеством членов их очень мало, примерно — двое на сотню, и священством своим они служат апостольским целям Opus Dei, в меньшей ли, в большей ли мере (это уж — когда как), отказываясь от своей прежней профессии. Собственно говоря, они — профессионалы, призванные к священству после того, как овладели каким-то делом и сколько-то лет занимались им — скажем, были врачами, инженерами, крестьянами, педагогами, журналистами. Кроме того, они очень серьезно, никак не наспех, изучают церковные дисциплины, и обычно получают докторскую степень, не теряя интеллектуальных навыков, свойственных прежней, мирской профессии, так что после хиротонии становятся врачами-священниками, юристами-священниками, рабочими-священниками и так далее.
Для апостольского служения Дела они необходимы. Как мы уже говорили, это служение осуществляют в основном миряне. Каждый член Opus Dei старается быть апостолом в своей среде, приближая души к Христу примером и словом, в живой беседе. Однако если ты ведешь душу по стезе христианской жизни, рано или поздно оба вы придете к стене святых таинств. Мирянин не может освящать без священника, который исповедует, причащает и возвещает Слово Божие от имени Церкви. Поскольку наш апостолат предполагает особую духовность, непременно нужно, чтобы и священник давал о ней живое свидетельство.
Священники эти служат не только собратьям по Opus Dei, но и многим другим. Пастырское рвение, правящее их жизнью, естественно приводит к тому, что они непременно передают им хоть частицу света Христова. Мало того, сам дух Opus Dei, не ведающий «своих» и «чужих», побуждает их чувствовать тесную связь с другими епархиальными священниками. Они ведь и сами — пастыри своих епархий, которым служат со всем возможным рвением.
Хочу подчеркнуть, это очень важно, что наши миряне, ставшие священниками, не меняют призвания. Свободно ответив на предложение руководителей Дела, они не считают, что священство теснее свяжет их с Богом или вернее обеспечит им святость. Они прекрасно знают, что призвание мирянина само по себе обладает полнотой и, с первого же шага, их вверенность Богу в Opus Dei ведет по пути совершенства. Тем самым, рукоположение — не какое-то «повышение», увенчание призвания к Делу, а призыв, обращенный к некоторым членам, чтобы они новым, иным способом служили всем прочим. Вообще же, у нас нет двух «классов», мирян и священства; все равны, все живут одним и тем же духом — духом освящения в собственном жизненном статусе.
Вы часто говорите о работе. Не скажете ли, какое место занимает она в духовности Opus Dei?
Призвание наше ни в коей мере не изменяет и не подменяет прежнего занятия и статуса. Человеку положено трудиться, а потому сверхъестественное призвание к святости и апостольскому служению в духе Opus Dei только укрепляет прежнее, естественное призвание к труду. Подавляющее большинство наших членов — обычные миряне, то есть христиане, у которых есть своя профессия, чаще всего, занимающая у них много времени. Она кормит их, развивает, позволяет содержать семью и способствует общему благу.
Призвание наше только укрепляет все это. Конечно, у всех есть недостатки, но мы можем сказать, что человек с призванием к Делу живет и работает в миру как можно лучше и с человеческой, и с Божьей точки зрения. Другими словами, его работа, отличающаяся и духом умения, и духом служения, способствует созиданию земного града, освящает мир, а потому мы вправе считать ее освященной и освящающей.
Тот, кто поистине всерьез хочет жить по вере и осуществлять апостольскую миссию в духе Opus Dei, должен освящать себя трудом, освящать самый труд и, наконец, освящать своим трудом других. Не отличаясь от тех, с кем он вместе работает, он подражает Христу, Который тридцать лет был плотником в Назарете.
Работа, обычный труд — не просто среда, в которой человек освящается, но и самая материя святости. В обычных, будничных делах он узнает руку Божию и находит повод для молитвы. Работа сводит его с другими людьми — родными, друзьями, коллегами, и с важными проблемами, касающимися общества, даже всего мира, предоставляя тем самым возможность послужить ближним, а это — важнее всего для христиан. Он должен, как только может, поистине, без фальши, свидетельствовать о Христе, чтобы все узнали Его и полюбили; должен показывать, что обычная жизнь, каждодневный труд могут стать встречей с Богом.
Словом, святость и апостольство неотделимы от жизни наших членов, а потому обычный труд — стержень их духовной жизни. Вверенность Богу сливается с работой, которую они делают, и которая не изменилась после того, как они пришли в Opus Dei.
Когда в первые годы священства я стал это проповедовать, не все меня понимали, а кое-кто и пугался — ведь люди привыкли, что «мирскую жизнь» вечно бранят. Но Господь показал мне, а я старался показать ближним, что мир хорош, мало того — совершенен, как всякое творение Божие, и только мы сами оскверняем его грехом.
Я говорил тогда, говорю и теперь, что мир надо любить, ибо в нем мы встречаем Бога, который является нам в мирских делах, в мирских событиях.
Добро и зло перемешались в истории, и христианин должен различать их; но, различая, он должен не отвергать благость дел Божиих, а, напротив, распознавать божественное в делах человеческих, даже в слабостях. Чтобы понять Замысел Божий, Который хочет спасти мир, мы найдем прекрасное правило у апостола: «Все ваше, а вы — Христовы, а Христос — Божий» (1 Кор 3,22).
Не могли бы вы рассказать, как распространялся Opus Dei за эти сорок лет? Какие апостольские труды для вас важнее всего?
Скажу для начала, что я очень благодарен Господу, Который дал мне увидеть, как всего за сорок лет Дело распространилось по всему миру. В 1928 г., когда Opus Dei появился на свет в Испании, он уже был римским, то есть католическим, вселенским. И он сразу стал распространяться на все страны, иначе и быть не могло.
Думая о прошедших годах, я вспоминаю много хорошего. Как-никак, кроме бед и трудностей, которые в каком-то смысле можно назвать солью жизни, были и великие радости — и действие благодати Божьей, и полная, радостная самоотдача множества людей, которые умели быть верными. Поймите, это очень важно: главное апостольство Opus Dei — то, которое совершает каждый из его членов там, где он есть, на работе, в семье, с друзьями. Дело это почти незаметно, его не уложишь в статистику, но оно порождает плод святости в тысячах душ, которые тихо и деятельно следуют за Христом в обычной, рабочей, будничной жизни.
Больше ничего и не скажешь. Я мог бы поведать о примерной жизни очень многих людей, но, приоткрыв сокровенное, лишил бы ее человеческой и Божественной красоты. Еще хуже свести все к цифрам, к статистике; ведь тогда мы попытаемся представить в виде перечня те плоды, которые порождает в душах благодать.
