— Что вы тут делаете, на землях Тара? — спросил первый мужчина.

— Идем в Южный Болл, — быстро ответил Зист. — Надеемся заработать песнями и новостями.

— Это работа арфиста, — сказал мужчина.

Он казался тенью в ночи. Зист не видел его лица. Вопрос был в одном — этот человек из Изгоев или из холда Гар? А если он из холда, то не он ли сжег ту повозку? Может, на самом деле так и случилось?

Кайла перехватила инициативу:

— Мы будем петь то, что арфисты не станут.

— А с вами никаких лекарств нет? — озабоченно спросила женщина, что стояла у повозки. — У моей Дженни жуткая горячка.

— Я мало что умею, — осторожно начала Кайла.

Женщина выбежала из-за повозки на свет костра.

В руках у нее был сверток, который она протянула было Кайле, затем передумала.

— Может, тебе и не стоит, — сказала она. — Моя Дженни вся горит, не хочу, чтобы и твоя подхватила.

— Мы все заразимся, — мрачно проворчал мужчина. — Уже трое померли…

— Не они в той повозке были? — задумчиво спросил Зист.

— Так вы их видели? — ответил мужчина. Зист кивнул, и тот нахмурился. — Вы небось подумали, что их холдеры спалили?

Он оценил реакцию Зиста и горько рассмеялся, замотав головой.

— В другую пору так и вышло бы, — сказал он и плюнул в костер. — Некоторые холдеры просто ради забавы подожгли бы повозку.

— Не говори так, Малир, — рявкнула на него женщина.

Ребенок у нее на руках слабо захныкал, и она сразу забыла все, что собиралась сказать, встревоженно вглядываясь в младенца и щупая его лобик.

— Она вся горит! — в ужасе закричала она Кайле. — Ты ничего не можешь сделать?

— Когда начался жар и какие еще были симптомы? — спросил Зист, поворачиваясь к женщине.

— А что сталось с остальными? — спросила Кайла, глядя на Малира.

Малир указал на женщину, возникшую по другую сторону костра.

— Иона все знает, пусть расскажет, — сказал он, резко отворачиваясь, и ушел во мрак — наверное, посоветоваться с остальными, державшимися в стороне.

Зист повернулся к женщине, Ионе.

— Садись к костру, — сказала Кайла, указывая удобное местечко. — Подогрей воды, — приказала она Зисту, — и достань травы из повозки. — Она нахмурилась, лихорадочно перебирая в памяти все, что она узнала у Микала о горячках. — Думаю, в повозке Кариеса пока в безопасности.

— Конечно. Мой муж и его ребята охраняют ее, — заявила Иона.

Пока Зист выполнял поручение, Кайла повернулась к другой женщине и только теперь рассмотрела ее грязное, морщинистое лицо. Жизнь была сурова к Ионе. Однако вокруг глаз разбегались и лучики улыбки. Значит, жизнь была сурова, но не непереносима. По крайней мере, до сих пор.

— Расскажи мне об остальных, — начала Кайла, непринужденно откинувшись, чтобы Иона тоже перестала волноваться. — Кто заболел первым и когда это заметили?

— Сначала Мара, — на мгновение задумавшись, сказала Иона. Покачав головой, добавила: — Трудно вспоминать, потому что Кеннер заболел сразу после нее, а потом и их малышка Кория.

Она помолчала и решила пояснить:

— Ко мне наши приходят за помощью, когда заболеют. Не то чтобы я много знала, просто как пристанут, так не отстанут.

Кайла понимающе кивнула.

— Значит, Мара, мать Кории, затем ее муж и, наконец, их ребенок? В таком порядке?

Иона кивнула.

— А кроме горячки, другие симптомы были?

— Им все пить хотелось, да кашляли постоянно, — сказала Иона. — Никак напиться не могли. — Она благопристойно понизила голос. — Все, что они съедали, сразу же выходило с того конца или другого.

Кайла кивнула, не показывая тревоги.

— Какие лекарства ты использовала?

К концу третьего дня в лагере было уже пятеро больных — малышка Дженни, старик по имени Веро, молоденькая девушка Никка, Тореллан, правая рука Малира, и Иона.

Зист разрывался между Кариссой и Кайлой — за одной надо было ухаживать, второй приносить травы. Кайла пыталась найти средство от лихорадки.

Закутав Кариесу на ночь, Зист пошел собирать топливо для костра, а когда вернулся, увидел, что Кайла спит, привалившись к колесу повозки, поближе к костру.

Он несколько мгновений с любовью смотрел на жену, затем встряхнулся и полез в повозку, чтобы принести ей одеяло. И тут он услышал шаги. Испуганно обернулся.

Это был Малир.

— Дитенок помер, — сказал он. Лицо его было полно боли, а глаза потускнели от усталости. — Прямо вот сейчас и померла.

— Мне жаль.

— Уходи, — приказал Малир.

Зист набрал было в грудь воздуха, чтобы утешить убитого горем мужчину, но Малир покачал головой.

— Остальные думают, твоя жена виновата. Хотят спалить и повозку, и вас.

— Пошли с нами, — предложил Зист. Малир только мотнул головой.

— Я со своими останусь, — сказал он. Хмыкнул, увидев лицо Зиста. — Ты, малый, слишком много ел, чтобы быть одним из наших, — сказал Малир. — Другие еще не заметили, но заметят. — Он снова помотал головой, добавив: — Да и пойди мы с вами, остальные двинут следом. Подумают, что и мы виноваты.

Зист собирался спорить, но Малир жестом остановил его.

— Уходите, и прямо сейчас. Прежде, чем за вами придут.

Пеллар первым услышал грохот возвращающейся повозки, как и обещал мастер Зист. Он выбежал из арки Зала Арфистов. Поднял светильник, который держал наготове в ведерке последние полгода.

— Нет, Пеллар! — крикнул Зист хриплым и странно взволнованным голосом. Пеллар не сразу понял, что голос арфиста полон слез. — Приведи целителя, и пусть никто к нам не подходит. — Он показал со своего сиденья на крытую часть повозки. — Они больны. Это опасно.

Жена мастера Зиста Кайла и ее грудная дочь Кариеса остались жить в повозке. Мастер-целитель Килти делал все, что мог.

Пеллар поселился в палатке рядом, готовый по первому слову Зиста бежать с любыми поручениями. Но ни он, ни мастер-целитель Килти ничем не сумели помочь. Даже Микал, который откликнулся на первую же отчаянную просьбу Пеллара, не смог найти лечения. Сначала малышке Кариесе, затем Кайле стало хуже.

…его разбудил полный муки крик, который Пеллар скорее почувствовал, чем услышал. Мальчик помчался к повозке. Мастер Зист сидел, закрыв лицо руками. Без объяснений Пеллар понял, что Кайла проиграла битву с лихорадкой. Он робко потянулся к высокому арфисту, неловко погладил его по плечу и ахнул от изумления, поскольку Зист крепко обнял его. Пеллар в ответ обхватил приемного отца руками и держал, пока Зисту не полегчало.

Затем Пеллар схватил дощечку и написал:

«Надо было мне ехать с вами».

Он сунул ее под нос заплаканному Зисту. Зист прочел и покачал головой.

— Тогда и ты погиб бы.

Пеллар отчаянно замотал головой, тихонько вытянул дощечку из вялых рук арфиста, стер написанное рукавом ночной сорочки и снова написал:

«Все равно».

Зист прочел и покачал головой.

— Не все равно, Пеллар. Я счастлив, что ты остался. — Он снова обнял подростка. — Теперь пойди скажи целителю.

Пеллар предостерегающе глянул на мастера Зиста. Получилось так похоже на самого Зиста — с таким лицом он осаживал расшалившихся учеников, — что арфист улыбнулся, несмотря на боль. Пеллар удовлетворенно повернулся и побежал за мастером-целителем.

Весь последующий Оборот Пеллар не отходил от арфиста, изо всех сил стараясь уменьшить его горе, которое и сам разделял. Пеллар помогал рыть могилы — одну такую крохотную, что слезы текли по его щекам не переставая. Он вспоминал первое и единственное слово Кариссы — «Пелла!».

Он стоял впереди всех, рядом с мастером-арфистом Муренни и мастером-целителем Килти, пока мастер Зист прощался с женой и дочерью. И много месяцев спустя он помогал Зисту, когда они сажали на могилах первые весенние цветы.

А теперь Пеллар притаился за дверью мастера-арфиста, внимательно прислушиваясь к разговору в комнате.

— Видел бы ты их, Муренни, — говорил мастер Зист. — Просто кожа да кости.