у Володи – см.: 41, 58, 68, 80, 86, 93;

у Лизаветы – лишь однажды, но все-таки возникает в детском тексте это чрезвычайно популярное у Хармса имя персонажа (см. т. 1 и 2 наст. собр.).

76. Ломка костей*

Впервые – Александров, Кавин. С. 159–164. Автограф – РНБ.

Возможно, в основе рассказа личные впечатления Хармса, занимавшегося борьбой джиу-джитсу.

77. Пушкин*

Впервые – Мурзилка. 1987. № 6. С. 6–9. Автограф – ИРЛИ (несколько вариантов).

Первый лист автографа публикуемого текста (до слов: «– Когда Пушкин был маленький, у него») перечеркнут и сопровожден пометой: «Плохо», но мы его публикуем, поскольку дальнейший текст, непосредственно его продолжающий, оставлен автором в неприкосновенности. Текст в угловых скобках перечеркнут, но имеет помету «восстановить», поэтому мы его и воспроизводим.

Приведем также один из вариантов, записанный на пронумерованных подряд четырех листах:

Пушкин

Сто двадцать лет тому назад многие люди думали так, что самый лучший русский поэт – это старик Державин. И сам Державин знал, что он самый лучший русский поэт.

И вот однажды старик Державин сидел в кресле, а перед ним стоял мальчик и звонким голосом читал свои стихи.

С первых же слов Державин насторожился. Мальчик стоял в двух шагах от Державина. Он читал слегка нараспев, громко и сильно. Голос его звенел.

Державин слушал. Глаза его наполнились слезами. Каждое слово казалось ему прекрасным.

И вот, когда мальчик прочитал свои стихи и замолчал, Державин понял, что перед ним стоит поэт ещё лучший, чем он сам.

С тех пор прошло много лет, и теперь мы все знаем, что тот мальчик, который читал Державину свои стихи – наш самый лучший, самый любимый, самый великий поэт – Пушкин.

У Пушкина было два сына и вот однажды Пушкин сказал про своих сыновей: «Пусть они не будут поэтами, потому что всё равно не напишут стихов лучше, чем писал их отец».

Прошло ровно сто лет с тех пор, как умер Пушкин, но лучше Пушкина ещё никто не писал стихов.

Мы читаем стихи Пушкина и учим их наизусть. И тот, кто знает наизусть много пушкинских стихов, – тот молодец!

И если ты не знаешь ни одного пушкинского стиха, сейчас же достань, где хочешь, какие нибудь пушкинские стихи и выучи их наизусть.

И если ты не знаешь, как зовут Пушкина, то запомни, что зовут его Александр Сергеевич.

Запомни, что когда Пушкин был маленький, у него была няня, Арина Родионовна.

Когда маленький Пушкин ложился спать, няня садилась возле его кроватки и рассказывала ему сказки. Сказки были интересные, страшные, весёлые и смешные. Пушкин слушал няню и просил её рассказать ещё. Но няня говорила: «Поздно, Саша. Пора спать». И маленький Пушкин засыпал.

Когда Пушкин подрос, ему наняли учителя француза. Француз говорил с Пушкиным по-французски и научил его по-французски читать и писать. Пушкин читал много французских книг, знал наизусть много французских стихов и даже сам попробовал писать свои стихи по-французски.

И вот однажды учителю попалась в руки тетрадь с французскими стихами Пушкина.

Учитель начал читать стихи вслух и громко над ними смеяться.

И вдруг маленький Пушкин пришёл в бешенство, подскочил к французу, вырвал у него из рук свою тетрадь, бросил её в горящую печку, расплакался и убежал.

Пушкин очень любил свою няню. И даже потом, когда он вырос и стал знаменитым писателем, он всякий раз, когда бывал у себя в селе Михайловском, заходил в маленький домик, где жила его старушка няня, садился с ней на крылечко и просил её рассказывать ему сказки.

Пушкин стоял в двух шагах от Державина и читал громко и слегка нараспев. Голос его звенел.

Державин внимательно слушал. Глаза его наполнились слезами. Каждое слово казалось ему прекрасным.

И вот, когда Пушкин кончил читать свои стихи и замолчал, Державин понял, что перед ним стоит поэт ещё лучший, чем он сам.

Державин встал с кресла, чтобы обнять и поцеловать нового поэта, а Пушкин повернулся и убежал.

Его искали по всему лицею, но найти не могли.

А. Александров обратил внимание на близость (иногда вплоть до повторения отдельных фраз) оставшемуся в рукописи тексту очерка Хармса о Пушкине, опубликованного в № 2 «Чижа» за 1937 г. (автор не указан). Возможно, опубликованный в журнале текст – плод коллективного творчества его авторов; не исключено также и то, что в основе обоих текстов – некий общий пересказываемый в них источник.

Пушкинская тема была органичной для Хармса и проявилась как в текстах, где Пушкин впрямую является их персонажем, так и в многочисленных скрытых цитатах, парафразах и мотивах в стихотворных и прозаических текстах Хармса (см. т. 1 и 2 наст. собр.).

Кирилл – так звали приемного сына сестры Хармса; Елизавета Ивановна с мужем и сыном жила в той же квартире, что и Хармс.

78. Цирк Шардам*

Впервые – СД. 1992. № 1. С. 227–238. Автографы и машинопись с правкой – ИРЛИ и РНБ.

Публикуемый текст – машинопись с правкой Хармса и режиссерскими ремарками Л. В. Шапориной (1879–1967), основательницы и режиссера Петроградского Театра марионеток. В начале 1935 г. под руководством Л. В. Шапориной Театр марионеток был создан при Союзе писателей (просуществовал чуть больше года). Для этого театра и был написан наст. текст: на машинописном экз. помета Шапориной: «Пьеса сдана в окончательном виде (но без заключительной песни) 8 августа. Начали репетиции 5 августа 35 г.». Премьера состоялась в октябре 1935 г. Вместе с тем сохранился существенно отличающийся от публикуемого автографический вариант части текста (без начала и окончания) – скорее всего, первая редакция пьесы, которую мы ниже приводим:

Исчезновение Вертунова

(конец первого действия)

Директор. Сейчас выступит знаменитый факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та! Он приехал из Индии и привез с собой страшную ядовитую змею. Сейчас он покажет вам удивительные индусские фокусы. Смотрите на него.

На сцену под музыку выходит Вертунов. Директор бросается на Вертунова.

Что! Вы опять тут! Держите его! Убью!

Вертунов, а за ним директор, убегают. На сцену с другой стороны выходит факир. Начинаются номера факира. На сцену выходит директор. Глядя на искусство факира, директор время от времени восклицает: «Замечательно! Удивительно! А, как это поразительно!» Под конец факир дудит в дудочку. На сцене появляется ящик. Факир открывает ящик, показывает, что он пустой, и говорит директору:

Факир. Бангалибамба усурсенкус тетер граха!

Директор. А! Хорошо, хорошо, сейчас объясню. Дорогие зрители! Факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та просит сказать вам, что сейчас он покажет индусский фокус с волшебным ящиком. Факир Хариндрона́та Пиронгроха́та Чери́нгромбо́м бом ха́та просит обратить ваше внимание на то, что ящик совершенно пустой.

Факир закрывает ящик и говорит заклинание, потом открывает ящик и играет на дудочке. Из ящика выползает змея. Начинается номер со змеей. По окончании номера змея опять залезает в ящик. Факир закрывает ящик, произносит заклинание, открывает ящик опять и показывает, что он пустой.

Директор. Ах, а где же змея?

Факир. Граха́.

Директор. Граха́! Исчезла! Вот здорово! А что, если в ящик (стучит по ящику) положить, ну скажем… ну… ну вот эту табуретку! (Стучит по табуретке). Если ее сунуть в ящик, она тоже исчезнет? Тоже граха́?

Факир. Граха́.

Директор. Вот это интересно! Ну-ка, попробуем! (Сует табуретку в ящик и закрывает крышку). Что теперь надо делать?

Факир подходит к ящику, отстраняет директора и произносит заклинание. Потом открывает ящик. Ящик пустой.

Факир. Граха!

Директор (заглядывая в ящик). Действительно граха́! Вот это ловко!

Вертунов (выходя на сцену). Дозвольте выступить!

Директор (кидается к Вертунову и рычит. Потом вдруг останавливается, хлопает себя рукой по лбу и говорит). Ааа-а! Вот это я ловко придумал! Вертунов! Вы хотите выступить?

Вертунов. Очень бы хотелось выступить-то!