Этого не могла не заметить Зоя Зиновьевна, но и она не возражала, против дополнительной опеки ее внука, Евгения. Название нового комплекта мебели, "копченый сыр", Аня приняла без улыбки, по деловому и тут же предложила его директору комбината, производящего копченый сыр. Тот, удивился, рассмеялся и купил, за хорошие деньги.

Весной князь Гриша, вместе с Викторией приехал на дачу, видно было, что здесь никого зимой не было. Виктория отказалась от услуг Полины и сама занялась уборкой помещений, ее хозяйская жилка, подсказывала ей, что роскошь одним жить на такой большой даче. Она предложила ее одному городскому детскому саду.

Приехала комиссия, дачу одобрили и к лету сюда заехали малыши с воспитателями.

Виктория, таким образом, спасала своего Гришу от посягательств чужих женщин. Он не возражал.

Полина после такого расклада в жизни Гриши, пошла на работу к Прохору Степановичу, его предприятие расцветало, и ее взяли на упаковку готовой продукции, оплата у нее повысилась. Прохор Степанович, получая зарплату, сразу отстегивал деньги ей на Инну.

Неважные дела складывались у Раисы, она не могла дозвониться до Родиона, дома его постоянно не было, а работу он сменил, его визитка морально устарела. Один месяц беременность оказалась в скрытом варианте, потом так стала развиваться, что ничем нельзя было ее спрятать. А Родион молчал. Раису дома ни то, что ругали, а молча презирали. Хуже было другое – средств, для существования, в их доме хронически не было, деньги их дом стороной обходили. В гостинице, где он жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд, и приехала к его дому, ждать его там, пока не появится. Он пришел поздно от Ирины, у нее он спать не оставался.

На скамейке у подъезда сидела Раиса с большим животом, он ее с трудом узнал, да и она его узнала, только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Он привел ее к себе домой. Срок у нее был серьезный, живот такой огромный, что Родька его с первой минуты забоялся. Рае было немного плохо, после переезда. Она сразу легла на диван, теперь уже пришлось бегать Родьке и ухаживать за Раисой.

Он не отрицал своего участие в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой, а к Ирине не заходил, та и не спрашивала его не о чем. Был – хорошо, нет – тоже хорошо.

Родька и Рая были вынуждена расписаться, потому что Раисе требовалось наблюдение врачей, она и приехала со своей медицинской картой. Родила она ближе к лету мальчика и девочку. Весь временный лоск с Родьки слетел, деньги уходили на детей и Раису.

Все это так, но для дополнительного заработка нужна вновь рассада для мистики на новую мебель, это понимали все, кто работал под руководством Анны Михайловны.

Где ее взять? И главное, что взять? Ясно одно, это должно быть дерево. Родьку так напрягала Раиса с детьми, что его Аня не могла послать далеко и надолго.

Свободным оставался сам реставратор Шурик Селедкин. Куда его послать? Вот в чем вопрос. Ане явно везло.

Позвонил молодой человек и спросил:

– Вы берете ларцы, двухсотлетней старости? Или его надо в другое место сдать. У меня прабабка умерла.

– Размер большой у ларца? – 300х200х300, он с выступающей крышкой.

– Привозите! – с надрывом сказала Аня, боясь, что его отдадут кому-то другому.

Приехал симпатичный парень, поставил на стол ларец, она быстро сообразила, что он настоящий и ему лет триста, или ей так хотелось думать. Деньги заплатила, чтобы случайно не забрал ларец назад. После его ухода Аня открыла ларец и чуть не закричала от обиды, внутри он был из свежего дерева, и как насмешка лежали деревянные бусы. Бусы на самом деле были старые и деревянные. Аня еще раз осмотрела ларец и поняла, что его термическими циклами снаружи искусственно состарили, это кто-то парня из знакомых надоумил.

А вот бусы? Что если они тоже состарены? Их Аня отдала на дорогую экспертизу.

Получила ответ: им лет 250. Надо было проверить их на мистичность. Вызвала знакомого экстрасенса. Тот запустил свой стеклянный шар. Шар умудрился поговорить с деревянными шарами, ответ был тот же: 250 лет и бусы обладают свойством мистификации. Бусинок диаметром в 15 миллиметров было девять штук.

Вполне достаточно для комплекта мебели, на этот комплект руку наложил экстрасенс, он не захотел бусы выпускать из своих рук, а Аня без мебели, в которую их заточат, продавать ни за какие деньги не собиралась. Они договорились о том, какая мебель нужна в данном случае.

Шурик пошел к Ирине прорабатывать новый заказ мебели "бусинки". Ребенок подрос, и внимательно посмотрел на Шурика:

– Книги читать будешь, или азбуку со мной изучать?

– Я вообще-то пришел к твоей маме проработать новый, мебельный заказ.

– Она без тебя нарисует, а ты мне книги читай, или смени мне видеофильм. Мог бы и машинку подарить, чего так просто пришел?

– Исправлюсь, давай сменю фильм.

Маленький Женя взял власть над Шуриком и к Ирине его не подпускал, пока она не закончила работу.

Ирина посмотрела на сына и сказала:

– У меня вырос личный охранник.

– Нет, я твой личный сын, – ответил ребенок и бросил карандаш в пол, тот острием попал в ковер…

Артем (Эдик) забыл, что когда-то он был Фиолетовым Богом, он задыхался от избытка воздуха и свободы на стройке. В дождливую погоду работы прекращались.

Ему стало надоедать роль мужика, не мог он больше ходить в ватниках и быть таким замусоленным. Захотелось ему нежной жизни. Флора заводить детей не собиралась, пила таблетки, пачки за пачкой. Цивилизованной женщиной оказалась, а так баба – бабой. Он все локти искусал, что нож свой уникальный закинул в яму, на нем уже завод вырастал, стены были видны, для переработки руды, оборудование завозили.

Ему мучительно захотелось уехать, знал он за собой такую особенность. Он почти врос в новую почву, да зашатался от своих желаний. Как обычно, взял деньги свои и Флоры, документы, в которых была вписана она, сел на проезжающий поезд и был таков.

На вокзале он зашел в парикмахерскую, навел лоск, удивился, что так изменился за короткое время. И поехал навестить Ирину и Женьку, а потом можно ехать, куда глаза глядят. Приоделся в магазине в новую одежду, старую в нем оставил. Из-за дерева посмотрел на свой дом, подъезд, вздохнул и пошел в подъезд.