– Все так очевидно?

– Ожидаемо.

Я скинула с головы шарф и хотела отстегнуть ножны с мечом, но наткнулась на пустоту. Сердце недовольно стукнуло в грудь.

– Могу утешить.

Пирс сложил руки крестом и оперся поясницей на стол.

Пирс – единственный бес, которому я не должна вспарывать глотку. Он не покинул Аракан с началом войны, остался и стал маленьким утешением для моей залитой кровью души. Души, чужой для Аракана и родной для него.

Осмотрела беса, что терпеливо ждал моего ответа и был готов приступить к упокоению моей беды.

В мой первый год в столице этот мужчина казался мне красивым: серебряные волосы, синие глаза с ядовито-березовыми радужками, поджарое гибкое тело. Все изменилось. Усугубилось. Теперь я вижу во снах только одного мужчину.

– Сама как-нибудь. Спасибо.

Подвал библиотеки не вонял, а смердел. Каменные стены блестели от плесени. Пламя на свечах жалобно потрескивало, умоляя забрать его и избавить от страданий.

Несколько часов я осматривала подгнивающие трупы. Никакие травы и растворы не могли остановить разложение, которое ощутимо усложняло осмотр.

– Пару трупов подгрызли крысы, Пирс, – сказала я, услышав за спиной эхо шагов. – Смотри за ними лучше. Срань!

Я отдернула руку, провалившуюся в плохо заштопанный живот Хельги.

– Я тут немного подпортила сыроеда. – Осмотрела. Вроде, она выглядела вполне целой, не считая дырки в животе и темных пятен на теле. – Скажи врачевателю, что это ты сделал. Мне нельзя было сюда приходить.

Пирс не отвечал. Он остановился за спиной и молчал.

– Что не так?

– Врачеватель только что приходил. Хвастался, что Первый Ворон короля вырезал отряд харийских крыс, бесчинствующих недалеко от Бакатара.

– И? – Я продолжила тщательно изучать каждую царапинку на теле девушки. Тщательнее, чем это того требовало. – Где он сам?

– Я отправил его домой. – Пирс обогнул деревянный стол, служивший покойнице кроватью, и долбанул меня осуждением. – Как ты могла?! Ты пролила родную кровь!

– Они обворовывали торговцев, губили плодородные поля, забивали скотину. Они обрекали мирных жителей Аракана на голодную смерть.

– Ты выбираешь чужаков, Гарэт. Как ты это не поймешь? Им плевать на тебя. Мы для них бесы – проклятые души, что заслуживают подземного пекла за то, что посмели родиться. На днях меня закидали камнями дети. ДЕТИ! А я ведь хотел поделиться с ними списанными книгами.

– Передумал? – сухо спросила я, пытаясь перевернуть Хельгу на живот.

Нет ничего удивительного в том, что рассказал Пирс. Сам виноват. Не надо было переться в жилые кварталы, открыто сверкая бесовскими глазами.

– Нет. Поделился, – сдержанно ответил он и в секунду взорвался. – Прочь! Не хочу больше тебя видеть, братоубийца! Харийка, проливающая харийскую кровь по указу чужого короля, – позор для всех нас! Не смей больше сюда приходить. Вон!

Я оставила в покое многострадальную девушку и выпрямилась, сохраняя наружное спокойствие. Внутри же, под бледной кожей и харийской плотью, разрыдалась душа.

– Закончил? Я могу продолжить?

– Убирайся, Гарэт.

– Я вернусь, – ровно оповестила я и, перед тем как уйти, добавила: – Займись крысами, Пирс, а то отожрутся и загрызут тебя во сне. – Хариец украдкой осмотрел темные углы подвала. – Доброй ночи.

Территория дворца укуталась уютной звездной ночью. Высокие окна замка уже спали, свечи в низких фонарях сгорели на треть, но был тот, кто нагло резал сонную тишину. Завывающие хрустальные звуки скрипки доносились до моих ушей, опутывая ноги незримыми нитями и заставляя идти на их зов.

Авриил сидел в беседке, полностью распахнув и жилет, и рубашку. Он не думал о беспорядке на своей голове, не переживал за сны жителей дворца, не обращал внимания на меня, не скрывающуюся, а открыто стоящую у маленького лавандового поля. Король погрузился в музыку, не замечая никого в этом мире. Его лицо было расслабленно, жгуты мышц под одеждой и на открытом торсе плавно играли в такт его легким движениям.

Полное умиротворение. Уютное одиночество.

Раньше я бы забилась в кусты, желая понаблюдать за этим восхитительным зрелищем, но сейчас меня прожигала обида, и я решила уйти.

Струны затихли.

– Арэт.

Развернулась, не торопясь подошла к беседке и почтительно поклонилась. Прямая спина. Руки по швам.

– Ваше Величество.

От сухости моего голоса стянуло язык.

– Где ты была?

– В библиотеке.

Авриил отложил скрипку и развалился на лавке, позволяя себе эту развязность в отсутствии лишних глаз.

Я быстрым взглядом скользнула: по бледным полоскам на смуглой коже – от мощного подбородка к ямочке между изящных ключиц; по грудным мышцам, по линиям ребер с боков, по одурительному рельефному прессу и дошла до темной дорожки волос, начинающей свой путь у пупка и скрывающейся за ремнем штанов.

– Я могу, конечно, ошибаться, но, Гарэт, ты увидела во мне мужчину?

Я стремительно оторвала взгляд от внушительного бугра, скрывающегося под плотной тканью штанов Авриила, и вернула глаза к его лицу.

Король внимательно оглядел мои горящие щеки, выгнул бровь и требовательно стал ждать ответа.

– А вы это скрывали?

Я могу собой гордиться. От моего ледяного тона трава рисковала покрыться инеем.

– Не скрывал, – задумчиво произнес Авриил, оглаживая сбитыми костяшками подбородок. – Не думал, что тебе это интересно.

– Не интересно, – оборвала я. – Я могу идти?

Рил в растерянности приоткрыл рот и хлопнул длинными ресницами. Все-таки они с Элейн в чем-то похожи. Скинув потрясение от моего непростительного безразличия, он подался вперед, упираясь локтем в колено, и хмуро спросил:

– Ты на меня обижена, Арэт?

– Я бы не посмела, Ваше Величество.

– Не лги, – рыкнул Авриил.

Он все равно найдет, к чему придраться. Пожалуй, нет смысла врать в поисках его доброго расположения духа.

– Я была не только в библиотеке, но и обошла часть оставшихся лекарских. Осталось три. И, да, вы меня обидели. – Я отвела глаза и покачалась на пятках, не в силах скрыть неловкость и переживания за его реакцию на правду. – Сильно.

Мощную грудь короля поднял тяжелый вздох.

– Разве ты не просила для себя наказания?

Это было наказание? Он заставил меня поверить в то, что я вернусь в Гнездо. На витрину!

От возмущения я глотнула воздуха. Нет, я могла ожидать от Авриила многого, но не этого. Подобной жестокости он ко мне никогда не проявлял. Это было СЛИШКОМ настолько, что я не смогла скрыть охватившего меня негодования.

– Авриил Вембрант, обычно люди знают, что их наказывают. – Я сжала кулаки и стойко выдержала черноту его недовольно давящего взгляда. – В этот раз вы превзошли самого себя. Я не заслужила всего этого. И вы это знаете. Я лишь выполняла ваши приказы. – Злость заполнила вены и начала перерастать в гнев. – Может, хватит высасывать из пальца причины для оправдания ваших приступов ненависти ко мне? Просто признайтесь, вы не можете переносить мою близость. Харийская крыса не вызывает у вас ничего, кроме отвращения.

Авриил подорвался с места и с перекошенным яростью лицом двинулся на меня.

Гора из мышц была все ближе. Дрожь в коленках становилась все сильнее. Сейчас он сломает мне шею и избавит себя от харийца, что мозолит ему глаза. Это к лучшему. Знание, что Его Величество меня ненавидит, убивало бы меня медленно и мучительно, а так, раз и все.

– Посмела повысить голос на своего короля, Гарэт? – Авриил остановился рядом со мной, оставляя между нами крошечные миллиметры. – Посмела упрекнуть его в несправедливости? И ради Огненного Отца, избавься ты от этого убожества!

Он сорвал капюшон. Губы приоткрылись в молчаливом возмущении. Авриил опустил на них взгляд и броском прижался к ним легким поцелуем.

Потрясение вышибло землю из-под ног. Обхватившие лицо ладони не дали мне упасть. Авриил шумно выдохнул, и невинное касание губ сменилось осторожными пархающими захватами. Сон. Бред. Бесконечно прекрасное безумие. Не дождавшись ответа, король увеличил напор, лишая меня мягкостью губ рассудка и заставляя задыхаться в его властном требовании.