А вот история самой Вэнь взволновала и заинтересовала Юя. Он и представить не мог, чтобы «грамотная девушка» могла влачить столь жалкое существование. И с ужасом думал, что такая судьба могла бы постигнуть и Пэйцинь. Будучи и сам в прошлом «грамотным юношей», он считал своим долгом помочь несчастной женщине, только пока еще не представлял, каким образом.
Вскоре после того, как Юй закончил стирку, к нему пришел Пань – человек лет тридцати с небольшим, очень высокий и худой, как бамбуковая трость. У него было умное лицо, к которому шли очки без оправы. И говорил он грамотно и умно. Всегда по существу, точно, не отвлекаясь на ненужные подробности.
Разговор с ним не дал Юю новых данных, но помог составить более ясное представление о жизни Вэнь за время работы на фабрике. Вэнь считалась одной из лучших работниц, но и здесь держалась крайне замкнуто. Однако, как считал Пань, не потому, что была приезжей или что остальные работницы относились к ней с предубеждением, а из-за своей гордости.
– Интересно, – пробормотал Юй, понимая, что порой человек уходит в себя только потому, что потерпел в жизни настоящее поражение, – но она пыталась как-то улучшить свою жизнь?
– Беда в том, что ей слишком не повезло. Она попала в лапы Фэна слишком юной и беззащитной, а потом, когда его выгнали с должности, было уже поздно. – Пань задумчиво почесал подбородок. – «До неба далеко, а до императора еще дальше». Кого интересовала образованная девушка в отсталой деревне? Но стоило бы вам видеть Вэнь, когда она только приехала сюда! Вот была красавица!
– Вы ее любили?
– Нет, что вы! Мой отец – бывший помещик. В начале семидесятых я и мечтать не смел о такой девушке.
– Да, мне известно о том, как относились тогда власти к происхождению граждан, – кивнув, сказал Юй.
Юй понимал, что, возможно, у него одного были основания быть благодарным правительству за ту пресловутую политику. Он сам никогда не хватал звезд с неба – в школе ничем не выделялся среди одноклассников, как и они, получил аттестат зрелости и в результате стал самым заурядным полицейским. Другое дело Пэйцинь – замечательно способная и красивая, как героини «Сна в Красном тереме». Они вообще могли бы не встретиться, если бы не «сомнительное» прошлое ее родителей, которое вынудило девушку, так сказать, опуститься до его уровня. Однажды он завел об этом речь, но она резко оборвала его, заявив, что лучшего мужа, чем Юй, она себе и не представляет.
– Когда в 1979 году меня назначили управляющим фабрикой, – продолжал Пань, – Вэнь была уже совершенно бедной и забитой крестьянкой. Не только по положению, но и внешне. Фэна в деревне никто не жаловал, потому и ее не жалели. Но мне стало так ее жалко, что я предложил ей работать на фабрике.
– Хорошо, что хоть вы чем-то ей помогли. Она рассказывала вам о себе?
– Нет, напротив, разговоров она старалась избегать. Некоторые женщины только и знают, что жаловаться на свою несчастную долю, вроде сестры Цянлин из рассказа Лю Сюня «Счастье». Вэнь же предпочитала в одиночестве зализывать свои раны.
– А вы не пытались помочь ей чем-нибудь еще?
– Не пойму, на что вы намекаете, следователь Юй.
– Я не намекаю, я хочу знать, что вы скажете о работе, которую она брала на дом?
– Ну, вообще-то правила запрещают уносить с фабрики детали и абразивы, но она была такой бедной! Для нее имел значение каждый лишний юань. А так как она была нашей лучшей работницей, я и разрешил ей подрабатывать на дому.
– Когда вам стало известно, что она собирается уехать к мужу в Соединенные Штаты?
– Приблизительно месяц назад. Она попросила меня подтвердить ее семейное положение для заявления о выдаче паспорта. Я спросил, что она собирается делать, и она вдруг расплакалась. Только тогда я и узнал, что она беременна. – После долгой паузы Пань сказал: – Меня очень заинтриговали успехи Фэна за границей. Обычно люди только спустя много лет могут начать хлопоты о выезде за границу членов своей семьи. Поэтому я расспросил некоторых крестьян и узнал, что у него там было одно дело…
В дверь вдруг тихо постучали.
Следователь Юй поднялся и открыл дверь. Снаружи никого не было, но на полу он увидел накрытый бумажной салфеткой поднос, на котором лежала карточка с надписью: «Рады угостить вас нашими фирменными блюдами».
– Надо же, как вовремя! Оказывается, гостиница не такая уж плохая. Пообедайте со мной, управляющий Пань. Мы продолжим разговор за едой.
– Что ж, в таком случае я ваш должник, – сказал Пань. – Позвольте мне до вашего отъезда угостить вас местной фуцзяньской лапшой.
Юй снял салфетку и обнаружил большую миску с только что приготовленным тушеным рисом, яичницу-болтунью и жаренную на открытом огне свинину по-китайски, закрытый судок и две тарелки с закуской: одна – с соленым арахисом, другая – с тофу, заправленным кунжутным маслом и зеленым луком. Сняв с судка бумажную крышку, он с удивлением ощутил запах, похожий на аромат ликера.
– Это крабы, маринованные в вине, – пояснил Пань.
На подносе лежала только одна пара пластиковых палочек для еды. К счастью, Пэйцинь уложила в сумку Юя несколько пар запасных палочек, так что он передал одну пару Паню.
Пань поймал пальцами свисающую лапку краба.
– Вообще-то я люблю крабы, – Юй передернул плечами, – только не сырые.
– Не бойтесь. Вам ничто не грозит. Маринование краба в крепком вине устраняет все проблемы.
– Просто я терпеть не могу сырого краба, – покривил душой Юй. На самом деле с детства его любимым завтраком была рисовая каша с кусочками соленого краба. Но Пэйцинь убедила его отказаться от сырых морепродуктов, и он с радостью подчинился своей заботливой жене. – Так что весь краб в вашем распоряжении, управляющий Пань, – скрепя сердце сказал он.
Рис приятно благоухал специями, свинина была нежной и мягкой, а маленькие тарелки с закусками выглядели чрезвычайно аппетитно. Так что Юй прекрасно обошелся и без краба. Они продолжали говорить о Вэнь.
– У Вэнь даже не было счета в банке, – рассказывал Пань. – Все деньги, что она зарабатывала, забирал у нее Фэн. Я предложил ей держать часть денег на фабрике, и она согласилась.
– Она забрала их перед тем, как уехать?
– Нет. В тот день меня не было на фабрике, но она не взяла ни одной монетки, – сказал Пань, с наслаждением обсасывая золотистую крабовую шейку. – Должно быть, решение уехать созрело у нее внезапно.
– А за все эти годы к Вэнь кто-нибудь приезжал?
– Нет, не думаю. Фэн был страшно ревнивым. Он не стал бы приветливо встречать гостей. – Выковыряв внутренности краба, Пань положил на ладонь кусочек, напоминающий по очертаниям крошечного старого монаха. – Слышали про него?
– Конечно! По старой легенде о Белой Змее, назойливому монаху пришлось спрятаться во внутренностях краба… – Юя прервал слабый стон Паня.
Пань буквально сложился пополам и прижал руки к животу.
– Черт! Как будто нож воткнули! – На его внезапно посеревшем лице выступили крупные капли пота. Он не смог сдержать громкого стона.
– Пойду вызову скорую помощь, – вскакивая, сказал Юй.
– Не надо. Возьмите фабричный пикап, – с трудом выговорил Пань.
Пикап был припаркован у входа гостиницы. Юй с привратником поспешно отвели Паня в кузов. Местная больница находилась в нескольких километрах. Юй попросил привратника сесть с собой рядом и указывать дорогу. Но перед тем как включить двигатель, он сбегал к себе в номер и захватил судок с маринованным крабом.
Через три часа Юй в одиночестве возвращался в гостиницу.
Паня оставили в больнице, хотя его жизнь была уже вне опасности. Доктор определил пищевое отравление.
– Еще бы час, – сказал он, – и мы уже не смогли бы его спасти.
Результат анализа маринованного краба вызывал сильнейшие подозрения. В мясе краба были обнаружены бактерии – в количестве, намного превышающем допустимое. Этот краб был убит уже несколько дней назад.
– Странно, – сказала медсестра. – Здешние жители никогда не едят несвежего краба.
