Поднявшись с кресла, я пошёл к крафтерше. Прежде, чем Лика высказала свою идею насчёт Ио, мы перебирали и другие варианты. Всплыла тема с почти пустым теперь офисом на Сиесте, который можно было весь превратить острог. Решили, в конце — концов, сделать тюрьму на спутнике Юпитера, но разобраться с пустующими помещениями на северо-западе Челябинска было по-прежнему необходимо.
Для этого сегодня крафтерша не пошла в Рейд, оставшись дома, чтобы осуществить со мною вместе инвентаризацию ставших ненужными площадей. Переместившись в подвал офисного здания, я начал подниматься за Хасей на первый этаж, выслушивая её варианты того, как можно извлечь прибыль из этого имущества.
Неожиданно услышал в её речи новости, которые прошли мимо меня. Оказывается, сегодня американцы перенесли посольство из Тель-Авива в Иерусалим, сделав тем самым подарок государству Израиль к его семидесятилетию.
Хмыкнув от того, что действия пиндосов немного совпали с моим предложением в ходе прошедшего судилища над беглецами о тотальном переезде всего Гисеона на Ио, от которого Спутницы меня отговорили, я переступил порог небольшой комнаты, расположенной возле фойе нашего офиса. Там был дожидающийся нас завхоз Виталия Петровича, до которого мы наконец-то добрались.
Увидев нас, он медленно встал, покачав отвисшим пузом, со своего рабочего стула. Коротконогий, с широкой спиной и маленькой приглаженной головой, ушедшей в плечи. Как я помнил, до закручивания гаек он отпустил бороду, но после начала репрессий, вернул себе прежний облик, который имел, когда я с ним познакомился. Сейчас завхоз был гладковыбрит, усы закручены, крючковатый нос висел над толстыми губами.
Встретившись с моим холодным взглядом, его раскосые темные глаза тут же ушли в сторону. Чего он стал меня так бояться? Раньше же нормально общались. А теперь весь какой-то суетливый, глаза бегают, на лбу выступили капельки пота.
Надо бы его тщательно проверить, подозрительно он себя ведёт. Может, переживает за своё место? Зря, были у меня на него планы о дальнейшей работе, на этот раз в Крыму. К тому же полностью съезжать с Сиесты мы не будем.
Подразделение Люды, оказывающее платные медицинские услуги населению, в любом случае здесь же и остаётся. Да и представительства остальных дистриктов никуда не денутся. Просто разместим тут всё покомпактней, ведь число сотрудников, которые теперь работают прямо в нашем городке на Уфалее, составляет уже львиную долю.
* * *
Вторник (15.05)
Львов в таганайских лесах, в отличие от косуль и кабанов, не водилось отродясь. Валя, задонатив в прошедшее воскресенье егерям, договорилась с ними о нашей с ней охоте в заповеднике. Устраивать геноцид животным мы не планировали, одного кабана будет достаточно. Главным было совместное, лишь вдвоём, времяпрепровождение.
После африканских пустынь рейнджерша захотела отметить свой День Рождения на Урале, отдохнув тут от зноя и палящего солнца. Хоть приближающееся лето в нашем регионе уже чувствовалось всё сильнее, но по сравнению с Африкой, тут была лютая зима. Поздоровавшись с Митричем и Егорычем, мы пошли обустраиваться в небольшой охотничьей избушке.
Последний раз они меня видели во время рыбалки с моими тестями, когда я едва не потонул от взрыва, ненароком устроенного Ингой. Хоть с тех пор я изменился не особо, разве что подрос и раздался в плечах, но оба егеря — ветерана сейчас общались со мной исключительно уважительно.
Гадая о причине такого изменения формата нашего общения, я постарался, как мог, растопить лёд, угостив мужиков коллекционным коньяком из своей фляжки и расспросив об их работе в заповедниках. Немного потеплев, они стали вести себя уже не столь формально.
Слушая новые байки о браконьерах, мы двинулись за ними в лесную чащу. Предложенный проводниками маршрут был для нас, матёрых проходимцев по тайге и джунглям, не сложным. Наполненный хвойным ароматом воздух заставлял раздувать лёгкие шире, чтобы надышаться им в волю. Бросив взгляд на Валю, я увидел, что она чувствует себя аналогично. Её грудь расширялась столь мощно, что если бы на её куртке была не молния, а пуговицы, то они уже отлетели бы под натиском её высоких упругих персей.
Достигнув подготовленной для нас егерями точки, откуда будем пытаться завалить зверя, мы расстелили на влажной почве коврики и прилегли. Митрич со Степанычем скрылись между деревьев, чтобы дать нам возможность побыть наедине. Положив охотничий карабин рядом с собой на уже начавшую подсыхать лесную почву, я посмотрел в небо, просто наслаждаясь просыпающейся после зимы природой.
Валя рядом со мной была не столь безмятежна. Она крутила головой, отчего в мои глаза попадали солнечные зайчики, отражённые от серёжек в её ушах. Кончик Стереоязыка постоянно выглядывал из-за её эротично припухлых губ, позволяя хозяйке уловить вокруг нашего секрета все лесные запахи.
Спустя полчаса, проведённого в тишине и созерцании, я открыл фляжку и, сделав глоток, протянул её жене. Та отказываться не стала. Наши Уши уловили, что егеря отошли от нас уже на пару километров. Кабанов же мы наши МодоЧувства не ощущали совсем.
— Валь, что скажешь?
— Вон там их тропа, — ответила рейнджерша. — Оттуда прибегут.
— Когда?
— Твою дивизию, а ты куда-то спешишь?
— Нет, сегодня я совершенно свободен и в твоём полном распоряжении. Скучно просто. Адреналина не хватает.
— Тогда ознакомься, что Люде её бывший вчера ночью на почту написал.
Это тот новосибирский алкоголик, которому я руку сломал? Точно, он самый. Валя переслал мне его электронное письмо. Прочитав его, я почесал затылок. Похоже, он все мозги себе всё же пропил. Я же ему популярно объяснил во время прошлой встречи, что с ним будет, если он будет требовать от Люды денег.
— Завтра схожу к нему в Новосибирск, — поделился я с Валей своими планами. — Будет приятно с ним разобраться. Новый Топор опробую перед Рейдом.
— Угу. Я Люде так и посоветовала, чтобы она сама ничего не делала, а предоставила это тебе.
— А у тебя о твоём бывшем нет вестей? — спросил я, хмыкнув. — Об Антоне.
— Он развёлся, жене с дитём квартиру оставил. Из Челябинска уехал, записался в какое-то ЧВК.
— Тебе-то не пишет?
— Нет, пропал с горизонта. Тихо! Замри! Теперь молчим, кажется, пошла движуха.
— Где? — спросил я шёпотом.
— На три часа шум в пяти километрах, — ответила мне по Смайлофону рейнджерша.
* * *
Вернувшись с егерями в сумерках к охотничьему домику, я бросил волокушу с тушей кабана возле нашей машины. Волков здесь не было, никуда добыча за ночь не денется. Митрич со Степанычем, переминаясь, стояли возле входа в дом, а Валя уже ушла внутрь.
Последовав туда же, я пропустил егерей вперёд. Барской гордыней не болею, и прежде, чем они оставят нас одних, надо, на посошок, обмыть с мужиками нашу удачную охоту. Звон посуды с кухни означал, что Валя была со мной согласна.
Повесив куртку на крючок, я разулся и прошёл за егерями в центральное помещение. Рейнджерша уже поставила на стол бутылки с коньяком и блюдца с закусками. Митрич и Степаныч, удивлённо переглянувшись столь быстрому появлению богатой снеди, не чинясь, приняли от меня по стакану с янтарным напитком. Вале я тоже накапал. Столько же, сколько и себе. Звон наших чокнувшихся сосудов прозвучал одновременно со взрывом.
* * *
Среда (16.05)
Проснувшись, я убедился, что звон в ушах уже пропал полностью. Вчера какая-то падаль заложила фугас под столом, который разнёс охотничий домик на щепки. Мне с Валей это стоило лишь потерянной экипировки, а вот оба егеря погибли.
Жёны вызвали чекистов. Части тела погибших конторские уже собрали и увезли. Переправленный Надей из Москвы Борис пообещал устроить похороны, а также помочь разобраться с теми, кто совершил на нас покушение. Валя, расстроенная тем, что её днюха закончилась так трагически, всю ночь Сканировала сослуживцев Степаныча и Митрича.
