К сожалению, череп у Роланды был крепким и между ведьмочками завязалась битва. Слушая «Круцио», «Хёрлинг Хекс», я отмахивался от напавших на меня насекомышей. Оказалось, что их хоботки могли протыкать мою Кожу, чтобы накачать неведомым наркотиком. Целая стая природных наркопушеров облепила меня, не давая мне прийти жене на помощь.

Метлу я самонадеянно оставил рядом со входом в пещеру, достать Топор или Меч из-за спины, когда на меня налетели эти наркотроглодиты, не успел. Пришлось использовать маленькую, якобы волшебную, палочку, которую полчаса назад нашёл в шкафу с мётлами и не глядя затрофеил в свой карман.

— Ёлки-иголки! — вскрикнул я, взмахнув деревянным стержнем, когда ловкий насекомыш вонзил мне со спины в плечо свой хоботок.

Из деревяшки вылетел зелёный луч, попавший в Роланду. Что там произошло было не ясно, но для неё это стало явно неприятным сюрпризом. Движения тренерши стали рваными, она начала стукаться о потолок и стены.

Жена, использовав этот момент, тут же сблизилась с ней на своей метле. После её «Мобиликорпус», Роланда слетела со своего летающего средства, рухнула из-под свода вниз и зависла в горизонтальном положении в двух метрах от пола. Её метла, на которой я увидел много веток с зелёными, по виду очень острыми иголками, вылетела между её ног и, стукнувшись о стену неподалёку от меня, упала возле моих ног.

Разозлённые насекомые почему-то отлетели, жужжа, от меня. Наверное, в этой метле было что-то их отпугивающее. Так как этот фумигатор, превратившись в ёлку, между ног у Роланды исчез, то свою агрессию шарики тут же перенесли на неё. Когда рядом со мной на пол приземлилась Дора, тело тренерши стало напоминать пульсирующий красным шевелящийся шар.

— Кровь сосу-у-ут, — поделилась наблюдениями жена, облизнувшись. — Жу-у-уткое зрелище.

В её животе заурчало. Какая-то странная реакция для девушки, не так давно бывшей апологетом вегетарианства!

— Странно, что Роланда молчит и улыбается.

— Наверное, ей впрыснули анесте-е-етик, который в сильной концентрации становится нарко-о-отиком.

Тучка ставших красными шариков, высосав проигравшую схватку с Дорой женщину до донышка, полетела под своды пещеры. Подозреваю для того, чтобы отложить там личинки. Подойдя к ставшему напоминать мумию радостно улыбающемуся телу, я обыскал его. Стилета не было!

— Вань, ту-у-ут дверь какая-то, — сказала брезгливая Дора, осматривающая плантации пока я занимался грязной работой. — Нужен клюю-ю-юч.

Подойдя к ней, я действительно увидел массивную створку, ранее скрытую лозой. Ключ же у меня был, его я нашёл в кармане усопшей. Вставив его в замок, я открыл замок.

— Может не пойдём? — спросил я жену. — Вернёмся позже, с подкреплением.

— Не-е-ет, нельзя отступать. Я уве-е-ерена, что Роланда не та, с кем мы сражались на ба-а-ашне в Сиднее. Там был кто-то гораздо тяжеле-е-е-е. Надо идти вперёд, чувствую, разга-а-адка уже близко.

— Как скажешь, — ответил я и первым переступил через порог.

Дора поспешила последовать за мной, и прикрыла плотно створку. Коридор перед нами был слабо освещён факелами. Пол был покрыт пылью и трупиками снитчей. Судя по их количеству, Роланда перетаскала их сотни килограмм.

Попробовав на вкус одного из насекомышей, я отплевался и честно пообещал жене больше так не делать. Молча слушая её упрёки о моей детской глупости, я двигался вперёд, пока впереди не стало чуть светлее. Дойдя до конца коридора, мы заглянули в новую пещеру.

— Это что за ерунда? — спросил я, когда мы вошли очередную локацию оказавшегося просто безразмерным подземелья.

— Боже-е-ественно! — воскликнула жена. — Очень похоже на волше-е-ебные шахматы. Смотри, вон наши фигуры. Мы игра-а-аем за черных. Нужно сразиться и победи-и-ить. Тогда мы сможем пройти дальше во-о-он в ту дверь. Я займу пустую клетку, где должна стоять королева, а ты рядом со мной бу-у-удешь ферзём.

— Давай попробуем. Ты играть то умеешь?

— Немного. Очень давно-о-о не играла. Лучше, если управлять фигурами будешь ты. Ты же спра-а-авишься?

— Разряд по шахматам! — гордо ответил я.

— Великоле-е-епно! Тогда мы легко победим.

— Е2 — Е4, — начал я партию, встав рядом с Дорой.

Пешка перед нами прошла две клетки и встала напротив застывших скульптур, имеющих облик черепах, вооружённых мечами.

* * *

— Вань, а ты у тебя то-о-о-чно есть разряд? — спросила Дора через час, когда у нас почти не осталось фигур, в отличие от противника.

— Конечно! Четвёртый, — ответил я и добавил. — Детский. В семь лет в поселковом мини турнире победил. Кроссовки подарили!

— Может, тогда лучше я попро-о-обую. Мне кажется, если ничего не сделать, то вон то-о-от офицер меня через два хода мечом порубит.

Посмотрев на статую, угрожающую моей королеве, я с мнением жены согласился. Даже более того, офицер тот ерунда. Уже на следующем ходу ладья противника меня самого в фарш превратит.

— Дора, делай, как я скажу. Встанешь за ладью слева, и прикроешь голову.

— Это же не по пра-а-авилам!

— Мы просто неправильно поняли, во что здесь играют. Это не шахматы, а шашки! Я в школе играл в Чапаева лучше всех. Так что не боись, и не мешай. Чапай сражался с белыми очень хорошо!

Моя стремительная атака на коне, на которого я вскочил и пинками заставил двигаться не г-образно, а галопом, невидимого гроссмейстера дезориентировала полностью. В стремительном наступлении я успел своим мечом порубить все главные фигуры, пока меня не зажали в углу последние три белые пешки. Но с ними я тоже справился, правда, не без ущерба для себя. Дора, не успевшая прийти ко мне на помощь, подбежала моему поломанному телу и заплакала навзрыд.

— Ничего Дора, мы ещё повоюем, — начал я успокаивать жену. — Помоги подняться.

Встав на ноги, я облокотился на её плечо и медленно двинулся к очередной двери, которая гостеприимно распахнулась, стоило последней пешке разрушиться от удара моим мечом. Сев возле порога, я прикрыл глаза, почти полностью отключившись. Эта долбанная пешка разрушилась взорвавшись, и я, наверное из-за магии этого места, получил сильное сотрясение мозга. В результате, забрав мой меч, жена пошла внутрь одна.

* * *

— Чудо-о-овищно! Так это ты — наркобарон! — воскликнула Дора, оказавшись в помещении, наполненном разнообразным лабораторным оборудованием, корзинами с дохлыми снитчами и стеллажами с упакованным в полиэтиленовые пакеты по пять килограмм белым порошком.

— Конечно я, — ответил ей Рубеус Хагрид, проведя ладонью по своей густой бороде. — Надо было избавиться от тебя ещё в автобусе, или притопить в заливе. Зачем ты сюда припёрлась? Ты из наркополиции?

— Не-е-ет, конечно! Мне нужен стилет, которым ты оставил на моём лбу этот позорный шра-а-ам.

Дора вернула свой природный облик и продемонстрировала незаживающее клеймо, скрытое чёлкой.

— Ха-ха-ха. Так это была ты? — удивился псевдо Хагрид и достал из внутреннего кармана так долго нами искомый клинок. — А твой самец где? Слышу, как он стонет у порога. Когда покончу с тобой, оттащу его к моим насекомым. Пока он жив, его кровь питательнее. Она станет прекрасным кормом для моих любимцев.

— Зачем ты это де-е-елаешь? Разве вам, танитам, не доста-а-аточно просто биоэнергии?

— С открытым мною наркотиком, который я назвал «Кровь единорога», все люди быстро станут нашими рабами. Он вызывает почти стопроцентное привыкание после первого применения. К тому же плоть доноров, получив этот уникальный мутаген, способна творить чудеса. Узри!

У бородача выпучились глаза, он задрожал и начал сдуваться. Брюхо стремительно пропадало, а из-за плеч показались ещё две головы на длинных шеях, растущих прямо из его задницы. Одна голова была змеиной, покрытой чешуёй, но с ушами, как у таксы, а вторая собачьей, но со змеиными зрачками. Почесав за ухом змею и подбородок пса, Хагрид довольно ухмыльнулся.