— Прийти или нет — это я сам ещё решу, — хмыкаю. — Дружище, что производят Острова? Почему ракхасы так его полюбили сильно?

— Так специи же, — Билл явно удивлён, что я не в курсе. — Мускатный орех, гвоздика и ярый перец, который огонь в кровь добавляет. Ради этого самого перца ракхасы и осели здесь, сволочи. Они им частенько закидываются, чтобы озвереть, а потом в свои набеги отправляются. А без перца эти пираты — редкостные трусы.

— Сколько у вас островов?

Билл откашливается и отвечает коротко:

— Тридцать.

Я усмехаюсь, уже прикидывая, как развернуть комбинацию. Что ж, девять я отдам Императору Японии. Пусть порадуется. А остальные, может, и самому пригодятся. Надо только подробно глянуть, какие специи производят, да и вообще, выгодное ли дело их продавать в Заипис и Остров Некромантии.

После завтрака я вместе с Гепарой отправляюсь осмотреть местный алтарь Рю но Сиро, посвящённый здешним богам. Венглад недавно о нём обмолвился: мол, стоит расписной столб высоко на горе, который в последнее время окутан страшной аурой. Вот и выдался повод глянуть.

Столб тщательно почищен от мха и соли, кто-то из местных недавно заботился о нём. Гепара вприпрыжку обегает столб кругом, настороженно подняв гепардовые ушки. Девушка снова в своих вечных шортиках и майке — лёгкий наряд только подчёркивает бронзовые подтянутые бёдра, которые напряжённо играют при каждом её пружинистом шаге. Я наблюдаю с любопытством и жду её вердикта. Сумеет ли мой «ментальная якорь» уловить суть происходящего или нет.

— Даня, здесь что-то не так с Астралом, — задумчивая складка портит её гладкий лоб.

— «Что-то не так с Астралом» — это в старой усадьбе Филиновых или в Астральном Прорыве Херувимии, — смеюсь я. — А здесь всего лишь просачиваются эманации, что пугают местных.

— Пойдём вглубь? — просяще девушка заглядывает мне в глаза, сложив руки за спиной и встав на носки.

— Ага, падай.

Мы садимся напротив столба на изумрудную траву, закрываем глаза и погружаемся на второй уровень. В белесом тумане возникает Демон. Гепара округляет глаза — не в испуге, а от любопытства и изумления.

— Даня, да это же тот актёр с Сэцубуна!

— Ну какой же это актёр, — улыбаюсь. — Самая настоящая астральная тварь.

Выглядит Демон действительно карикатурно, будто ряженый на празднике Сэцубун: кривая демонская маска с рогами да японское кимоно. Правда, вместо человеческих рук — красные когтистые лапы.

— Но почему они так похожи? — не понимает Гепара.

— Неужели не догадалась? — на расстроенное покачивание головой мутантки я вздыхаю. — Просто потому, что японцы тысячелетиями представляют Демонов именно в таком виде, завёлся один похожий на этот карикатурный образ. Астрал — это не просто Океан Душ, но и Океан образов и эмоций. Сила коллективного бессознательного и сделала Астрал таким, какой он есть. А этот Демон просто уселся возле алтаря и кормится эмоциями молящихся людей. Кстати, благодаря Сэцубуну и тому, что миллионы людей недавно представляли этого Демона, ему и хватило сил спуститься на второй уровень.

— Это что же получается… — Гепара теперь пружинистой походкой обходит пригнувшегося и рычащего Демона, как до этого обходила столб. Глазки мутантки блестят от любопытства. — Образ каждого Демона сформирован мыслями людей?

— Можно и так сказать, если упрощённо. Много тут нюансов на самом деле, — я взмахиваю рукой, и псионические клинки мгновенно пронзают «ряженого». — Это не бобы, но тоже сойдут.

Пораженный конструктами Демон захлёбывается воплем, искажённый облик дёргается, а затем начинает рваться сиянием изнутри. Он развоплощается на глазах, растворяясь в пустоте, словно его и не было.

Алтарь очищается, эманации астральной скверны исчезают. На втором уровне воцаряется тишина, спокойная и чистая. Я открываю глаза, и Гепара следом, взмахнув веером ресниц, тут же вскакивает и в волнении сжимает руки.

— Я столько узнала сегодня о Демонах! Это так круто, господин! — она вешается мне на шею, когда я тоже поднимаюсь. Ещё и целует меня на радостях. Я хлопаю её по ягодицам, чтобы не увлекалась — всё-таки место святое, и если местные увидят, как мы шалим на их святом месте, то могут и обидеться. А своих людей нужно уважать не только потому, что они могут плюнуть тебе в суп, но и в целом — из уважения к себе и своему роду.

Гепара ойкнув отступает, но тут же шлёт воздушный поцелуй, хулиганка. Вообще она та ещё скромница, такая вот непочатая коробка конфет, но иногда её заносит. В такие моменты, может, и надо бы с ней запереться в спальне, да только я — занятой глава рода, и некогда мне посреди дня такими глупостями заниматься. Да и спальни как назло рядом нет, только кусты…

А по возвращении в Замок я забываю о всяких глупостях и запираюсь только в медитативной комнате. Дело в том, что давно витала у меня задумка насчёт пси-конструктов. Вот они болезненно жалят по нейронам определённым образом, а если изменить настройки и задать строго определённое воздействие — ну, например, зубная боль или дробление костей. Или что-то помягче — массаж или кислый вкус. Допустим, есть щиты, которые блокируют вмешательство в разум, но можно ли, не взламывая их, «дарить» не резкую боль, а что-то по моему выбору. Вот этим я и занимаюсь пару часов. С тем же Демоном у алтаря я, кажется, случайно нащупал путь к решению. Демон, умирая, ощущал, что его изгоняют, — на это наложил отпечаток коллективного бессознательного Сэцубуна. Вот и этот его ментальный след помог с настройками. Только у меня нет подопытного кролика. Легионеров мучить не хочу, даже доставучего лорда Трибеля, а потому всё на себе пробую. Никакого садо-мазо, просто насыщаю пси-конструкты неболезненными ощущениями.

Вроде даже получается, и я, выйдя из комнаты, из-за угла бросаю пси-шарик в спину Грандбомжа. Он только передёрнул плечами и пошёл дальше. Крепкий малый. Хотя столько раз быть разрубленным — и неудивительно, что боль в пояснице его не колыхнула. Такой же шарик я бросаю из окна в Бера, и тот сразу хватается за спину, а Зела, закатив глаза, уводит лучшего мечника Золотого Полдня лепить ему перцовый пластырь. Хм, работает.

— Брат, не занят? — связывается по мыслеречи Катя. Голос у сестры слегка встревоженный.

— Для любимой маленькой сестрёнки всегда есть время.

— Вообще-то я старше тебя!

Не буду тебя разубеждать, но это не так.

— Как твоё путешествие?

— Похоже, за мной следит Охранка. Точнее, сам Иван Владиславович Львов, представляешь? Вначале в пабе попался, взял у меня номер, а теперь ещё и предложил прогуляться в филармонию.

Владислав Владимирович, ну вы даёте! Что это ещё за ход конём… вернее, собственным сыном? Или решал Царь Борис?

— Иван Владиславович — вежливый парень? Тогда сходи, развейся, — просто говорю.

Катя неуверенно переспрашивает:

— То есть можно? Это вообще правильно? — судя по тону, сестра сама не прочь и позвонила, чтобы спросить моего разрешения как главы рода.

Я усмехаюсь и отвечаю легко:

— А что тут неправильного? Развлекаться тоже надо.

Катя облегчённо выдыхает, даже голос становится мягче:

— Спасибо, брат.

Тут у меня в кармане что-то странно вибрирует. Сначала я решил, что это какая-то хитрая атака, но нет, всего лишь мобила. Отвык я от звонилок. Но эти японцы по-другому не умеют, похоже. Вот и Хаято нарисовался. Откуда-то же раздобыл мой личный номер.

— Дайме Вещий-Филинов, я хочу покаяться, — начинает сановник. — Я вёл себя нечестно по отношению к вам на Сэцубуне. На празднике устраивал вам неприятности, которые вы прошли с честью.

— А зачем вы признаётесь? Ваше признание уже ничего не изменит. Праздник закончился.

— Праздник закончился, но тяжесть на моём сердце от постыдного поступка осталась, — как типичный балабол заливает. — Может быть, вы согласитесь пройти со мной причастие в храме Вечерней Хризантемы? Перед символом императора. Так мы бы забыли все наши раздоры. Если вы не против.

Вот же доставучий интриган! Грохнуть меня там что ли хочет?