-А как вас зовут?

-Юлия Михайловна, можешь тётя Юля называть. Так проще.

-Хорошо. Будете со мною кушать?

-Да, я очень проголодалась.

-Познакомились уже? – спросила Надя, войдя в комнату из сада. – А то я бегаю туда-сюда. Там просто гирлянды демонтировать приехали. А где твоя няня?

-Сейчас придет. Жалко, что гирлянды снимут. Очень красиво было, да?

-Это, кстати, тётя Юля вешала.

-Правда?

-Да! А еще она очень красиво рисует. Хочешь портрет? Ты только попроси.

-Ой, очень хочу!

-Тогда сегодня вечером будешь мне позировать. Выбери свое любимое платье, в нем тебя и нарисую.

Мы пообедали, а потом собрались с Надькой в больницу. Только мы собрались сесть в Надькину машину, как перед нами выросли три фигуры охранников.

-Юлия Михайловна, садитесь вон в тот джип. Мы будем вас сопровождать. Это распоряжение Петра Алексеевича.

-Шутка такая? – спросила я у Надьки.

-А что? Лучше перебдить, чем недобдить. Садись уже. Когда еще походим в сопровождении таких мужчин!?

И зачем всё это? Пройдя все необходимые процедуры, мы сходили на консультацию к врачу.

-Вам бы на недельку хотя бы в больницу. Сотрясение головного мозга – это достаточно серьезно, особенно в вашем случае. Останетесь?

-А можно дома? Просто так обстоятельства складываются.

-Обстоятельств всегда куча, а здоровье – одно. Тогда сделаем вот что: обратно вы поедете на скорой, постельный режим будете соблюдать еще, как минимум, дней пять. Здесь список лекарств и как их принимать, – протягивая мне бумагу, сказал доктор, – станет хуже, вызовите меня. Еще раз повторяю – постельный режим, сон, полный покой! Петру Алексеевичу я перезвоню. Через неделю будьте любезны на повторный прием.

Доктор вызвал медсестру, и меня отправили обратно в особняк на скорой. Надька выдала пригоршню лекарств, помогла переодеться, и я снова провалилась в сон.

-Тётя Юля, вы как? – перебирая мои длинные кудрявые локоны в своих маленьких ручонках, спросила Леночка. – Ваша подруга сказала, что вы болеете, и вам нужно много спать. Правда?

-Да, так доктор сказал. А врачей нужно слушаться.

-У тебя такие большие синяки. Подралась?

-Не справилась с машиной.

-А мама у меня хорошо машину водит. Я с ней часто езжу. А когда вырасту, тоже научусь.

-Конечно, научишься. А где мама?

-Они с папой сначала поссорились, а теперь мирятся – уехали за границу.

-Бывает! У взрослых вообще всё сложно.

-А вы с дядей поженитесь?

-С чего ты взяла?

-Ну, ты ведь у него живёшь.

-Просто так случилось. Я пока не могу вернуться домой. Можно сказать, он помогает мне, как другу.

-Ты меня рисовать не будешь? – быстро переключилась с одной темы на другую Лена.

-Если ты посидишь со мной, то нарисую прямо здесь. Я сейчас достану бумагу и карандаши.

-Подожди, я помогу, дядя сказал, что тебе нельзя вставать, – Лена принесла мне со стола всё необходимое.

-Тебе придется попозировать. Сможешь несколько минут стоять неподвижно?

-Я постараюсь… А если захочется почесаться или чихнуть?

-Чихнешь, конечно, - улыбнулась я, - не будешь же ты терпеть? Выбери что-нибудь на улице, и смотри туда, а я буду тебя рисовать. Договорились?

Лена встала около окна, отдернув занавеску. Солнечные лучи падали на ее веснушчатое круглое личико. Прямые непослушные каштановые волосы, такие же, как у дяди, были заплетены в две косички. Несколько прядей выбились из прически, но это выглядело очень красиво. Белый сарафан контрастировал с ее загорелой кожей. Особенно мне понравились ее глаза – медово-карие. Яркие, с темными густыми ресницами и аккуратными бровями.

-Ну, как, всё? Можно посмотреть? – уже через десять минут спросила девочка.

-А ты, оказывается, нетерпеливая, - рассмеялась я. – Я только эскиз сделала. Устала?

-Не знала, что позировать так сложно.

-Да. Когда я училась, к нам приходили такие люди. Их называют натурщики или натурщицы. Они часами могли находиться в одном положении.

-И вы их рисовали?

-Да. Чтобы научиться писать картины, нужно долго учиться.

-Писать?

-Так говорят художники. А ты кем хочешь стать? Не думала еще?

-Не знаю… У нас все в доме юристы. Скорее всего, и меня заставят.

-Ну, обычно, человек сам выбирает, кем ему быть.

-Можно я лягу рядом с тобой? Надоело стоять! Я хочу посмотреть, как ты рисуешь.

-Давай, залезай.

Лена забралась ко мне на соседнюю подушку.

-Ух ты! Прямо, как фотография получается. А ты и красками умеешь?

-Да. Но это гораздо дольше.

-А я вообще не умею рисовать. Научишь?

-Тащи бумагу. Сейчас мы с тобой такую картину нарисуем!

Отложив Леночкин портрет в сторону, мы взялись за фломастеры.

-Так, давай сначала определимся, кого будем изображать?

-Маму, папу, меня, еще домик, деревья, цветы, собаку… А наверху – солнышко и облака.

Через полчаса у нас получился яркий детский рисунок: деревянный двухэтажный домик с разноцветными шторками на окнах, возле которого росли деревья в цветах и яблочках – сезоны у нас смешались. На лужайке перед домом на одеяле сидела Лена, она ела арбуз. Папа с мамой были рядом и держались за руки. В углу Лена поместила собаку.

-Это Шпинат.

-Странная кличка для собаки.

-Он шпиц, - пояснила Лена, указывая на круглое лохматое чудо с хвостом, словно на землю упало еще одно солнце.

По небу у нас плыли облака-барашки.

-Только нужно вокруг них всё раскрасить голубым цветом.

-Точно! Небо ведь голубое! А облака – белые.

-А тучки?

-Серые или синие.

-А если внимательно посмотреть на них, нижняя часть тучек всегда темнее, чем верхняя, – несколько штрихов и облака стали объемнее, – ну-ка, попробуй на втором облаке это сделать сама. Вот!

-Ух ты! Готово!?

-Думаю, мама будет в восторге, когда ты ей покажешь! Можно даже в рамочку вставить.

-Спасибо, тётя Юля! – обнимая меня, сказала Лена.

Мы даже не заметили, что в проеме двери за нами наблюдал Петр Алексеевич. Он постучал, и Лена кинулась к нему навстречу, размахивая рисунком.

-Смотри, дядя! Я теперь тоже художница! Тётя Юля меня научила.

-О! Вы даже Шпината нарисовали?

-Вот видишь? Он угадал! – обратилась ко мне Лена. – А еще тётя Юля мой портрет начала! Я ей позировала, как натурщица.

Мы переглянулись и рассмеялись.

-Ладно, Ленка, беги к няне. Вам пора ужинать, – Лена ушла, а Пётр принялся собирать фломастеры с кровати, – вот ведь накуролесила!

-Ничего страшного, Пётр Алексеевич, - начала я уже серьезным голосом, – давайте поговорим.

-Судя по тону вас посетила какая-то мысль.

-Не надо переводить всё в шутку. Я не понимаю, почему вы упорно пытаетесь опекать меня? Позвольте мне уехать. Ладно, я жила здесь, когда занималась своей работой. Но сейчас вы тратите столько денег. Я не привыкла жить за чужой счет.

-Я вам тоже пока не заплатил за работу, так что мы квиты, – сухо ответил Пётр.

-Я помогала Наде бесплатно. Мы никогда не считаемся между собой.Пётр Алексеевич, ну зачем я вам со всем своим багажом проблем?

-Всё? – спросил Пётр, и его выражение лица стало каменным.

-Всё…

-Через полчаса вам принесут ужин и лекарства. Надежда уехала, поэтому за вами с завтрашнего дня будет присматривать медсестра.

-Пётр Алексеевич…

-До завтра! – бросил мне, выходя из комнаты, хозяин.

-Остынь, Юль, - пыталась я уговорить себя, - он не для такой, как ты… Свернувшись калачиком на кровати, я вспоминала его руки, запах, и главное – его глаза такие тёплые…

***

Вот уже четыре дня прошло после нашего последнего разговора. Понятно, что я ей безразличен, раз она так стремится уехать отсюда. И скоро у меня не останется повода, чтобы удержать.

Телефонный звонок прервал размышления:

-Николай! Почему так долго не звонил? Есть какие-нибудь известия?

-По поводу Рената. Его полное имя – Рахимов Ренат Нурланович. Наши догадки по его бизнесу верны. Я привезу то, что уже нарыл. А вы пока усильте охрану.