— Слушай, внимательно, — сказал я серьёзно, поднимая зверька и глядя ему в глаза. — Ты тут не один в лесу. Есть и посильнее звери. Магия — это хорошо, но если что-то пойдёт не так, ты сразу ко мне бежишь, понял?

Мои татуировки слегка потеплели. Связь между нами была достаточно сильной, чтобы он почувствовал.

Красавчик внимательно посмотрел на меня, а затем ткнулся холодным носом в ладонь.

— Хорошо, — улыбнулся я, усаживая зверька обратно на плечо. — Тогда хватит на сегодня.

Если даже маленький горностай G-ранга обладает таким интеллектом, то что говорить о более сильных существах в опасной зоне леса? Вспомнить ту же кошку Барута. Неудивительно, что охота на них требует серьёзной подготовки и опыта.

Поднялся с поваленного дерева, взял корзину и двинулся домой.

Вернулся в избу с полными руками.

Внутри было тихо и прохладно после жаркого дня. Сумрак уже подбирался к окнам, но внутри ещё держались остатки дневного света. Я поставил корзину на массивный дубовый стол и расправил плечи, чувствуя приятную усталость от продуктивного дня. В мышцах ощущалось знакомое напряжение.

Теперь главное — правильно всё обработать.

Первым делом я вышел в полигон проверить кошку. Нужно было убедиться, что раны заживают нормально, и она не нуждается в дополнительном лечении.

Я заглянул внутрь, щурясь в полумраке.

Пусто.

На полу лежала солома, но она была холодной и примятой только в одном месте. Миска с водой стояла на прежнем месте, но от огромной полосатой зверюги не было ни следа.

Я нахмурился, медленно обходя полигон, внимательно осматривая каждый угол. Никаких признаков борьбы, никаких повреждений клеток или стен. Даже запах её присутствия почти выветрился. Она просто исчезла.

Интересно. Снова невидимость? Вряд ли.

— Ну что ж, — пробормотал я. — Видать отправилась на охоту. Надеюсь, вернётся целой и невредимой.

Неужели раны так быстро затянулись?

Честно говоря, стало немного грустно. За это короткое время я уже привык к мысли, что смогу приручить её, для того в лес и отправился. Ещё бы пару дней…

Но заставить её остаться не мог — слишком гордая и независимая дамочка.

Вернувшись в избу, принялся за дело — нужно перебрать ягоды.

Пальцы быстро привыкли к монотонным движениям.

Наполнив один деревянный поднос отборной земляникой, подумал о тех магических грибах, что шли как реагент.

Покажу сегодня Ирме. Когда они с Ольгой уже придут?

Красавчик время от времени подбегал к столу, поднимался на задние лапки и принюхивался к ягодам, особенно к шиповнику.

— Жди. Не время, — сурово сказал я.

Взялся за травы. Здесь всё было проще, я перебрал каждый пучок, удаляя вялые и повреждённые листья. Стебли обрезал на одинаковую длину, чтобы пучки получались аккуратными.

Каждый вид трав требовал своего подхода. Те, что с нежными листьями, нужно было сушить быстро, в тепле. С плотными, мясистыми — медленно, в прохладе. Ароматные травы — в темноте, чтобы не потеряли эфирные масла. А не так уж и много собрали, оказывается.

Готовые пучки я подвесил в тёмном углу избы, подальше от печи и окна. Там было прохладно и тихо — идеальные условия для медленной сушки.

Кое-что осталось и для Ирмы — пусть продаст.

— Эх, маловато всего для серьёзного хозяйства, — вырвалось у меня, когда освободился, вышел на улицу и сел на крыльцо. Красавчик, после сытного ужина мясом рябчика, убежал в лес.

Нужно ещё столько всего… Хотя бы ледник, для хранения скоропортящихся продуктов!

Впереди много работы по обустройству хозяйства, хотя с лесом я уже познакомился и теперь всё пойдёт быстрее.

Неспешно опускались сумерки. Лес погружался в тишину — живую, полную тихих шорохов, далёких криков птиц и шелеста листвы.

На поляне послышались знакомые голоса. По тропе к избе шли две женские фигуры, и я сразу узнал их силуэты в сумерках.

Ольга и Ирма.

Я моментально проверил через связующую нить, где мой зверёк — далеко, домой не идёт. Это хорошо.

Ольга несла узелок, видимо с едой, а бабка… пустую корзину. Обе шагали бодро.

— Макс! — окликнула меня мать, ускоряя шаг. — Сынок, как ты тут?

Я поднялся с крыльца, чувствуя, как в груди разливается тёплое чувство. Соскучился, надо признать — оказывается привык. По жизни-то был одиночкой, но видеть их всё равно радостно.

— Да вот, хозяйством занимаюсь, — улыбнулся, подходя к ним.

Ольга обняла меня крепко, я почувствовал запах её волос — смесь полевых трав и домашнего мыла.

— Ты исхудал что ли? — спросила она, отстранившись и ощупывая мои плечи. — Ешь нормально? Я вот хлеба принесла, свежего, ещё тёплого, и сала кусок хороший.

— Я тебе говорю, не надо ничего! Сам всё добудет! Он сын своего отца, — недовольно проскрипела Ирма.

Женщина лишь закатила глаза и улыбнулась мне.

— Спасибо, — ответил я, принимая тяжёлый узелок. Хлеб действительно был тёплым, пах дрожжами и корочкой, пропечённой до золотистого цвета. Желудок тут же отозвался урчанием.

— А ты забыла положить что-то к себе в корзину? — широко улыбнулся и кивнул старухе.

— Ишь чего, мужик здоровый, сам всё добудешь. Я пришла брать! Ты же не сидел без дела, да? — Бабка тем временем критическим взглядом оглядывала избу и хозяйственные постройки.

— Ну что, живёшь по-царски, небось, — проворчала она, но в голосе слышалось одобрение. — Хоть не опустился до скотского состояния. А то думала, найдём тебя заросшего, грязного…

— Ещё не одичал, — усмехнулся я. — Проходите в дом, покажу всё. И есть у меня кое-что для продажи, ты права.

Мы зашли в избу, и женщины замерли на пороге, разглядывая развешенные пучки трав.

— Ничего себе, — выдохнула Ольга. — Макс, ты что, весь лес перекопал?

— Почти, — засмеялся я.

Ирма подошла поближе к сушащимся пучкам, принюхалась, потом потрогала один из них, растерла листик между пальцев и понюхала.

— Хорошая работа, — одобрительно кивнула она. — Правильно сушишь, вижу. Кто научил?

Кха… А вот об этом как-то не подумал.

— Так сколько у тебя в избе видел в детстве, да как ты работаешь, — ответил я, почесав затылок. — Многое помню.

Бабка хмыкнула, но по её лицу было видно, что качество заготовок её впечатлило.

А я побыстрее достал свою главную добычу — пучок лунного пырея, аккуратно связанного в середине тонким шнурком. Себе заранее отложил несколько стеблей, на всякий случай.

— Вот, — сказал, протягивая травы Ирме.

Старуха взяла пучок и тут же изменилась в лице. Её маленькие цепкие глазки расширились, брови поползли вверх. Она поднесла травы ближе к лицу, внимательно рассматривая каждый стебель.

— Ох ты ж, леший меня дери, — прошептала она. — Лунный пырей. Уже достал?

— Как ты и говорила, — я кивнул. — Рисковал, но оно того стоило.

Ольга подошла ближе, заглядывая через плечо Ирмы.

Старуха медленно пересчитала стебли, проверила каждый на свежесть и качество, понюхала срезы.

— Пятнадцать стеблей, — произнесла она торжественно, словно объявляла приговор. — Свежих, правильно срезанных, без повреждений. Максим, да ты знаешь, сколько это стоит?

— Сколько?

— Такой свежий лунный пырей уйдёт даже по серебряку за стебель! Ну, некоторые… Пятнадцать штук… это может пятнадцать серебряков и будет, а то и все семнадцать наберётся.

Ольга ахнула и прикрыла рот ладонями.

— Пятнадцать серебряков?

— Ага, — подтвердила Ирма, бережно заворачивая травы обратно. — Лунный пырей — это не просто трава, это один из ингредиентов для снадобий Мастеров и Звероловов.

Я кивнул:

— Продай весь пучок. Мне оставьте только три серебряка на текущие нужды, себе два, а остальное передайте маме.

— Что? — Ольга резко повернулась ко мне. — Макс, что ты говоришь? Мне не надо, тебе самому тут обживаться! Я…

— Послушай, — перебил я её твёрдо. — Это мой первый серьёзный заработок как главы семьи. И моё решение, которое ты не будешь оспаривать. А мне много не нужно — тут и дом есть, и еда. А вот тебе эти деньги на хозяйство, забор восстановить, крышу залатать, да и вообще… Раз уж пока сам не могу в деревне появляться, придётся выкручиваться. А денег добуду. Сейчас, кстати, ещё скажу, что бы мне сюда не помешало…