— Постойте, товарищ Серегин, — прервал меня генерал, — объясните, что такое филактерий, да еще и живой, и что такое градиент Хаос-Порядок, а то со всеми этими магическими терминами вы меня совсем запутали…
Пришлось пояснять:
— Демоны — создания бестелесные, и состоят только из злой воли. Поэтому для существования в мире людей им необходимо вместилище. В русских народных сказках такое явление было описано, как Кощей бессмертный, смерть которого находится на кончике иглы. Так вот, игла — это и есть филактерий, обиталище демона, а то, что люди считали Кощеем, не более чем анимированная кукла, убить которую и в самом деле нельзя, ибо она уже и так мертва. К примеру, филактерием херру Тойфелю служила массивная серебряная пепельница, сделанная в виде человеческого черепа. Однако некоторые демоны оседлывают сознание живых людей и срастаются с ним, так что не выгонишь никаким экзорцизмом. Такой человек становится живым филактерием. Более того, нам известно, что Люци был одним из высших демонов, умеющих менять живые оболочки. Износив до ветхости одно тело, он мог перепрыгнуть в другое, новое и совершенно здоровое, подавив сознание его обладателя своей злой волей. Градиент Хаос-Порядок — это абсолютное оружие магии, его технологическим эквивалентом у цивилизаций пятого уровня является излучатель антиматерии. Защиты ни от того, ни от другого просто не существует, зона поражения — в пределах прямой видимости, так что, когда как мы с Коброй взяли обиталище демона на мушку и произвели выстрел, существовать тому осталось лишь долю секунды. И вместе с демоном подохли и его цепные псы, находящиеся под прямым управлением хозяина. Так война была выиграна одним стремительным ударом, после чего мне потребовалось переходить к восстановительным работам и уврачевыванию ран. Когда на тебя смотрят миллионы испуганных женских и детских глаз, и в них только один вопрос: «А ты и в самом деле не будешь нас убивать?», такое пробирает до глубины души. Хочется их всех обнять, обогреть, накормить вкусным, посадить за парты, ибо безграмотны там все повально, а потом пристроить к хорошему делу и удачно выдать замуж. А еще хочется поймать так называемых социалистов-утопистов и высоко вздернуть их на первом попавшемся суку, потому что их мечтания полностью соответствуют мнению демона о том, как должно быть устроено человеческое общество. Но это так, к слову. Товарищу Карлу Марксу я этот вопрос на вид уже поставил, чтобы он внес изменения в свою теорию, и этого будет достаточно.
— Ну и знакомства у вас… — покачал головой генерал Белецкий. — Подумать только: вы даете задания Карлу Марксу! Ни за что бы не поверил, если бы прежде вы не продемонстрировали мне свои возможности.
— Карл Маркс — не единственный из великих людей, которые стали сотрудничать со мной или даже поступили на службу, — ответил я. — Можно сказать, что это только вишенка на торте. Все началось с Велизария, потом я свел знакомство с будущим Александром Невским, далее военная тропа привела меня к первому русскому патриарху Иову и его преемнику митрополиту Гермогену. И тогда же я взял в плен охальника Лжедмитрия Первого и достоверно установил, что никакой он не Гришка Отрепьев. Да это могло быть понятно и так, ибо монашек-расстрига, не умея ни ступить, ни молвить, в тогдашнем высшем обществе не смог бы выдавать себя за чудесно спасшегося царевича Дмитрия и пяти минут…
— Товарищ Серегин, если можно, расскажите все по порядку, — попросил Владиков дед, — а то в моей несчастной голове от вываленных вами сведений прямо какая-то чехарда. И садитесь, наконец, не стойте передо мной вечным укором за нарушение правил гостеприимства.
— Я сяду только в том случае, если вы разрешите сесть своему внуку, ведь, согласно нашей страшной встречной клятве, я — это он, а он — это я, — отчеканил я в ответ. — Командующий я ему только на поле боя, а сейчас, когда мы вне строя, мне невместно сидеть, когда мой Верный стоит.
— Ах вот оно даже как… — хмыкнул генерал Белецкий. — Ну что же, Владик, ты прощен, по крайней мере, пока, до тех пор, пока товарищ Серегин не закончит свой рассказ. А потом поглядим, какую рекомендацию тебе даст твой… командующий.
Получив разрешение деда, Владик первым делом галантно помог сесть Кобре, и только потом устроился сам, увидев, что я небрежно пододвинул себе стул силой мысли.
— Итак, слушайте все, и не говорите, что не слышали, — сказал я и повел свой рассказ с того момента, когда мы прибыли в мир Славян. Скакали по степи кони, с немузыкальным лязгом скрещивались сабли и мечи, отвратительно смердели разлагающиеся на жаре трупы убитых и замученных аварами славянских женщин и детей. Визит трехглавого дракона, огненный шар, запущенный Коброй, и страшный взрыв, который разнес чудовище на горящие тряпочки. Потом была финальная битва, положившая конец аварской орде, и через некоторое время с небольшими вариациями все повторилось в мире Батыева нашествия. Снова на русскую землю пришли жестокие насильники и грабители, убивающие и старых и малых, и снова за правое дело рубились с ними мои кавалеристки, вбивая в прах могущество монгольского войска. Потом был мир Смуты, где мой кавалерийский корпус участвовал в отжиме Крыма у татар и в битве при Березне. Но Смуту мы пресекли качественно, никакой новый Лжедмитрий на Руси более невозможен, а в Москве на престоле сидит «природный» царь из рода Рюриковичей. Потом я галопом проскакал через мир Петра Второго, который на самом деле Первый и вихрем ворвался на Бородинское поле. Вот вам Кутузов, вот Багратион, а вот и Наполеон. Пожара Москвы не будет, потому что французскую армию мы с Михайло Илларионовичем унасекомили по полной программе. После Бородина была Крымская война, где мы знатно оттоптали ноги всем господам европейским коалиционерам, чтобы не зарились на русские просторы и не пытались ограничить наше развитие. Закончив дела под Севастополем середины девятнадцатого века, мы влезли на русско-японскую войну спасать погибающий в тисках осады Порт-Артур, и тоже преуспели, бросив Японскую империю из предчувствия грядущей победы в пропасть неминуемого поражения…
Я рассказал, как мы стремительно с самого начала переиграли Первую Мировую Войну, где познакомились с товарищем Лениным за номером один, и как направили на истинный путьпослереволюционную Советскую Россию в мире восемнадцатого года, где нашим партнером стал товарищ Ленин за номером два. Собственно, там я следовал поваренной книге Старших Братьев, так что мои действия там откровением для генерала Белецкого не стали. Отменив Гражданскую войну и поставив новорожденную Советскую Республику на рельсы мирного развития, мы ринулись в мир сорок первого года отражать вторжение в СССР орды технизированных германских варваров. Если все предыдущее было нашей общей историей, то такого нашествия кровожадных европейских людоедов местная Советская Россия не знала никогда. Яростный грохот сражений, вздымающее к небесам пламя благородной ярости, горящие белорусские деревни и украинские села, и в качестве кульминации — очищающий удар градиентом Хаос-Порядок, без всякой пощады спаливший германскую Первую Танковую Группу…
Тут генерал Белецкий остановил меня.
— Хватит, товарищ Серегин, — сказал он. — Я вас понял. Вы идете через миры, весь такой красивый, с карт-бланшем от самого Творца, и, пользуясь все возрастающей мощью, переделываете их по своему усмотрению, чтобы они стали, на ваш взгляд, лучше, чище и добрее. Сразу должен сказать, что не имею ничего против отражения вторжений на русскую землю и улаживания междоусобных смут. Дело это в моем понимании благое и нужное. Но мне непонятно, какова конечная цель столь масштабных действий, не оставляющих от естественного хода событий и камня на камне. А еще я хотел бы спросить, что нужно вам, такому могущественному и даже владеющему целым собственным миром, от нашей Советской России. Ведь нам же сейчас не грозит ни иноземное вторжение, ни даже внутренняя смута, ибо советская власть у нас едина с народом и крепка.
— Насчет возможности вторжения извне вы ошибаетесь, только будет оно, скорее всего, инопланетным, а не иноземным, — с мрачным видом ответил я. — Есть в Галактике цивилизация искусственно модернизированной расы изначально человеческого происхождения с самоназванием эйджел, с величайшей подозрительностью и недружелюбием относящаяся к обычным людям. Технически эйджел имеют пятый уровень цивилизационного развития, зато их клановая социальная структура крайне примитивна и соответствует скорее Каменному веку, из которого давным-давно выдернули их предков. Главное для эйджел — это принадлежность к клану, и только свою ближайшую родню они считают настоящими людьми, то есть эйджел, а все остальные для них либо партнеры по сделкам, и это в лучшем случае, либо предмет для эксплуатации. Именно поэтому эйджел, живущих в системе Кланов, и называют дикими. Об их существовании мне известно и в силу моего положения доверенного лица Творца Всего Сущего и потому, что я уже в других мирах несколько раз хватал диких эйджел за руку, когда они ловили пеонов. А еще в Мироздании имеется мир Каменного века, где существует созданное по поручению Творца Всего Сущего социалистическое, и, более того, коммунистическое, государство Аквилония. Это мои соседи с фланга, не нуждающиеся ни в защите, ни в опеке, и с тамошним Верховным Советом я говорю как равный с равными. Там эйджел вполне цивилизованные, и, как равные из равных, встроены в социальную ткань местного русского государства, своими улучшенными способностями к самым разным видам деятельности делая ее структуру совершенной. Нет лучших космических пилотов, тактиков и навигаторов, чем темные эйджел, а светлые имеют таланты к социоинженерии, экобиологии, медицине и администрированию. Мне это известно точно, потому что я так же включил побежденных эйджел в состав своего Воинского Единства, и ничуть об этом не жалею.
