По предварительным подсчетам «на пальцах» (дата отбытия курсантской роты из родного мира, плюс количество прошедших с того времени дней), в том мире сейчас где-то конец июля — начало августа две тысячи девятнадцатого года. И в самом деле, в просмотровом окне мы увидели вполне летний пейзаж. Значит, не сбились со счета, и попали куда надо. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь в качестве дополнительной гарантии Колдун во время обряда использовал метку родного мира, лежащую на капитане Белецком.
При первом взгляде с высоты отличия от стольного града Алексея Александровича были значительными, но не разительными. Даже ракетный крейсер «Москва» так же стоял на месте «Авроры». И это понятно: именно ракетные пуски «Москвы» во время Моонзудского сражения положили начало и историческому повороту, и местной Октябрьской революции. А остальное случилось уже потом. Впрочем, было видно, что местная Российская империя, даже окрасившись в красный советский цвет, осталась сама собой, ибо потенциальных троцкистов из советского руководства Старшие Братья вытравливали беспощадно, как тараканов. Результат налицо: не только международная, но и внутренняя история Советского Союза в этом мире протекала в гораздо более мягком варианте.
Немного покружив окно над городом, мы, следуя указаниям капитана Белецкого, направились к пятиэтажному дому в стиле Сталинский Ампир, где и проживали генералы, министры и депутаты Верховного Совета. Должен заметить, что любой такой уважаемый человек советской закваски делает для страны много больше и стоит ей гораздо дешевле, чем самый хороший, гм, крупный бизнесмен. По крайней мере, эти люди деньги из страны миллиардами не выводят и яхт с виллами на Лазурном берегу на них не покупают. Да и чудят их детки скромнее, не влипая в полицейские истории по Лондонам, Парижам и Нью-Йоркам. Впрочем, сейчас это неважно.
Окно зависло на лестничной площадке перед массивной дверью, отделанной мореным дубом, которая выглядела так, будто внутри у нее броневая сталь.
— Ну что, сойдем с трамвая и позвоним или же сразу проникнем внутрь? — спросил я.
— Лучше бы, конечно, позвонить, — ответил капитан Белецкий, — а то дед таких шуток может и не понять.
Я вздохнул и признался:
— Это я так спросил, из чистого хулиганства. Без стука мне положено входить только кнехорошим людям, и это называется операция «Визит Каменного Гостя». К друзьям я прихожу, предварительно позвонив в дверь или известив о своем появлении через пажа.
Капитан Белецкий машинально оправил мундир и ответил:
— Пажей у деда не водится, так что все обойдется гораздо проще. Ну что, товарищ командующий, пойдем, не будем тянуть кота за причиндалы?
— Пойдемте, товарищ капитан, — ответил я, превращая просмотровое окно в полноценный портал. — Раз-два, одна нога здесь, а другая уже там.
Вместе с нами на это дело отправлялась только Кобра, прочие мои соратники и соратницы остались на «Неумолимом». Заявляясь в первый раз в гости к новому знакомому, не стоит создавать ощущение толпы. Капитан Белецкий надавил кнопку дверного звонка, и тот отозвался пронзительной трелью, похожей на сигнал атаки. Открыла нам пожилая женщина в домашнем халате.
— Здравствуй, бабушка Нина, — сказал Владислав Белецкий. — Это я, твой внук Владик.
Женщина некоторое время всматривалась в блудного попугая, то есть собственного внука, потом всплеснула руками.
— Ой, Владик! — воскликнула она. — Ты вернулся!
— Да, я вернулся, по крайней мере, ненадолго, — ответил капитан Белецкий. — Дед дома?
Та не успела ответить, как из глубины квартиры раздался зычный генеральский голос:
— Кто там, Нина?
— Это наш пропавший внук Владик, — ответила женщина. — Он вернулся, но говорит, что это ненадолго…
— Значит, так, Нина! — рявкнул генерал. — Давай сюда этого пропаданца! Пусть расскажет, куда он запропастился вместе со всей своей курсантской ротой и почему вернулся ненадолго! Мать у него все глаза выплакала, отец с ума сходит, а он заглянул к деду, и уже готов бежать дальше!
— С ним еще двое, — растерянно ответила женщина, — мужчина и женщина, оба в форме и серьезные, ну прямо как ты в молодости.
— Иду, — коротко отозвался Владиков дед, и где-то за спиной у женщины раздались тяжелые шаги, перемежающиеся со странным стуком, будто идущий вынужден опираться на костыль или трость.
Когда генерал-полковник Белецкий показался перед моим взором, Истинный Взгляд сказал мне, что этот человек не просто стар, но и много раз был ранен, однако в этом немощном, отказывающем своему хозяину теле горит неукротимый дух настоящего бойца. Впрочем, Лилию я сразу звать не стал: сначала необходимо сплясать танцы с бубнами, а остальное потом.
Остановившись, дед капитана Белецкого тяжело оперся на трость и вперился в меня внимательным взглядом из-под седых кустистых бровей.
— А ты, мил человек, кто угодно, только не капитан, — сказал он после недолгой паузы. — Не бывает капитанов, которые не бздели бы перед генерал-полковником, даже если тот находится в отставке по состоянию здоровья. Вон, Владик уже трясется как осиновый лист, а ведь я ему еще не сказал ни одного плохого слова, потому что в моем положении сначала нужно слушать и только потом говорить.
Я пожал плечами и ответил:
— Три года назад, товарищ генерал, я был вполне ординарным капитаном Серегиным из сил спецназначения в одном из миров Основного Потока начала двадцать первого века. Но потом, во время выполнения боевого задания, в силу неумолимых обстоятельств оторвавшись от своего мира, я загремел в такой переплет, что передо мной встал выбор: или расти над собой, или сгинуть безвестно вместе с подчиненными бойцами и приставшими к нам гражданскими. Но я не сдался и принялся изо всех сил выбираться оттуда, откуда выхода для простого смертного изначально не было по определению. И могу сказать, что это у меня получилось: я не только вырвался сам, но и вытащил всех, кто мне доверился. Вот только в звании по ходу роста повышать меня было некому, ибо не было надо мной никакого начальства, помимо Всемогущего Творца Всего Сущего.
— Да, — подтвердила Кобра, — Батя у нас такой. Мерзавцу шею свернет не задумываясь, а хорошего доброго человека защитит, приютит и приставит к делу. Счастлив будет тот, кого он возьмет под свое командование, а его врагам я не завидую. Все будет как с херром Тойфелем — прах, пепел и скрежет зубовный во тьме внешней.
— Дед, это Ника Знайко, позывной Кобра, одна из изначальных подчиненных товарища Серегина и его верный соратник в боях и походах, — пояснил капитан Белецкий. — Она мощнейший маг Огня и Адепт Хаоса, сама по себе оружие огромной разрушительной силы, а вместе с нашим командующим товарищем Серегиным, являющимся Адептом Порядка, они представляют огромную дуалистическую мощь, перед которой не может устоять даже сам Сатана. Он от этих двоих прячется, потому что если они его поймают, рога поотшибают.
Генерал ошалело посмотрел сначала на внука, потом на меня с Коброй, и хрипло спросил:
— Кто это тут сошел с ума, Владик — ты или я?
И тут я почувствовал чесотку в темечке. Архангел внутри меня проснулся и захотел хоть одним глазком глянуть на нового Фому Неверующего. Никогда, мол, такого не было, и вот опять. Одновременно я ощутил, как завелась Кобра. Вспыльчивым Адептам Хаоса для этого достаточно полпинка.
— Никто не сошел с ума, товарищ генерал, — низким голосом сказала Гроза Драконов, зажигая на ладони плазменный шар. — Ваш внук сказал абсолютную правду, но чтобы ее осознать и принять, требуется быть мужественным человеком. Вот тут, — она глазами указала на шар, — мощи как в шестидюймовом фугасном снаряде. Рванет — костей не соберешь. Но у меня все под контролем.
Договорив, она втянула шар обратно и театральным жестом потерла ладони. Генерал мужественно перенес свет от вспыхнувших над нашими головами нимбов и плазменный шар Кобры, не моргнув и глазом, а вот его половина была ни жива, ни мертва: слишком сильные впечатления для слабой женщины.
