– Да. Я давно не сплю. Приснился дурной сон – так и не смог снова забыться.
– Какой сон?
– Про отца. Мне часто снится подобное. Прошлое заявляет о себе и напоминает, что забыть его у меня не получится.
– Может, тебе просто стоит смириться с этим?
Брайан закурил и взял со стола пепельницу.
– Проблема в том, что я не умею смиряться. Как тебе спалось? Не было холодно?
Я удивлённо распахнула глаза.
– Холодно? Совсем наоборот!
– Ну, значит, я сделал правильно, достав покрывало. Вообще-то я постоянно мёрзну – круглый год сплю под пуховым одеялом.
– Что же, тебя не греет горячая персидская кровь?
– Вероятно, она слишком удачно разбавлена польской.
– А вот и неправда. Вчера я убедилась в обратном.
Брайан развёл руками.
– Мнение со стороны зачастую бывает объективным. Тебе не кажется, что ты сидишь слишком далеко от меня? – Он поманил меня пальцем. – Я не очень хорошо тебя слышу.
Я перебралась к нему на колени, и он, обняв меня, приложил ухо к моей груди.
– А, вот как бьётся сердце влюблённой женщины.
– Так бьётся сердце женщины, у которой до вчерашнего вечера не было мужчины полгода.
– Сердце довольной и влюблённой женщины, – тут же поправил сам себя Брайан. – Или женщина чем-то недовольна?
– Даже не знаю. Может быть, да, а, может, и нет… разве можно определиться всего за одну ночь?…
Мы решили позавтракать на веранде. Сегодня было тепло – и, кроме того, я, горожанка, почти не знавшая, что такое природа, не могла упустить момент и не насладиться чистым воздухом. Или, по крайней мере, совсем не таким, как в мегалополисе. Крошечный район – несколько домов, которые утопали в зелени, никакого шума машин, никакой толпы – только тишина. Если бы существовал Рай на Земле, то его разместили бы именно здесь.
Пока Брайан накрывал на стол, я улучила минутку и позвонила родителям. Трубку поднял отец – и я сразу подумала о том, что слышать маму мне хотелось гораздо больше.
– Мы звонили тебе трижды, Мадена, – заявил отец. – Ты не думаешь, что это чересчур? Мы с мамой должны гадать, где ты и что с тобой происходит?
– Нет, конечно, – поспешно ответила я. – У меня всё хорошо, папа, не волнуйся.
Просто я в гостях.
– Со вчерашнего вечера? Ты ночевала у Шели?
– Не совсем…
– У тебя нет своей собственной постели, Мадена, и ты ночуешь у мужчин?
– Папа, мне уже двадцать пять. Может быть, ты перестанешь говорить мне подобное?
– Ты и в семьдесят будешь моей дочерью, и я буду говорить тебе всё, что захочу.
Надеюсь, ты познакомишь нас с молодым человеком?
Я посмотрела на Брайана, который расставлял принесённую посуду.
– Конечно, папа, но не сейчас. Понимаешь, мы знакомы всего-то неделю, и…
– Ты поехала домой к мужчине, которого знаешь только семь дней, Мадена?
– Послушай, папа, это не телефонный разговор. На следующей неделе я заеду к вам – и мы это обсудим.
– И не забудь захватить с собой своего нового ухажёра. Очень хочется посмотреть на человека, из-за которого ты бросила Питера.
– При чём тут Питер? Я не общаюсь с ним уже полгода!
– Ты сошла с ума, Мадена? Твоя мать уже шила тебе свадебное платье! Ты так легко расстаёшься с человеком, который был рядом с тобой почти три года?
– Пусть другая дура выходит замуж за этого ублюдка. Мне хватило.
– Всё, Мадена, разговор окончен. Точнее, мы его ещё начнём. Позже. И я бы посоветовал тебе сходить на исповедь, дорогая. В последнее время ты делаешь много глупостей.
Я отложила сотовый телефон и, подперев рукой щёку, стала разглядывать стеклянный кувшин с соком.
– Обычно я не завтракаю, – заговорил Брайан, присаживаясь. – Но для гостей делаю исключение. Извини, я немного подслушал твой разговор. Как родители?
– Отлично. Умирают от желания познакомиться с тобой. Особенно папа.
Брайан медленно вернул на тарелку кусочек огурца и поднял на меня глаза.
– Познакомиться? Со мной? У тебя серьёзное лицо, но ты ведь шутишь, правда?
Я поставила перед собой чашку с кофе и потянулась за сливками.
– Понимаешь… как бы это объяснить… мой отец – очень строгий человек, и взгляды у него консервативные. И он… очень волнуется по поводу моей личной жизни. Конечно, ещё есть сестра – но ей уже не вправить мозги. И есть брат – но он ещё слишком мал, у него в голове только учёба. Вообще, мне было бы очень приятно, если бы ты поужинал с нами. Вот увидишь – у нас отличная семья.
Брайан кивнул и снова принялся за салат.
– Остаётся надеяться, что я понравлюсь твоему отцу гораздо больше, чем Питер.
– Ну, и ты тоже про Питера? Хватит! Тем более, что он тебе и в подмётки не годится.
– Хотелось бы верить. Просто я не из тех людей, которые умеют сделать из себя кого-то другого для того, чтобы произвести должное впечатление. Меня не так воспитали. Я умею быть только собой.
– Вот и хорошо! Так у тебя будет гораздо больше шансов понравиться папе. Питер из кожи вон лез, чтобы заработать репутацию хорошего человека. – Я помолчала. – До сих пор удивляюсь, как сразу не поняла, что он такой сукин сын.
– Они с Синди нашли друг друга. Хотя не думаю, что это продлится дольше месяца – для неё понятия "мужчина" и "много денег" неразделимы.
Я помогла Брайану убрать со стола, после чего мы снова вернулись на веранду допивать кофе.
– Ну так что? Придёшь к нам в гости на следующей неделе? – спросила я.
– Увы, смогу только в выходные. Очень много работы. Ах, кстати. Вон там, в углу.
Посмотри.
В углу я обнаружила большую плетёную корзину. Внутри, на подушке, лежали крошечные котята.
– Какие чудесные! – Я присела на корточки, чтобы получше разглядеть малышей. – Они же ещё совсем маленькие…
Кошка, дремавшая рядом, тут же открыла глаза.
– Ой! – Я поднялась и поспешно отошла. – А она меня не покусает?
– Если не будешь трогать котят – нет.
– Ты оставишь их себе?
– Отдам в хорошие руки. А одного приберегу для тебя. Какой тебе больше нравится?
Я снова посмотрела на котят.
– Не знаю даже. Все такие хорошенькие… мне нравится вон тот, серый с белым.
Только вот не знаю, разрешит ли моя хозяйка взять животное. Она их ненавидит.
– Я не очень хорошего мнения о людях, которые не любят животных, – заметил Брайан, возвращаясь за стол. – И вообще, почему бы тебе не найти другую квартиру?
– Вряд ли удастся найти что-то ещё за такую мизерную сумму.
– Что значит – вряд ли? Удастся, конечно. Я поговорю с Иганом – он обязательно что-то найдёт.
Я рассмеялась.
– А если не найдёт – я буду жить у тебя?
– Почему бы и нет? Тебе тут не нравится?
– Тут прекрасно. – Я подошла к перилам веранды и несколько секунд молча оглядывала сад. – Наверное, это мечта – так жить. Тишина и покой. С утра тебя будит не шум машин, а пение птиц. Завтракаешь на свежем воздухе, читаешь в саду, гуляешь.
– Да, тут действительно хорошо. Именно шум машин нервировал меня в городе. А тут можно спокойно остаться наедине со своими мыслями. Правда, иногда одиноко.
Хочешь, я тебя сфотографирую?
Я покачала головой.
– Нет, нет. Я не люблю фотографироваться. И ужасно выхожу на фотографиях.
– Подожди. Я сейчас.
Брайан ушёл и вернулся через несколько минут. В руках он держал фотоаппарат, упакованный в тёмно-серый бархатный чехол.
– Не надо, – повторила я, глядя на то, как он бережно достаёт фотоаппарат.
– Не знаю таких слов. – Брайан поднял фотоаппарат и направил на меня объектив. – Он у меня уже пять лет. И – ни одного неудачного кадра. Веришь?
– Конечно, – улыбнулась я.
– Ну тогда сделай одолжение – попозируй немного.
Брайан отснял несколько кадров, после чего опустил фотоаппарат и жестом подозвал меня.
– О, хорошо получилось! – похвалил он сам себя. – Особенно вторая и третья.
Глянь-ка.
– И правда! Я никогда так хорошо не получалась…
– Я же говорил – это волшебный фотоаппарат.