– Любовь Ивановна могла поверить мошенникам? – поразился Герман.

Любовь дергала его каждые несколько дней. Иногда ему казалось, что она так развлекается. Бабка хваталась за сердце, он измерял ей давление и пульс и советовал вызвать участкового доктора.

Она жаловалась на погоду, на гололедицу, на то, что в подъезде днем горит свет. Ни о какой попытке кражи она ему не говорила.

– Позвонили какие-то мошенники…

Подъездная дверь распахнулась, Герман и соседка посторонились, пропуская молодую девушку с бульдогом.

Девушка равнодушно кивнула, верхняя соседка и Герман вежливо поздоровались.

– Позвонили мошенники. – Верхняя соседка проводила бульдога грустным взглядом.

Бульдог был молодой и веселый, вилял хвостом, рвался с поводка.

– Сказали, что из полиции, что на ее имя кто-то пытался взять кредит. Старому человеку заморочить голову не проблема. На эту удочку молодые попадаются.

Вообще-то Герману казалось, что обмануть проще молодых. С годами мозгов и опыта должно прибавляться. Если они, конечно, есть, мозги.

Любовь Ивановна наивной ему не казалась.

– Я сама в банке работаю, я знаю. Если бы не Глеб, выманили бы у старой женщины коды и увели все сбережения, – печально рассказывала соседка.

– Любовь Ивановна пользуется онлайн-банком? – не переставал удивляться Герман.

Ему казалось, что единственное, на что соседка по этажу способна, это включить телевизор.

– Пользуется. Я вас задерживаю, да? – спохватилась соседка. – Извините, я такая болтушка!

На болтушку она похожа не была. Она была наивная и отзывчивая, что теперь встречается редко. Герману стало отчего-то ее жаль.

– Я никуда не опаздываю, – улыбнулся он.

На улице была слякоть. Садясь в машину, он попытался отряхнуть грязные ботинки, но отряхнуть их не получилось, получилось в довесок к грязным ботинкам испачкать брюки.

Он выезжал из двора дольше, чем соседка пересекала двор пешком. Она прошла мимо, когда он остановился, чтобы встроиться в поток. Женщина шла быстро, но он успел заметить длинные стройные ноги под короткой меховой курткой.

Сегодня бухгалтер Майя Семеновна выглядела еще хуже, чем вчера. То ли она всю ночь не спала, то ли все утро рыдала. На опухшем лице читались все ее под шестьдесят. Обычно она выглядела моложе.

– Будем брать кредит, – сказал ей Павел, когда она утром заглянула к нему в кабинет.

Она кивнула. Она сильно ему помогала, она была и хорошим бухгалтером, и секретарем, и даже почти другом.

Мила редко просила, чтобы он обязательно, обязательно присутствовал на концертах ее группы, но эти редкие случаи всегда возникали удивительно не вовремя.

Концерты Павел уже давно выдерживал с трудом. С еще большим трудом выносил последующее посещение ресторана. С Милиными друзьями-музыкантами ему было неинтересно и невыносимо скучно.

Он никому не жаловался, конечно, и уж тем более собственному бухгалтеру. Но Майя каким-то образом угадывала.

Последний такой случай был перед Новым годом. Группе удалось организовать очередной концерт. Жена возлагала на концерт большие надежды, мечтала, чтобы группу заметили, чтобы концерт стал началом большого успеха.

Она начала виновато дергать Павла с самого утра, а после обеда звонила каждые полтора часа.

– Я постараюсь, – обещал Павел.

Тащиться на край Москвы не хотелось до смерти. Фирма закрывала договоры, у него действительно не было ни одной свободной минуты, и он действительно сильно уставал.

– Не отвечайте, – посоветовала Майя, когда раздался очередной звонок от жены.

Павел тогда с тоской смотрел на звонивший смартфон.

Он фыркнул и, как ни странно, послушался, не ответил.

Через несколько секунд зазвонил городской у него на столе. Майя перегнулась через стол, сняла трубку.

– Он на совещании в головной компании, – соврала она Миле. А Павлу, положив трубку, посочувствовала. – Родные люди иногда сильно утомляют.

Кажется, она тогда еще добавила, что это утомление только кажущееся. Понимать, насколько близкие тебе дороги, начинаешь, только когда остаешься без них.

Сейчас Майя нервно кусала губы.

– Ребята собрались? – спросил Павел.

Она пожала плечами.

– Посмотреть?

– Не надо! Пойдемте со мной!

Он направился к программистам, бухгалтерша старалась от него не отставать.

На рабочих местах были не все. В фирме дозволялось работать дистанционно.

– Привет, мужики! – Павел покосился на единственную сидевшую в углу девушку и добавил: – И дамы.

Девушка Настя работала второй год, работала неплохо, но почему-то ужасно перед Павлом робела.

– Вот что, ребята, – вздохнул Павел. – У нас… У меня для вас плохое известие. Позавчера вечером убили Глеба.

Программисты застыли, бухгалтерша опустила глаза. Девушка Настя выпрямилась в кресле.

– Глеба нашли мертвым недалеко от его дома. Кто-нибудь знает, с кем он собирался вечером встретиться?

Парни покачали головами.

– К нам наверняка придет полиция.

Программисты молча слушали.

– Если у кого-то есть информация о Глебе… Ну… С кем дружил, где любил проводить время – расскажите мне.

В офисе было поразительно тихо. Раньше ему казалось, что в городе не бывает такой абсолютной тишины.

Павел постоял с минуту и молча вышел. Бухгалтер догнала его около кабинета.

– Нужно связаться с родственниками, – то ли спросила, то ли напомнила она. – Нужно как-то помочь деньгами.

– Да, – согласился Павел.

Подушки безопасности у фирмы больше не было, но на ерунду вроде помощи родителям, потерявшим сына, остатков хватало с лихвой.

– Займитесь этим, Майя Семеновна.

Она кивнула. В кабинет следом за ним она не вошла.

Павел подошел к заснувшему компьютеру, тронул мышь.

Заметил выскочившее на экране уведомление. Можно было порадоваться, раньше времени пришел аванс от одного из заказчиков. Судьба еще не полностью от него отвернулась, на какое-то время аванса должно хватить.

Павел посмотрел на лежащий около клавиатуры телефон, положил пальцы на мышь, помедлил и взял телефон в руки.

После развода он позвонил Кире только один раз, в ее день рождения. Попытался что-то пролепетать, но она не стала слушать.

– Не звони мне! – попросила его семь лет назад. – Не звони никогда!

Он тогда хотел удалить ее телефон из контактов, но почему-то не удалил.

Кире необходимо было позвонить, она могла узнать что-то новое.

А еще ему почему-то очень хотелось ее увидеть. Еще со вчерашнего вечера хотелось, когда менты его отпустили.

В коридоре сидела мать молодого гаишника, которого привезли на «скорой» пять дней назад. Ничего сложного у парня не было, обычный аппендицит, но диагноз ему поставили не сразу, и это промедление могло окончиться плохо.

Оперировал парня не Герман, но мать смотрела на него несчастными глазами, и Герман несколько раз парня осматривал, хотя никакой необходимости в этом не было. Несчастные глаза действовали на него угнетающе.

Женщина выпросила у Германа пропуск, приходила утром и уходила вечером. В этом тоже никакой необходимости не было, но иначе, как Герман подозревал, она бы от него не отстала.

– Если мой сын умрет, я вас всех перестреляю! – кричала мать, когда сына привезли в отделение.

Сам Герман этого не слышал, коллеги рассказали. Потом женщина своих слов стеснялась, совала сестрам шоколадки. Герману пыталась сунуть конверт с деньгами, но он сумел посмотреть на нее так, что конверт она быстро спрятала.

Двухметрового сыночка постоянное присутствие матери угнетало, и женщина в основном сидела в коридоре.

В первый раз Герман увидел ее часов в десять. Остановился на минутку, сказал, что с сыном все в порядке. Потом, кажется, тоже видел, но уже на нее не отвлекался.

Кто-то из сестер упоминал, что она работает в пресс-службе полиции, неожиданно вспомнил он, проходя в очередной раз мимо заботливой мамаши.