— Гранату кинул кто-то, кажется, по Грюду, — проинформировал он Сикса.

— Со стороны улицы никого?

— Нет, пока всё чисто.

— Ясно, пора кончать графа и уходить, и где его дочь?

— Никто не вернулся, мастер.

— Сам вижу, а уже должны бы.

— Может, это они гранату кинули?

— Может, — поморщился Сикс и скомандовал, — на штурм. Прикрывайте.

Сикс обладал даром весьма специфического свойства: он умел забалтывать людей, в основном, женщин, и желательно в постели, выведывая из них разные данные и сведения. Проведение диверсий — не его профиль, хотя и это он умел. Но агентов не хватало, а после того, как погиб Кринж и ещё несколько людей, выявленных в результате его провала, Кельтеберийской разведке приходилось привлекать к силовым акциям уже всех, кто имелся в наличии, идя на обоснованный риск, ведь операция готовилась заранее, разрабатываясь вначале как запасной вариант.

И вот произошел один провал покушения, причём совершенно на ровном месте, и сейчас намечается следующий. Но нет, этого он не допустит, иначе ему не жить, даже под прикрытием, провал ему не простят. Шеф, уж насколько седой старичок, но дело своё знает, а ещё обладает очень редким даром, так что, если решит убрать нерадивого агента, то сделает это так, что небо содрогнётся.

Поддавшись нахлынувшим эмоциям, Сикс скривился, как от зубной боли, и пожалел, что не сможет кинуть бомбу, приказ ему дан ясный — застрелить, поэтому придётся штурмовать.

— Вперёд! — скомандовал он и отступил в сторону.

Двое его людей, один из которых держал в руках железный крюк, подступили к двери и, зацепив её крюком, резко распахнули створки. Ещё двое стояли по обеим сторонам от входа, держа наготове револьверы, да и сам Сикс сжимал в руках оружие, только не револьвер, а маузер. Не смог себе отказать в приятных тактильных ощущениях, что дарил ему мощный пистолет.

Как только двери раскрылись, двое бандитов сразу открыли огонь по спальне, выпустив за несколько секунд по полбарабана из каждого револьвера. В ответ не прозвучало ни единого выстрела, лишь только пороховой дым вползал в комнату, да бились мелкие стёкла, вываливаясь из уже и так растерзанной рамы.

Их глазам открылась следующая картина. Спальня графа по габаритам являлась чуть меньше гостиной, поэтому кровать располагались не на линии дверей, а гораздо правее, и хоть она по размерам и убранству выглядела более, чем внушительно, но всё же легко помещалась в этой большой и светлой комнате.

Напротив двери располагалось высокое окно, обрамлённое тяжёлыми бархатными шторами, вот только сейчас все стекла в нём оказались разбиты, а пол до самой двери усыпан мелкими осколками. Графа в видимом пространстве не оказалось.

— Вперёд! — вновь скомандовал Сикс, и в этот момент перед спальней графа появилось новое действующее лицо, что нарушило все планы Сикса. Им оказался тот самый студент, очень решительно настроенный и, мягко говоря, недобрый.

Уже глубокой ночью граф Васильев забылся тревожным сном, но перед этим посетил оружейную комнату, где в задумчивости перебрал находящееся в ней оружие. Охотничьи ружья он сразу отложил в сторону, вернее, даже не прикасался к ним. Они ему не помогут и окажутся только помехой, ведь это не он станет охотиться, а другие на него. А значит, возможно применить только короткоствольное оружие, которого у графа имелось совсем немного.

Один пистолет, подготовленный Женевьевой, они уже подарили барону Дегтярёву, оставался только дамский револьвер, который он решил захватить для супруги, и массивный, старый револьвер, которым пользовался он, когда служил в армии. Револьвер производства САСШ фирмы «Смит и сыновья» был большим и надёжным, и имел барабан также на шесть патронов, что и новые модели, только калибр намного более мощный — девять миллиметров. Эх, молодость, молодость…

Забрав оба револьвера и коробки с патронами, граф аккуратно закрыл за собой оружейную комнату и вернулся в спальню.

— Дорогой, зачем нам револьверы в постели?

— Надо готовиться к худшему, Наталья, я что-то стал переживать после этого нападения, лучше уж иметь всегда оружие под рукой, чем его не иметь вообще.

— Но мы дома, в своём особняке, к тому же, под охраной?

— Да, но бережёного Бог бережёт! А на охрану надейся, а про самооборону не забывай, — скаламбурил в ответ граф, — я и тебе взял дамский, пусть лежит на твоей прикроватной тумбочке, а свой я положу возле себя.

— Ты аккуратнее, а то я думала, что буду спать с мужем, а приходится с револьвером.

— Не волнуйся, дорогая, спать ты будешь именно со мною, а не с револьвером, и на ночь я закрою дверь в нашу спальню.

— Но у нас же нет на ней засова?

— Зато есть замок, на него и закрою.

— Ты стал очень нервным, дорогой.

— Приходится, Наталья, и ты знаешь почему.

Супруга вздохнула и не стала продолжать разговор на эту тему, а начала укладываться спать. А ночью их разбудила чья-то попытка по-тихому вскрыть дверь.

— Кто это? — проснулась более чуткая на сон графиня.

— Не знаю, — шёпотом ответил ей граф, но боюсь, это по нашу душу, — и он полез под подушку за револьвером.

— Возьми мой сначала, я не смогу стрелять.

— Давай. Одевайся, только быстро и тихо, и прячься в шкаф.

— Мы как будто играем в любовников.

— Наталья, всё слишком серьёзно. Быстрее! — и словно в подтверждение его слов, в дверь стали откровенно ломиться, поняв, что тихо вскрыть дверь уже не удастся.

— Кто там? — крикнул граф, но ему никто не ответил, только стали грубо вскрывать дверь.

— Попробуйте, судари, любому, кто покусится на меня, я прострелю его глупую башку.

И эти слова проигнорировали, и тогда граф поднял дамский револьвер и, встав немного сбоку от двери, нажал два раза на спусковой крючок. А дальше начался ад ответной стрельбы, стреляло сразу несколько человек, отчего дверь буквально изрешетили, а незнакомый ему человек всё требовал сдаться и готовиться к смерти, упоминая его дочь в столь вульгарно-издевательском стиле, что граф понял: с такими людьми надо сражаться до конца, и поэтому не собирался сдаваться.

Шквальный огонь из револьверов принёс свои кровавые плоды: одна из пуль рикошетом попала графу в бок, ранив его в очередной раз, благо рана оказалась неглубокой из-за того, что пуля попала в него уже на излёте.

Кривясь от боли, граф выковырял из раны пулю, чуть ли не теряя сознание и стараясь не выдать свою боль, но всё же не смог сдержать болезненный стон, который услышала графиня. Она попыталась выбраться из шкафа, но он заставил её спрятаться обратно.

Уже в конце всей этой драмы он передал ей револьвер со словами.

— Наташа, я сделал всё, что мог, а ты, как жена офицера, знаешь, что с ним делать. Убей хотя бы одного, а потом лучше застрелись. А я приму последний бой у тебя под ногами, дорогая, как и положено дворянину и офицеру, с оружием в руках и лицом к врагу.

Сказав эти слова, граф сел в мягкое кожаное кресло, что стояло возле их кровати и напротив шкафа, выставил длинный ствол револьвера в сторону двери и стал терпеливо ждать конца. Графиня лишь успела задать ему последний вопрос.

— А что будет с Женевьевой? Они ведь с ней могут сделать, всё, что захотят⁈

Граф помедлил, прислушиваясь к себе, потом ответил.

— Дорогая, ты же умеешь чувствовать? Мне кажется, с ней будет всё хорошо, ты же слышала выстрелы в том крыле особняка, где находится её спальня?

— Да, это могла быть охрана.

— Не думаю, я верю в этого юношу, у него слишком сильная мотивация, которая не даст погибнуть ни ему, ни его любви.

— А нас, нас он спасёт?

— Нас он может и не успеть спасти, а вот её он спасёт точно. Я правильно сделал, что разрешил ему жениться на Женевьеве, она не пропадёт за ним, даже если наша империя погибнет. Такие люди выживут где угодно и всегда пойдут вперёд, не страшась ничего.

— Жаль, что мы этого никогда не узнаем.