Крестьяне по-своему истолковали благосклонное обращение к ним нового царя, Они отказывались платить «налоги и продажи», подати и оброки, переселялись на удобные для них земли, не обращая внимания на то, что добрая половина земель в государстве оставалась заповедной. Реакция крестьян была столь бурной, что при повторном издании указа 1602 года из него исключили слова о даровании выхода «от налога и от продаж».

Что касается помещиков, то они всеми силами противились уступкам в пользу крепостных, даже ограниченным и временным. Сопротивление дворян достигло таких масштабов, что власти включили в текст указа 1602 года пункты, призванные оградить крестьян от помещичьих насилий и грабежа. «Сильно бы дети боярские крестьян. за собой не держали,- гласил закон,- и продаж им никоторых не делали, а кто уннет крестьян грабит и из-за себя не выпу скати, и тем от нас быти в великой опале». Словесные угрозы опалы не могли испугать дворян, коль скоро дело касалось доходов. Без крестьян мелкого помещика ждала нищенская сума. Со своей стороны крепостническое государство не помышляло ни о каких серьезных санкциях против дворянской массы, составлявшей его социальную опору. Попытки облегчить положение голодающей деревни, как видно, не удались.

В 1603 году закон о Юрьевом дне не был подтвержден. Борис Годунов признал неудачу своей крестьянской политики. Знать оценила меры царя, всецело отвечавшие ее интересам. Зато в среде мелкого дворянства популярность династии Годуновых стала быстро падать. Это обстоятельство немало способствовало успеху самозванца, вторжение которого развязало в стране гражданскую войну.

А. С. Пушкин вложил в уста Бориса Годунова горькие жалобы на неблагодарность народа:

… Я думал свой народ

В довольствии, во славе успокоить.

Щедротами любовь его снискать

– Но отложил пустое попеченье:

Живая власть для черни ненавистна,

Она любить умеет только мертвых…

В жизни Борису действительно не удалось завоевать народные симпатии, невзирая на всю его благотворительность.

Голод ожесточил население до крайних пределов. В разных концах страны появились вооруженные шайки. На больших дорогах от них не было ни проходу, ни проезду.

Самый крупный вооруженный отряд, возглавленный неким Хлопком, действовал почти у самых стен Москвы. А. А. Зимин предположил, что выступления низов в 1602-1603 годах знаменовали начало крестьянской войны, которая сразу охватила многие уезды государства.

Документы Разрядного приказа – главного военного ведомства России – на первый взгляд подтверждали его предположение. На протяжении года – с сентября 1602 года до сентября 1603 года – власти направили по крайней мере два десятка дворян в такие города, как Владимир, Рязань, Вязьма, Можайск, Волоколамск, Коломна, Ржев, поручив им борьбу с действовавшими там разбойниками. Возникла мысль о том, что выступления «разбоев» в разных уездах были частью общего движения, апогеем которого стали действия Хлопка в окрестностях столицы. По имени предводителя движение получило название «восстания Хлопка».

Критический анализ источников начисто разрушает эту картину. Истину удалось обнаружить благодаря несложному приему – проверке служебных назначений дворян, боровшихся с разбойниками. Оказалось, что дворяне выезжали в разные города на короткое время и тотчас возвращались в Москву. Их поездки начались в сентябре 1602 года и не имели никакого отношения к восстанию Хлопка осенью 1603 года.

Как раз в этот период страна переживала голод. К 1602-1603 годам бедствие достигло неслыханных масштабов. Надеясь на помощь казны, множество голодающих крестьян из Подмосковья и десятка других уездов хлынули в Москву, но там их ждала голодная смерть. Правительство предпринимало отчаянные усилия, чтобы наладить снабжение столицы. Направленные в провинцию чиновники старались собрать хлеб по крохам где можно. Но их усилия не привели к нужным результатам. Запасы хлеба по стране были почти полностью исчерпаны, а то, что удавалось заготовить в уездах, не удавалось доставить в Москву. На дорогах появились многочисленные шайки «разбоев», которые отбивали и грабили обозы с продовольствием, направлявшиеся в столицу. Действия «разбоев» усугубляли народные бедствия, обрекали на гибель тысячи крестьян-беженцев.

Критическая ситуация определила характер правительственных мер. Чтобы обеспечить беспрепятственную доставку грузов в Москву, власти направили дворян на главнейшие дороги – владимирскую, смоленскую, рязанскую, связывавшие город с различными уездами. «Разбои» действовали не только в провинции, но и в столице. 14 мая 1603 года Борис Годунов поручил охранять порядок в Москве виднейшим членам Боярской думы. Москва была разделена на 11 округов. Кремль стал центральным округом, два округа были образованы в Китай-городе, восемь округов в Белом и Деревянном «городах». Округа возглавили-бояре князь Н. Р. Трубецкой, князь В. В. Голицын, М. Г. Салтыков, окольничие П. Н. Шереметов, В. П. Морозов, М. М. Салтыков, И. Ф. Басманов и трое Годуновых. Бояре вместе со своими помощниками – дворянскими головами – регулярно совершали объезды в отведенных им кварталах.

Описанные меры носили чрезвычайный характер. Они явились прямым следствием топ критической ситуации, которая сложилась в Москве к 1603 году. Возможности помощи голодающим были исчерпаны, и раздача денег бедноте полностью прекращена. В наихудшем положении оказались беженцы, которых было едва ли не больше коренных жителей Москвы. Беженцы забили площади и пустыри – «полые места», пожарища, овраги и лужки. Они вынуждены были жить под открытым небом либо в наспех сколоченных будках и шалашах. Лишенные помощи, они были обречены на мучительную смерть. Каждое утро по московским улицам проезжали повозки, в которых увозили трупы умерших за ночь людей.

Угроза голодной смерти толкала отчаявшихся людей на разбой и грабеж. Летописцы очень точно охарактеризовали положение, йложившееся в разгар голода, когда

«высть великое насилие, многие богатые дома пограбили, и разбивали, и зажигали, и повсюду был страх великий и умножшиася неправды». Беднота нападала на хоромы богачей, устраивала поджоги, чтобы легче было грабить, набрасывалась на обозы, едва те появлялись на столичных улицах. Перестали функционировать рынки. Стоило торговцу показаться на улице, как его мгновенно окружала толпа, и ему приходилось думать лишь об одном: как спастись от давки. Голодающие отбирали хлеб и тут же поедали его.