– А снотворные ты ей не давала?

– Антибиотики плюс таблетки от аллергии на эти антибиотики, и больше ничего, от них она сознание никогда не теряла, слабость могла появиться, но не больше, хотя сонливость не исключается.

– Да спит она, проснется, посмотрим, что дальше делать, пусть тут спит, я рядом посижу, книгу почитаю.

– Спасибо, Кирилл, а я пойду, музей закрою, ключи от комнаты Нина так в руке и зажала.

Нинель вынула из руки дочери ключи и пошла в музейные комнаты, дверь была открыта настежь, она заглянула внутрь комнаты и свалилась на пол…

Кирилл сидел рядом с девочкой и о Нинели не беспокоился. Собака дремала рядом с Ниной.

Марк Денисович, знал, что Нина находится на даче. Его неудержимо потянуло к Мийлоре. Он пошел пешком к ее дому. У соседнего подъезда разгружали из машины новую мебель, а на скамейке детской площадке, с ручкой детской коляски в руках, сидела Инесса Евгеньевна. Он сел рядом с ней.

– Привет Инесса, кто это у вас мебель новую привез?

– Брат Егора Сергеевича, Григорий Сергеевич, отвез наш антиквариат на дачу, а сам купил новую мебель.

– Значит антикварная мебель со зверями на даче?

– А, что в этом удивительного?

– Ничего удивительного, мебель я сам делал, она без мистики, но в нее вделали пластины с вырезанными зверями. Эти деревянные пластины из тайги привез твой Валера, сделаны они мастерски, но в них есть нечто нетривиальное, присущее старой антикварной мебели, в них есть мистический дух, я сам на себе испытал, когда смотрел этот законченный комплект. Мужик я крепкий, но мне здорово повело голову! Я теперь боюсь за своих женщин, мне тревожно стало. Инесса, смотри на этого Григория, а я поехал на дачу. Тьфу, пока дождусь рейсового автобуса!

Слушай, отвези меня на своей машине на дачу Кирилла!

– Марк Денисович, ты в лице изменился! Конечно, я отвезу тебя, держи коляску, сознание сам не потеряй, сейчас схожу за ключами и подъеду на машине.

Кирилл услышал гудки машины у ворот дачи, но никто ворота не открывал. Он сам встал, посмотрел на спящую девочку, и пошел к пульту управления у входа в здание, увидев лицо Инессы Евгеньевны и Марка Денисовича в сером экране, открыл ворота.

Они проехали на территорию дачи. Он вышел к ним навстречу:

– Чем, я обязан вашему приезду?

– Кирилл Николаевич, Марк Денисович о своих женщинах беспокоится! – ответила Инесса Евгеньевна.

– И правильно, Нина потеряла сознание в музее и спит, а Нинель где-то затихла, даже вам ворота не открыла.

– Где они? – хрипло спросил Марк Денисович.

– Идемте со мной, – ответил Кирилл Николаевич и повел гостя за собой.

Нина спала на диване в холле, собачка открыла глаза, приглушенно гавкнула и вновь легла рядом с Ниной.

– А Нинель где?

– Она взяла у дочери ключи от музея, и больше, я ее не видел.

– Пошли в музей.

В дверях музея лежала Нинель.

Марк Денисович поднял ее на руки, как пушинку, и резко закрыл дверь в музей:

– Кирилл, не ходи туда, не знаю почему, но дверь эту не открывайте!

– А вдруг там кто есть?

– Думаю, нет. Вас много было на даче людей? Трое? Я всех видел. Твоего племянника видел полчаса назад, он новую мебель привез, Инесса стоит внизу у фонтана с ребенком, больше здесь быть никого не должно. Ладно, куда Нинель нести?

– Неси в холл к Нине, там два дивана стоят, там флюиды хорошие.

– Флюиды – это важно.

Он положил ее на второй диван, посмотрел на ее лицо, лицо выражало остановившийся ужас, но она дышала, а вот лицо замерло в маске страха.

– Марк Денисович, что ж ты такую страшную мебель делаешь? – спросил в сердцах Кирилл Николаевич.

– Кирилл, я делаю нормальную мебель, без фокусов, но моей мебели делают прививки антиквариатом, и результат выходит за рамки моего понимания.

– Может нам закрыть дачу, да по домам разъехаться? Сентябрь скоро.

– Это хороший вариант, – ответил Марк Денисович, – но Нинели и Нине надо проснуться, и рассказать нам, что с ними в музее произошло.

– А если им вспоминать не захочется? Давай Инессу Евгеньевну с ними оставим, а сами в музей пойдем, посмотрим, что там, – предложил Кирилл.

– Так, ты лучше ответь, у тебя на даче приведения есть? – спросил Марк Денисович.

– Ты, знаешь, мы об этом недавно говорили с Григорием Сергеевичем и пришли к выводу, что душа Егора Сергеевича вполне может быть приведением музея.

– Так, зачем мы туда пойдем? Пусть там Егор Сергеевич и обитает, он сам себе музей – мавзолей строил.

– Марк Денисович, мы продали янтарный комплект на юг, а в музее стоит комплект со зверями.

– Вон, оно что! Я об этом что-то знаю, но целиком мысль в голове не держал, этот ваш музейный обмен, он ведь мог душе Егора Сергеевича не понравиться! Его убил Валера, этих зверей привез Валера!

– Так, что, говоришь, Валера убил Егора? А говорили Егор Сергеевич самоубийца, сам спрыгнул с крыши, так мне и Григорий Сергеевич говорил, добавив, что он был лунатиком.

– Сорвалось с языка, я не знал, что вы этого не знали!

– Марк Денисович, а ты откуда это знал?

– Честно? Да я сам скинул Егора Сергеевича с крыши, но он уже был мертв, – сказал Марк Денисович и протянул, – ну, кто меня за язык тянет это говорить?

– С кем я рядом сижу?! – завопил Кирилл Николаевич.

– С кем? С мужем своей любовницы! Чем ты не доволен? У меня выхода не было.

Пришлось выручить Мийлору, к которой ворвался в квартиру Егор Сергеевич, а ее муж, Валера и запустил нож от ревности в его спину. Все мы тут одни миром мазаны.

– Да, лучше не копать, – протянул Кирилл другим тоном.

– Так и я о том же! В этом музее дух Егора Сергеевича бродит. Перебродит – станет тише, зайдем в музей, но не сегодня.

– Страх – то, какой! Нет, дамы проснуться – поедем домой!

– Я схожу за нашатырным спиртом, должен он быть в аптечке в машине, да все и уедем отсюда.

Вскоре все покинули дачу, Нина свою собачку себе забрала, домой.

Кирилл Николаевич, вернувшись в город, навестил директора антикварного магазина, он решил сказать ей о мистичности мебели, которую она продает.

Я спросила:

– Кирилл Николаевич, родной мой покупатель! Что ли мы с тобой не знакомы? Чем ты не доволен, скажи.