Рабочие боксы были рассчитаны на пару механиков. Бокс Кейси находился в конце, что означало, что у него был только один сосед, и этим соседом всегда был Тони. За почти три года Кейси редко обменивался с ним чем-то большим, чем просто вежливыми любезностями, но это не мешало Тони пытаться. Тони часто приглашал его в бар выпить, но Кейси всегда отказывался. Он не очень хорошо ладил с людьми. Разве его папа всегда не говорил ему об этом? Он был еще менее согласным, когда дело касалось баров и толпы людей. Он всегда думал, что, в конце концов, выставит себя дураком, и тогда его работа, которая всегда была его убежищем, внезапно превратится в ад, потому что он потерпит неудачу на глазах у Тони.
Нет. Лучше не отсвечивать и не высовывать носа. Так всегда говорил его отец.
- Я немного отстаю. Решил задержаться и закончить с «Шевелль». - Вот почему он так медленно чинил «Аккорд». Он хотел побыть наедине.
С машиной.
Насколько это было глупо и нездорово?
- «Шевелль»? - Спросил Тони. - Это та старая серебристая, которую привезли раньше?
Старая серебристая. Кейси опустил голову, чтобы скрыть улыбку. Тони был хорошим механиком, но не настоящим автолюбителем.
- Это не просто машина. Это «Шевелль СС 454».
Тони хмыкнул.
- Как скажешь, чувак. Уверен, что не хочешь пива?
- Может, в другой раз. - Хотя он и представить себе не мог, что когда-нибудь примет приглашение этого человека.
- Как хочешь.
Кейси ждал, пытаясь скрыть свое нетерпение, пока Тони, Реджи и другие механики выключали свет - во всяком случае, у всех, кроме рабочего отсека Кейси, - и запирали двери, а затем, наконец, помахали на прощание и ушли. Даже тогда, когда они уехали, Кейси стоял со вспотевшими ладонями и учащенным пульсом, пытаясь решить, что делать с машиной.
Просто почините ее. Не будь груб ым. Не будь ненормальн ым . Почини индикатор и иди домой.
Но мог ли он это сделать?
Его руки дрожали, когда он загонял машину в свой рабочий бокс. Он выключил зажигание и вышел, чтобы закрыть дверь гаража, оставив в тишине себя и коварную «Шевелль». Он стоял, уставившись на нее, испуганный и взволнованный одновременно. Она была могущественной соблазнительницей. Кейси вытер ладони о грязные джинсы.
- Просто починить ее, - произнес он вслух. - Это все, что тебе нужно сделать.
Как только он взялся за дело, оно оказалось простым и, как он и сказал Брэндону, заняло у него всего несколько минут. А затем перед ним открылась ночь, полная возможностей.
Он не должен. Он знал это. Он не должен был поддаваться своим странным желаниям. Это было вредно для здоровья.
С другой стороны, кому он причинит боль? Единственным человеком, который мог возражать, был Брэндон, и он практически дал ему свое благословение.
Может, он сможет просто посидеть в «Шевелль» минутку? Смириться с возбуждением, которое она неизбежно вызовет в нем, а потом пойти домой и подрочить в душе, как нормальный парень.
Ноги Кейси, казалось, двигались сами по себе, направляя его к пассажирской двери. Он с трудом сглотнул. В животе у него стало слишком легко, словно там порхали бабочки. Его рука дрожала, когда он потянулся к ручке. Он почти застонал, когда забрался внутрь, но не от удовольствия, а от боли. Он сдался. Теперь он это понял. Любая попытка проявить силу воли была обречена на провал.
Хуй с ним, подумал он и захлопнул дверцу машины. Почему бы ему не повеселиться, как сказал Брэндон?
Приняв решение, он откинулся назад и глубоко вздохнул. Он вдохнул аромат машины. Погладил кожаные сиденья. Позволил волне возбуждения захлестнуть его.
Он сказал Брэндону правду. Его не привлекала машина. Он не был настолько испорчен. И это, конечно, касалось не всех автомобилей. Даже не большинства. Новые автомобили не производили на него впечатления, а многие старые модели были столь же непривлекательны. Но интерьер некоторых классических масл-каров всегда возбуждал его. Возбуждал его, как ничто другое в мире.
Так повелось с тех самых пор, как он прятался в разбитых машинах своего отца на заднем дворе. Однажды, когда он был еще подростком, он схватил из комода своего старшего брата пачку, как ему показалось, автомобильных журналов и спрятал их в «Мустанге» с кузовом фастбэк, стоявшем в глубине двора под разросшейся плакучей ивой. Позже он понял, что только два из пачки журналов были об автомобилях. В остальных были голые девушки. Ему не нравились те, где были только женщины. Но были и другие, где были парни и девушки вместе, и те, кто ему нравился. Он представлял себя на месте этих женщин, стоящим на коленях и ждущим, когда эти мужчины прикоснутся к нему.
И там, спрятавшись в темном салоне этих забытых машин, с такими грязными окнами, что он не мог ничего разглядеть снаружи и никто не мог заглянуть внутрь, он мастурбировал, как озабоченный подросток, кем он и был, часто по нескольку раз в день. Он вспомнил, с какой моральной дилеммой столкнулся тогда - не только потому, что мастурбировал, но и потому, что во время этого он представлял мужчин. Иногда он думал, что не должен этого делать, и заставлял себя читать автомобильные журналы. Но даже тогда, просматривая статьи о шаровых опорах и задних дифференциалах, он не мог забыть о других журналах, спрятанных под сиденьем. Журналах, полных мужчин с твердыми членами в руках и неутоленной похотью в глазах. Его член становился твердым, несмотря на то, что он смотрел на машины, а не на людей. И, в конце концов, он откладывал журнал «Хот-род» в сторону. Тянулся к порнографии и получал удовольствие от того, что трогал себя, ощущая мягкую кожу сиденья под задницей и положив левую руку на твердый пластик приборной панели.
Он вспомнил, как легко было уступить своему желанию. С тем же чувством мучительного желания и тайного стыда он снова расстегнул ширинку и просунул руку внутрь. Обхватил ею свой член и сжал.
Ему пришлось прикусить губу, чтобы сдержать стон, который чуть не вырвался у него. Теперь пути назад не было. Прикасаться к себе было чертовски приятно.
Однако он хотел большего, чем просто быстро подрочить. Ему представилась редкая возможность, и он не собирался упускать ее. Он приподнял бедра и медленно спустил штаны до колен. Сиденье плотно прилегало к его ягодицам, не теплое, но и не прохладное. Он вдохнул запах машины, вспоминая смесь запаха кожи, гнили и сорняков из своей юности и ощущение скользких журнальных страниц под пальцами.
Он двигался медленно, то поглаживая свой член, то поглаживая головку большим пальцем. Он думал о мужчинах в журналах, о мужчинах в автомобилях и, в конце концов, о Брэндоне. Он извлек из этого максимум удовольствия, как и велел Брэндон, а когда закончил, трижды протер салон.
На чистом сиденье «Шеви» он не оставил следов от члена.
Глава 2
ПРИДЯ на работу на следующее утро, Кейси не мог даже смотреть на «Шевелль». Ему было стыдно за то, что он поддался такому низменному и неестественному желанию. Он надеялся, что Брэндон заберет машину, не спросив его, но его надежда была напрасной.
- Эй, Ралстон, - окликнул его Реджи менее чем через пять минут после открытия гаража, - владелец «Шевелль» хочет встретиться с тобой на стоянке.
Сердце Кейси екнуло. А что, если все это было какой-то ловушкой? Что, если Брэндон просто хотел поиздеваться над ним?
С другой стороны, что, черт возьми, такой парень, как Брэндон, мог выиграть от такого мелкого поступка?
Кейси откашлялся и заставил себя спросить Реджи:
- Он выглядит расстроенным?
Реджи нахмурился.
- Нет. Сказал, что хочет поблагодарить тебя лично.
На этот раз Кейси не стал надевать фланелевую рубашку, хотя пожалел об этом, когда прошел половину стоянки. Ветер был чертовски холодным. Брэндон уже сидел в машине, хотя двигатель и не был включен. Кейси остановился рядом с его дверцей, и Брэндон слегка опустил стекло. Кивком головы он указал на пассажирское сиденье.
