Опять пошел снег, и я отправился отрабатывать свою снежную повинность — помогать роботам с чисткой снега. На улице постепенно темнело, дружно зажглись фонари, а потом пришел помогать Дима.

Был он мрачен и явно хотел что-то сказать, но сначала зачистил площадку позади дома и уселся на скамейку. Я подошел к нему и тоже сел. Деревянная скамейка была даже не такой холодной, как можно было ожидать. С подогревом что ли? А, нет, просто волшебное чудо дерева.

— Они не приедут завтра, — сообщил мне Дима.

— Почему? — нахмурился я.

— Работы много.

— Праздник же.

— А ну и что. Но просили тебе напомнить, что очень ждут тебя восьмого.

— Я приеду.

Я глянул на свой браслет, они мне тоже, оказывается, написали. Я прислал им колбасу грустных смайлов и подтвердил, что заеду послезавтра.

— Слушай, — спросил меня Дима. — А вообще реально выцепить Майю оттуда?

Ого! У кого-то появился личный интерес. А что, это было бы идеально. Пока Дима доучивается на философа, Майя работает в инкубаторе. Или хотя бы в городе. Я почувствовал себя рыцарем на контракте, спасающем принцесс. Не, не, на самом деле я думаю об усилении нашей команды, чисто практические интересы. И поэтому мы их заберем всех. Только пока не знаю как.

— Дим, я займусь этим. И уверен, что получится, только не знаю когда.

Дима кивнул. Мой ответ его почему-то порадовал. Хотя ничего конкретного я не обещал. И вообще не был ни в чем уверен, но никто не должен об этом знать.

Восьмого я решил у Вальтона не задерживаться. Мало ли что он еще придумает? Но чтоб не похвастаться восстановлением эластичности? Это было бы выше моих сил. Я примчался к ним с утра, отказался трепаться впустую и сразу показал технику. Старички в свитерах предсказуемо не оценили — фу, вручную, какой анахронизм, зато моя троица рьяно взялась за производство эластичной обертки. Никто из них меня не превзошел, но получилось все равно прилично, так что мы с ними сумели повторить всю последовательность апгрейда четвертой сцепки, которую мы под руководством Гелия чинили перед Новым годом.

Польза от людей в свитерах все-таки случилась, один из них обнаружил в библиотеке нашу обновленную сцепку 4А со странной пометкой «спецзаказ, неуниверсально», и мы смогли сравнить наш результат с опорным. Получилось почти то же самое, различия должны были проявиться на длинном забеге, а насколько длинным он окажется, никто пока знать не мог.

Коварный рептилоид ни на секунду не выходил из лаборатории, пока я там был, лучился гостеприимством и рассыпал обещания сотрудничества. Такое ощущение, что полностью сменил пластинку, и теперь пытался не меня заманить сюда, а продать свою молодежную команду. Так он расхваливал возможности сотрудничества инкубатора с его лабой. Я даже подозревал его в полной смене вектора, пока не заметил, что люди в свитерах и не думают на эти речи реагировать. Ага, отвлекает, подумал я. Хочет, чтобы я поверил, что дистанционное сотрудничество возможно, а сам, сам чего-то совсем другое думает. Может, что я уеду и забуду про это все.

Мда, учитывая, что до последнего времени я вел себя как водомерка и носился туда-сюда, и такая информация у него точно есть, логика в его планах была. Если, конечно, я их правильно понял. Пишущая жилетка была на нем всё время, решил, видимо, помучиться с расшифровкой. А не достать ли и мне такую? Буду лучше понимать людей? Не-не, у меня и так голова от них пухнет. Надо решить что-то с командой и нормально заняться делом. У меня, в отличие от ребят, для этого по-настоящему все условия, и никто у меня кровь не пьет.

На Севере все еще тянулась череда зимних праздников, и Оба томился в штаб-квартире Нигама, ожидая, пока снова откроют их корпус. Шанкс написал ему, что это случится на десять дней раньше: руководство инкубатора простимулировало администрацию, которая нажала на всех исполнителей, ну ты понимаешь, короче, на всех по цепочке, чтоб корпус открыли, и все вернулись к работе.

Оба написал Рицу, и тот тоже обрадовался, хотя, судя по всему, отлично чилил в снегах у бабушки.

Но пока Обе предстоял разговор по видеосвязи, от которого ничего хорошего ждать не приходилось. Никто в здравом уме не заказывает такие разговоры поболтать. Опять родственники чем-то недовольны.

Общаться с ним решили сразу трое: дядя, племянник и троюродный дядя, который был ему родственником не по прямой, но от этого его энтузиазм участия в делах клана ничуть не уменьшался. Все трое поспешили донести до него мысль, что его успешная схватка с Центурионом существенно ослабила их позиции в делах с администрацией Севера.

— Чего⁈ — не сдержался Оба. — А этот козел тут причем?

И услышал историю, которая блистала логикой со всех сторон. Оказывается, дорогие родственники подсуетились таким образом, чтобы у Обы было поменьше соседей, и чтобы эти соседи вели себя со всем возможным тактом и пониманием особенностей Обы, и местная администрация, недолго думая, возложила эту задачу на Центуриона как на человека ответственного. Взамен обещав ему не учитывать в долгах перед университетом столько семестров, сколько он продержится с Обой в одной комнате. Но Оба все разрушил, когда полез в драку.

— Вы совсем что ли дебилы? — взбесился Оба.

Но родственники не повелись на смену темы.

— Это ты дебил! — заорал племянник. — Когда ваши всучили нам эту недотянутую переделку четвертой сцепки, мы не хотели отдавать им алгоритм массовой смены элементов. И имели бы полное право, потому что никакие параметры ваши недотянули, уроды криворукие. А они в ответ предъявили нам твою драку и заявили, что они тебя вышлют! Так что мы вынуждены были отдать алгоритм, чтобы ты сохранил свое место. А план был совсем другой!

— Блин, — прошипел Оба. — Как я вас всех ненавижу! А чего вы сами не переделали свою сцепку, если такие умные? А? Зачем взяли-то? Сказали бы, пальто не надо!

— Какое еще пальто? — возмутился дядя. — Ты там не заговаривайся. И знай, что у тебя больше нет никого рядом, кто бы гарантированно к тебе хорошо относился. Мы за это больше не отвечаем. Ты говнюк, и все об этом знают. Но рабочих задач с тебя никто не снимал. Понял?

На этой жизнеутверждающей ноте разговор завершился. Оба был в бешенстве. Значит, нет никого, кто бы относился к нему хорошо? Вообще никого? Оба хотел написать Фа, чтобы пригласить ее погулять, но отложил. Сначала надо было найти Центуриона. И подраться с ним по-настоящему.

Центуриона Оба нашел на кампусе в одном из старых корпусов. Будущий педагог получил постоянное место коменданта, потому что один из предыдущих сломал себе обе ноги еще перед Новым годом, катаясь на лыжах, и находился на длительной реабилитации. Жил он теперь в отдельной комнате, и Оба застал его в момент, когда тот распекал юных студенток, неосмотрительно оставшихся в общаге на каникулах, за то, что те перенастроили роботов-пылесосов на протирку стен. Стены было положено мыть вручную специальным средством.

Оба прислонился к стене в начале коридора и подождал, пока Центурион не наиграется в руководство. Ждать пришлось недолго, Центурион быстро его заметил и пошел навстречу.

— Тебе нельзя находиться в этом корпусе, — заявил он.

— Можно. Сейчас день.

— Днем тоже нельзя, если тебя никто не звал. Кто тебя приглашал?

На это Обе ответить было нечего, потому что пригласил он себя сам.

Оба нахмурился. Но подумал, что так даже лучше. Если сейчас Центурион начнет его вышвыривать, они смогут наконец подраться по-честному. Видимо, Центурион и сам это сообразил.

— Так, пойдем выйдем, — скомандовал он.

— Многообещающе звучит, — фыркнул Оба, но вышел на улицу.

— Я хотел извиниться, — сказал Оба Центуриону. — Я не знал, что ты связан священной клятвой. Теперь не связан, мне уже сообщили. Ты совершенно свободен, и можешь набить мне морду. Если получится.

Центурион скривился.