Но сомнения избирателей развеивались с теплым южным ветром очень и очень быстро – Горшков считался молодым предпринимателем, обещавшим наводнить город жвачкой "Donald" и чудодейственным напитком "Coca Cola". Мало того! По всему городу были расклеены листовки, на которых был изображен только что открывшийся в Москве McDonalds с километровой очередью. Под фотографией была надпись: "МсDonalds Ранск!". При этом, пробел между названием фастфуда и наименованием города чудесным образом исчез, затесавшись между буквами d и s, отчего название городка звучало на некий иностранный манер, но в то же время не совсем прилично. Одним словом, Горшков давал такие обещания, от которых головы ранчан мутились в сладкой истоме, перемешанной с запахом никогда невиданных ими гамбургеров.

Сначала Паклин воспринял все происходящее как некую невинную игру, весьма забавную и наивную. Вся эта шумиха была настолько театральной, настолько по провинциальному незатейливой, что даже не верилось, будто идут какие-то серьезные выборы. В корне ситуация поменялась на седьмой день пребывания бывшего доцента в Ранске. Утром городское радио сообщило, что прошедшей ночью в городе произошло ужасное несчастье – в своем автомобиле, прямо на центральной площади, возле одного из лучших ресторанов Ранска (а если быть точнее, то единственного) был коварно расстрелян кандидат в областные органы власти господин Горшков.

Известие это подняло весь город на уши. Люди толпами выходили из домов и шли с полевыми цветами к тому злополучному месту, где какие-то подонки лишили жизни их так и несостоявшегося благодетеля. В тот день прекратило свою работу и единственное в Ранске предприятие по производству катушек для ниток – рабочие отказались работать, а когда администрация пригрозила репрессиями, они в свою очередь объявили бессрочную голодовку, продолжавшуюся более получаса. По истечении этого времени руководство пошло на встречу трудящимся и отпустило всех на скорбное шествие.

В Ранске был объявлен трехдневный траур. Гроб с Горшковым выставили в здании мэрии, чтобы каждый желающий мог проститься с умершим волшебником. И народ шел со слезами на глазах, и покрылся к вечеру гроб с Горшковым ромашками и васильками, запах от которых мешался с запахом миры, несущейся из кадил священников, представляющих Церковь скорбящую.

Хоронили Горшкова тоже всем городом. Вокруг могилы теснились коротко стриженные братки – соратники Горшкова – все в черном и почти без золота! А потом гроб опустили в могилу и полетели ему вслед комья земли, и стукались глухо о крышку.

И от этого всем горожанам становилось еще тоскливее, ведь аромат гамбургеров безвозвратно выветривался из их ненаглядного Ранска. А потом один из братков произнес долгую речь, в которой вспоминал ушедшего друга и клялся отомстить. А голос у братка все время срывался, пока совсем браток не смолк. Заплакал!..

Но вскоре жизнь взяла свое, и перед городом вновь остро встала проблема предстоящих выборов, которые грозили оказаться безальтернативными. Но нарождающаяся российская демократия подобного допустить не могла, а потому из административного центра прямо на стол мэру легла депеша, в которой черным по белому было написано, что за оставшееся до выборов время должен быть найден второй кандидат.

Тут -то на политической сцене Ранска и появился Игорь Аркадьевич Паклин со своими кругленькими счетами в различных отечественных и зарубежных банках. Эти денежки и позволили никому неизвестному, чуть более недели назад приехавшему в город незнакомцу в считанные дни стать запредельно популярной фигурой, на которую ранчане готовы были даже молиться, если это понадобиться. Но Паклин ничего такого не требовал, что вызывало к нему еще большее уважение со стороны электората.

Выборы Паклин выиграл с таким внушительным перевесом, что любые разговоры о фальсификации отпали сами собой. Так он стал представлять небольшой Ранск на областном уровне. А потом были еще выборы и еще, и еще…

Попав в коридоры власти, Игорь Аркадьевич волей – не волей, но узнавал о последних событиях в мире российской экономики. И уж, конечно, мимо его зоркого взгляда не мог пройти стремительный взлет карьеры молодого автомобильного магната Михаила. Паклин все чаще видел Мишку по телевизору, следил за перипетиями его жизни в жестоком мире бизнеса, но себя не выдавал. Это ему было просто ни к чему. Он по доброму желал своему бывшему студенту удачи и успехов, безо всякой, там, зависти и всего такого.

Но в то же время за спиной Мишки он постоянно видел и Толю Адидаса, который, как выяснилось, стал возглавлять Мишкину службу безопасности. Присутствие Бортковского настораживало Паклина, наводило на разные нехорошие мысли, которые он всячески гнал от себя. Он был в какой-то степени слишком уверен в Мишке, полагая, что тот вряд ли бы не раскусил притаившегося за его столом Иуду. А Мишка был всего лишь человеком, который верил своему другу детства, Толику…

Когда Паклин узнал о трагической гибели Мишки в результате пожара, он не поверил ни одному слову, сказанному в выпусках новостей. Он знал, чьих рук это дело, на чьей совести эта смерть. И с этого момента он решил посвятить себя одной единственной цели – использовать все свои возможности, но уничтожить Бортковского.

Василиса сняла телефонную трубку и набрала домашний номер Далекого. Илья взял трубку почти сразу же, так как последние пару дней почти не отходил от телефона.

– Ну, я как обещала, все устроила. Завтра в девять утра, чтоб, как штык! Будешь трудиться в "Российских новостях", если конечно все получится!

Илья поблагодарил бывшую начальницу и на том их разговор и завершился. Суть происходящего начала доходить до него, вероятно, чуть более, чем через пол часа после разговора с Василисой. Когда мысль о том, в какой переплет он попадает, наконец, достигла его сознания, сердце Ильи на секунду остановилось, чуть помедлило, а потом застучало с утроенной силой. Ему стало страшно. Получалось, что ему предстоит идти устраиваться на работу в газету, которой владеет Бортковский, на которого ему же самому уже завтра надо наклепать очередную статейку. В панике Далекий заметался по квартире, зачем-то открыл холодильник, нервно съел пару сырых сосисок, запил их водой из-под крана и, в завершение всего, закурил. И вдруг решение пришло ему в голову само собой! А зачем идти завтра в "Российские новости"? Его что, кто-то заставляет. Он просто не пойдет, вот и все. Или нет! Он сейчас же позвонит Паклину и скажет ему, что отказывается порочить честное имя бизнесмена Анатолия Бортковского! А если Паклин запротивится, то он пригрозит ему разоблачением! Так он ему и скажет: Знаете что, дорогой вы мой Игорь Аркадьевич, если хоть волос упадет с моей головы, завтра в "Российских новостях" будет огромная статья про ваши, так сказать, махинации!

В своих раздумьях Далекий мерил квартиру широченными шагами и в результате снова оказался у холодильника. Руки сами ухватились за дверцу, открыли белый агрегат и в тот момент, когда последнее слово, которое он скажет Паклину, отчеканилось в его мозгу, он с силой захлопнул холодильник, подтверждая тем самым серьезность своих намерений.

После столь дерзких мыслей Илья решил не дать себе остыть и бросился в комнату, где на тумбочке валялась бумажка с телефоном Паклина. Схватив ее потными от волнения руками, храбрец начла тыкать пальцами по кнопкам телефона. С первого раза набрать номер ему не удалось, так как мокрые пальцы соскальзывали с пластмассовых кнопок, сбивая тем самым правильность порядка набора паклинского номера. С четвертой попытки номер был набран и Далекий стал тревожно вслушиваться в длинные сигналы, которые, казалось, будут длиться бесконечно. Но, как известно, ничего бесконечного нет. Паклин взял трубку.

– Слушаю вас, господин Далекий.

Илья набрал в легкие побольше воздуха и на одном дыхании выпалил заранее заготовленный пассаж: