Исследователи устной традиции сообщают, что в Кумби не было деревьев, кроме находящихся вокруг священного колодца Вида неподалеку от царского дворца. Город раскинулся так широко, что из конца в конец надо было ехать верхом целый день, а идти пешком — неделю.
Упоминаемый аль-Бекри главный город Ганы уже давно пытаются разыскать археологи. Французский колониальный чиновник Боннель де Мезьер в 1914 г. начал раскопки в Южной Мавритании и нашел развалины на месте, которое теперь называют Кумби Салех. Но для систематических раскопок средства были получены только в 1939 г., и вторая мировая война прервала работы в самом начале. Исследования были продолжены только через 10 лет. Тогда работами руководили Поль Томассе и Раймон Мони. В 1951 г. они нашли следы развитого мусульманского города, в котором, по их оценке, жило около 30 тысяч жителей. Однако нет уверенности, что найден именно тот город, о котором писал аль-Бекри. По мнению Р. Мони, Кумби Диуфи, то есть часть города, отведенная для скота и рабов, находилась, исходя из археологических данных, примерно в 30 км от Кумби Салех к югу. Большого различия между устной традицией и археологическими свидетельствами здесь нет. Согласно материалам раскопок, торговая часть Кумби Салех была основана в IX в., а царская Кумби Калата — еще раньше.
Несмотря на свое арабское происхождение, аль-Бекри признавал блеск царского двора африканцев и отдавал должное той власти, которую имел царь Ганы, а также военным силам страны.
Царь Ганы может собрать войско более чем в 200 тысяч воинов, из них 40 тысяч лучников.
Когда царь принимает своих подданных для того, чтобы выслушать их жалобы и наставить на путь истинный, он сидит в павильоне, вокруг которого расставлены 10 лошадей, украшенных золотой сбруей. Позади царя стоят 10 придворных юношей, их щиты и мечи также украшены золотом. Справа от царя находятся сыновья князей его страны в красивых одеяниях, в их волосах золотые украшения. Правитель города сидит на полу перед царем, а вокруг него в той же позе сидят визири. Вход в павильон стерегут породистые собаки в золотых и серебряных ошейниках, они никогда не отходят от царя. О начале приема сообщают боем в барабан-даба, сделанный из выдолбленного ствола дерева; народ собирается, услышав его звук.
По устной традиции, у царя было целых четыре барабана, у каждого из них свое назначение: золотым барабаном он собирал потомков Динга, серебряным — знать своей земли, медным — свободных граждан, а железным — рабов.
По словам знаменитого малийского гриота Ва Камисоко, чтобы созвать рабов, по обычаю, сначала играли на флейте, сделанной из берцовой кости человека, а потом били в железный барабан.[16]
Хронист Махмуд Кати, ведущий свое происхождение из племени сонинке, которое господствовало в стране во времена процветания Ганы, начал в 1519 г. собирать материал для труда, повествующего о государстве его предков. В этом сочинении-«Тарих ал-Фатташ», что означает «История ищущего», — рассказывается об аудиенции царя Ганы примерно так же, как у аль-Бекри. Согласно Кати, царь принимал своих подданных ежевечерне, после того как «тысяча вязанок хвороста была собрана для костров», пламя которых освещало все, «от неба до земли». Престолом царю служил помост из красного золота, откуда он приказывал слугам принести для подданных пищу и питье в количестве, «достаточном для 10 тысяч душ». Изобилие пищи было не единственной чертой широкого размаха. Как рассказывает Кати, у царя Ганы была тысяча лошадей, у каждой из которых были своя подстилка для сна, медный сосуд для мочи и трое слуг.[17]
Согласно аль-Бекри, в ганском дворце был строгий и четкий этикет: мусульмане в знак своего подданства хлопали в ладоши, а анимисты посыпали головы пеплом. Несомненно, подданные царя, будь то анимисты или мусульмане, имели достаточное основание выражать господину почтение и покорность: западноафриканский царь, как и вообще африканские сакральные цари, был в полном смысле слова самодержцем, в руках которого находилась сама жизнь подданных.
Рисуя картину власти ганского царя, английские историки Роланд Оливер и И. Д. Фейдж опираются на арабского хрониста аль-Мухаллаби, жившего в X в., который писал о властителях народа Загава и их полу божественном положении в традиционном африканском обществе. У Оливера и Фейджа были основания полагать, что обрисованная аль-Мухаллаби картина в целом не противоречит истине.
…они [народ] почитают его и молятся на него [царя] до такой степени, что даже пренебрегают Аллахом, Высшим из Высших, и ложно полагают, что он [царь] не ест мяса. Еду ему приносят во дворец тайно, и, если кто-то из подданных встретит верблюда, на котором везут царскую пищу, его тут же убивают. У него неограниченная власть над подданными, и он распоряжается их имуществом по своему произволу. Их стада состоят из коз, коров, верблюдов и лошадей. В стране выращивается в основном просо, бобы и пшеница. Многие простые люди ходят нагими, накинув лишь шкуру животного. Они занимаются земледелием и скотоводством; по своей вере они поклоняются царям, поскольку полагают, что в их власти жизнь и смерть, а также болезни и здоровье.
Аль-Бекри подробно описывает похороны царя Ганы, поскольку этот обряд красноречиво говорит о его положении в обществе:
Верования народа — это язычество и поклонение идолам. Когда царь умирает, они строят над местом его погребения огромный купол из дерева садж, затем кладут царя на ложе, покрытое коврами, и вносят его под купол. Рядом с ним кладут его украшения, оружие и посуду, из которой он пил и ел. Сосуды полны различных напитков и яств; они хоронят также слуг, которые прислуживали царю. Они закрывают дверь строения, а сверху купол покрывают коврами и тканями, а потом созывают людей, и они насыпают землю на купол, пока не получится большой холм. После этого они окружают этот холм рвом так, что через него можно пройти только в одном месте. Эти люди приносят жертвы покойникам и приготовляют для них опьяняющие напитки как жертвенный дар.
Общественный строй Ганы достаточно точно обрисован в устной традиции. В стране господствовал царь — тунка (его называют иногда маган, или кайа маган, что, как говорят, значит «властитель золота»). Как явствует из вышеприведенных выдержек, царь считался полу божественным существом. Народ верил, что через посредство царя он может общаться со своими предками. Полагали также, что царь может в какой-то мере влиять на силы природы. (Вспомним «способность» Тере-Кине вызывать дождь.)
Следом за царем стоял высший класс. К нему в первую очередь принадлежали три группы, которые составляли армию царя: суба — воины, имевшие репутацию непобедимых, их называли иногда также магасуба, то есть царские воины; кагоро, что значит «уничтожающие деревни»; это были элитарные части войска царя, которые набирались из людей кланов Дантиохо, Магасса, Камара и Фофана; магаси — царская конная гвардия, которая сопровождала его во всех передвижениях.
Простой народ делился на малые группы в зависимости от рода занятий. Кроме черных, в стране жило некоторое количество мусульман — арабов и берберов, которые обычно служили царскими чиновниками. Важнейшей задачей чиновничества был надзор за экономикой государства, сбор налогов и пошлин.
Пошлины, которые платили царю Ганы, известны: с каждого осла с вьюком соли, ввозимой в страну, царю платили золотой динар; с каждого вьюка соли, который вывозили из страны, — два золотых динара; с каждого ввозимого груза меди взималась пошлина в пять мискалей. Мнения историков о размере мискаля расходятся: одни считают его равным золотому динару, то есть 4,729 г золота, другие — одной восьмой золотой унции, то есть 3,57 г золота.
Кроме установленного размера пошлин, в стране действовали различные законы и распоряжения в области государственной экономики. Хотя золотоносные земли были расположены за территорией Ганы, царь постановил, что все найденные в стране или привезенные в нее золотые самородки принадлежат ему, в то время как золотой песок народ может хранить у себя. Существовал также запрет на вывоз золота из страны.
