Благосостоянию экономики препятствует и неконтролируемый рост населения. Много рожали в Африке и раньше – меньше пяти детей здесь иметь непрестижно, – однако высокая смертность не позволяла населению стремительно расти. Тенденция к демографическому взрыву наметилась в колониальный период в результате прекращения работорговли и массового доступа к базовому уровню современной медицины. Медицина делала большие успехи в Африке и в первые десятилетия после ухода европейцев: средняя продолжительность жизни за последние полвека возросла на 15 лет, и уже в 1960-е гг. прирост населения достиг 2,5 % в год – эта цифра сохраняется и сегодня. Это означает, что население Африки растёт быстрее, чем где-либо в мире, и к 2050 г. доля африканцев в населении планеты увеличится с 13 % до 20 %. Несмотря на пандемию СПИДа, высокую смертность от малярии и других заболеваний, голод, войны и другие бедствия, население континента уже превысило 1 млрд человек. Ни рост экономики, ни производство продуктов питания не поспевают за таким стремительным ростом, и тенденцию пока не удаётся переломить (да и мало кто старается это сделать). Государственные дотации на детей лишь провоцируют бедные семьи рожать ради денег.
Трущобы из фанеры и жести в последние десятилетия стали привычным ландшафтом столиц африканских государств
За ростом населения не поспевает и образование: Африка по-прежнему лидирует по числу неграмотных, лишь ок. 60 % африканских детей обучаются в школе. Это объясняется как традиционной культурой – никому не хочется отрывать детей от хозяйства, в котором они оказывают помощь взрослым, – так и недостаточным финансированием образования. В африканских школах не хватает ни мебели, ни книг, ни учителей, согласных работать за мизерную плату. Во многих странах приходится наблюдать, как дети за отсутствием бумаги используют мел вместо ручки и маленькую грифельную доску вместо тетрадки. Кроме того, в условиях царящей безработицы школа никак не даёт гарантированной занятости ни юношам, ни тем более девушкам, многим из которых вместо карьеры придётся стать конвейером по производству детей. Из-за этого девочек вообще боятся отпускать в школу, и сегодня 100 млн женщин Африки не умеют ни читать, ни писать.
Одна из сельских школ в Мали: ни мебели, ни учебников, а вместо тетрадей используются доски
Небоскрёбы Йоханнесбурга – столицы африканского бизнеса
Новые технологии – главный фактор развития экономики – не только не производятся в Африке, но и слабо поступают на континент. Развитым странам всегда было выгодно «сбрасывать» африканским партнёрам устаревшие технологии, укрепляя таким образом технологический разрыв между двумя мирами. Что же касается частных инвестиций в высокотехнологичные производства, то они остаются, мягко говоря, весьма рискованными. Не говоря уже о том, что внезапная гражданская война может за неделю разрушить любой бизнес, частая смена режимов и отсутствие всякой правовой защиты инвесторов от самоуправства властей сильно снижают жажду иностранных компаний прочно обосновываться в Африке. В 2006 г. российский «Русал» приобрёл за 19 млн долл. завод по добыче бокситов в Гвинее. Спустя три года, после смены власти в стране, новое правительство посчитало, что завод должен был стоить все 257 млн. Все налоги также были задним числом пересчитаны, и российскому инвестору выставили солидный счёт на 860 млн долл. В 2010 г. власть в очередной раз сменилась, и сумма требований к «Русалу» выросла уже до миллиарда долларов. Договорённости в таких случаях достигаются вовсе не судебными процессами, а личными контактами с очередной правящей группировкой. Однако прозрачности инвестиционному климату это не добавляет, так что инвестиции в Африку по-прежнему не так велики, как в другие континенты. Исключение составляют китайские инвесторы, о всеядности которых мы расскажем чуть ниже.
И всё же, несмотря на все проблемы, сегодняшняя африканская экономика находится на взлёте. Вот уже несколько лет Африка остаётся экономически самым быстрорастущим континентом, ежегодно увеличивая свой ВВП на 5–6 % и обгоняя по темпам роста даже Восточную и Юго-Восточную Азию. Некоторые страны, как, например, Ангола и Мавритания, растут по 18–20 % в год. По итогам 2013 г. Африка обошла Россию по объёму ВВП, в 2015 г. должна приблизиться к Великобритании. В Африке меньше, чем на других континентах, ощущаются последствия глобальной рецессии, а возврат на инвестиции остаётся выше. Вероятно, именно поэтому Чёрный континент становится всё более привлекательной площадкой для крупных бизнес-проектов, а также – как следствие – ареной крупных геополитических столкновений.
НОВАЯ СХВАТКА ЗА АФРИКУ
Знаменитая «Схватка за Африку» – раздел континента между европейскими империями в конце XIX в. – лишь на время приостановила соперничество великих держав на Чёрном континенте. Оно вновь развернулось здесь сразу же после ухода европейцев в 1960-е годы, причём приняло более ожесточённые формы. Однако теперь главными геополитическими игроками в Африке стали Советский Союз и Соединённые Штаты, воевавшие друг с другом за сферы влияния по всему миру.
Китаю наплевать на положение рядовых африканцев, лишь бы вывозить из Африки её полезные ископаемые и сбывать свою продукцию. Бельгийская газета Standaard, 2009 г.
Для того чтобы очистить себе дорогу в Африку, обе сверхдержавы стали главными пропагандистами африканской самостоятельности и приветствовали освобождение континента от колониальной зависимости. Но очень скоро новые независимые республики ощутили зависимость нового типа – от военной и экономической помощи СССР и США, стремившихся заручиться лояльностью африканских диктаторов и готовых ради этой лояльности поступиться любыми принципами свободы и народовластия, социализма и рыночной экономики. И демократические США, и социалистический СССР поддерживали самых жутких тиранов Африки в борьбе за своё влияние: в активе «друзей Америки» тоталитарный диктатор Заира Джозеф Мобуту и серийный убийца Иди Амин из Уганды, а среди «друзей Советского Союза» – кровавый полковник Менгисту из Эфиопии и гвинейский деспот Секу Туре.
После распада СССР ситуация резко изменилась: советские союзники в Африке либо пережили болезненную смену власти, либо с лёгкой душой отказались от строительства социализма. Казалось, что капиталистическая система окончательно победила на пространстве от Каира до Кейптауна, и мировые державы на время утратили свой интерес к Африке. Однако уже в первые годы XXI в. на африканской земле наметилось новое глобальное противостояние. За сферы экономического и политического влияния здесь схватились западноевропейские державы, Соединённые Штаты и растущий Китай. К концу первого десятилетия нового века на африканской почве среди прочих возросли интересы обосновавшихся здесь Индии, Бразилии, Турции, вновь появились и российские следы.
Стела со звездой – всё, что осталось от социалистической Эфиопии сегодня
Китай начал свою активную экспансию в Африку ещё в эпоху Мао Цзэдуна, однако вплоть до начала XXI в. она не приносила больших дивидендов, просто потому что была чересчур политизированной. В новом тысячелетии китайское проникновение на континент носит принципиально иной характер. Китайские инвестиции, технологии и помощь приходят уже не под лозунгом социализма – они вообще лишены каких-либо острых политических соусов. В отличие от стран Запада, китайцы даже символически не требуют от африканских лидеров соблюдения международных правил good governance, а именно уважения прав человека, свободных выборов, защиты окружающей среды и прочих символов западного образа жизни, к которым африканцы всегда относились весьма безразлично. Напротив, китайские инвестиции приходят сюда без предварительных политических условий, безвозмездно, в том числе и к тем режимам, которые Запад подвергает остракизму – например, в Зимбабве или Судане. По сути, единственным твёрдым условием Пекина становится отказ от признания Тайваня, и в этом КНР в последние годы весьма преуспела. Лишь четыре из десятков стран, некогда установивших отношения с Тайванем, остаются верны острову: это Буркина-Фасо, Гамбия, Сан-Томе и Принсипи и Свазиленд.
