СОГЛАСНО АРАБСКИМ ХРОНИКАМ, ПЕРВЫЕ ПРАВИТЕЛИ ГАО НОСИЛИ ЛЕГКО ЗАПОМИНАЮЩИЕСЯ ИМЕНА ЗАКОЙ, ТАКОЙ, КАКОЙ И АГУКОЙ. ОДНАКО НА САМОМ ДЕЛЕ НАСТОЯЩИЕ ИМЕНА НЕ СОХРАНИЛИСЬ – В ПЕРЕВОДЕ С ЯЗЫКА СОНГАИ ЭТИ СЛОВА ЗНАЧАТ СООТВЕТСТВЕННО «ВТОРОЙ ПРАВИТЕЛЬ», «ТРЕТИЙ», «ЧЕТВЁРТЫЙ» И «ПЯТЫЙ».
В отличие от названий Ганы и Мали, слово сонгаи не обозначает ни царского титула, ни имени государства, но является названием аристократической касты народа джерма, в раннем Средневековье основавшего на Нигере, у самой кромки великой пустыни, город Гао. Мало известно o происхождении языка и народа джерма, который по сей день мы называем сонгаи: ясно лишь то, что уже в VIII–IX вв. Гао был весьма процветающим торговым городом, а его предприимчивые купцы совершали длительные экспедиции вверх и вниз по Нигеру.
Могила аскии Мухаммада, одного из известнейших правителей Сонгаи, Мали
Базар на рыночной площади в Дженне, как и пятьсот лет назад, открывается рано утром
Принятие политической элитой Гао ислама в 1010 г. ещё более упрочило городское благосостояние и привнесло в государство такой ценный инструмент управления, как письмо: арабские надписи на надгробиях царей Гао, сделанные не позже 1100 г., являются старейшими письменными памятниками в Западной Африке. Город лишь на короткое время терял независимость, подчинившись в XIV в. императору Мали Канкану Мусе, но быстро восстановил свою свободу, а с ослаблением Мали в начале XV в. получил возможность перехватить власть в огромном регионе от реки Гамбии до нижнего течения Нигера.
Правители Сонгаи сделали ставку на военную силу. Их мощная, хорошо организованная армия, оснащённая тогда ещё редкой в Западной Африке кавалерией, в XV в. воевала практически непрерывно и на всех направлениях. Императоров-завоевателей Али Бера и Мухаммада в народном эпосе хорошо помнят и сегодня. Оба они реорганизовали не только армию, но и экономику и систему управления, которые по своей эффективности вполне могли соперничать с современными им государствами Западной Европы.
Все три империи саванны в большой степени были продуктом добычи и экспорта золота из месторождений в верховьях Нигера. Спрос на золото в Европе неуклонно рос, а основным его источником на европейском рынке после VII в. стала именно Западная Африка. Освоение новых месторождений и пик добычи ценного металла приходятся здесь как раз на XI–XV вв., и, если бы не государственная монополия Ганы и Мали, забиравшая в казну все золотые слитки, цена на золотой слиток в Африке упала бы до стоимости нескольких клубней ямса. Собственно, однажды так и случилось, когда в 1324 г. манса Канкан Муса отправился на паломничество в Мекку, захватив с собой ни много ни мало тринадцать тонн золота для раздачи жителям ближневосточных городов. После его визита цены на жёлтый металл в Египте и на Ближнем Востоке обрушились минимум на десятилетие. Славные то были времена.
Другие товары тоже играли важную роль в доходах империй Западной Африки. Слоновая кость, чёрное дерево и другие предметы роскоши возвращаются ко дворам европейских монархий, а дурманящие орехи колы не теряют популярности в Северной Африке. Всё бо́льшую выгоду обретает продажа чернокожих рабов для невольничьих рынков Средиземноморья – предвестник грандиозной трагедии Африки в XVII–XIX вв., о которой мы расскажем чуть позже.
Древняя глиняная мечеть Джингарей-Бер в Тимбукту была основана ещё императорами Мали
В Гане понятия столицы ещё не существовало, и царь постоянно перемещался со своим двором и войском между различными резиденциями. Однако такие города страны, как Кумби-Сале, Диара и Валата, были, несомненно, крупнейшими в Западной Африке: даже с таким скромным, по сегодняшним меркам, населением, как 15 тыс. жителей. В Ниани, столице мансы Мали, проживало не меньше 20 тыс. Тимбукту – главный порт Сахеля – и столица Сонгаи Гао в XIII–XV в. выросли в крупные города, а на острове внутренней дельты Нигера в XIII вв. был основан город Дженне, на века ставший одним из крупнейших экономических центров Западной Африки. Сюда с четырёх сторон света сходились караваны и баржи, гружённые европейскими, азиатскими и африканскими товарами, чтобы быть разложенными цветастыми рядами на грандиозном рынке в тени Большой мечети, работавшем, как и сегодня, ежедневно с семи утра.
Особую роль в жизни всех трёх империй сыграли мусульманские купцы, захватившие лидерство в торговле между Западной Африкой и средиземноморским миром. Установление арабского владычества в Северной Африке в VII–VIII вв. привело к тому, что приверженность Пророку стала необходимым условием для ведения успешного торгового бизнеса. Африканские купцы с готовностью принимали ислам, чтобы вступить во взаимовыгодные отношения или породниться с богатыми купеческими семьями Марокко, Туниса и Египта.
Как власти, так и сельское большинство подданных африканских империй продолжали придерживаться стародавних верований, однако уже правители Ганы в IX–XII вв. весьма благосклонно относились к исламу. Мусульманским купцам, правда, запрещено было селиться в одном городе с местными жителями, так что вскоре рядом с глиняно-соломенными городами империи появились каменные поселения торговых гостей. Ислам остаётся религией крупных городов и в эпоху Мали, и в век расцвета Сонгаи, и даже позже, а Тимбукту, в свою очередь, стал одним из признанных мировых центров мусульманской науки. Парадоксально, однако, что при этом сельское население за пределами городских стен продолжало придерживаться культов предков как тогда, так во многом и сегодня.
Именно поэтому, хотя мансы Мали и сонни или аскии (цари) Сонгаи были преданными мусульманами (аския Мухаммад даже получил в Мекке титул халифа правоверных в Западной Африке), они вынуждены были бережно относиться к традиционным культам и подавлять сепаратистские настроения крупных мусульманских торговых городов. Так, освободив Тимбукту от туарегов в 1468 г., Али Бер весьма жёстко обошёлся с городом, подозревая, что городская верхушка состоит в заговоре с туарегами и марокканцами, чтобы избавиться от тяжёлых налогов Сонгаи.
Будущее показало, что он был прав. В конце XVI в., когда жизненные силы Сонгаи из-за постоянных войн и междоусобиц были уже на исходе, мусульманские купцы Тимбукту, стремившиеся к независимости от империи, сыграли свою роль в организации вторжения на её территорию марокканских войск. Весной 1591 г., вооружённые невиданными в Западной Африке аркебузами, к Гао подошли войска марокканского султана Мулая Ахмеда, им даже удалось перетащить через пустыню 12 португальских пушек. Они не взяли с собой запасов провизии на обратный путь и знали, что отступать будет некуда. 13 марта 1591 г. армия Сонгаи была рассеяна мощью огнестрельного оружия. В этот день, после семи веков владычества в саваннах, завершилась история великих западноафриканских империй.
В СОСТАВЕ МАРОККАНСКОГО ВОЙСКА КАК МИНИМУМ ПОЛОВИНУ СОСТАВЛЯЛИ ЕВРОПЕЙЦЫ: ИСПАНСКИЕ МУСУЛЬМАНЕ И ПЛЕННЫЕ ПОРТУГАЛЬСКИЕ СОЛДАТЫ, СОГЛАСИВШИЕСЯ СЛУЖИТЬ СУЛТАНУ. ИМЕННО ОНИ УМЕЛИ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ АРКЕБУЗАМИ, ПОГУБИВШИМИ СОНГАИ. ЭТО БЫЛО ПЕРВОЕ КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ НАШЕСТВИЕ ЕВРОПЕЙЦЕВ НА АФРИКАНСКИЙ КОНТИНЕНТ, НО ОТНЮДЬ НЕ ПОСЛЕДНЕЕ.
ТРЕУГОЛЬНЫЙ ПАРУС ДОНА ЭНРИКЕ
После захвата Гао марокканцами империя Сонгаи распалась на множество воюющих между собой княжеств и племенных объединений и, по словам летописца, «стала безопасность страхом, благосостояние – мукой и тягостью, а спокойствие – бедой и насилием. Люди начали пожирать друг друга повсеместно, вдоль и вширь, завидуя и воюя за богатства, за людей и за рабов».
