Адар ждал угощений вместе с псами Дултара.

Но вот - Джон взял первый аккорд. И кивнул мне.

Я запотевшими пальцами приложила дудочку к губам. Джон мне подмигнул. Он верил в меня! И мелодия полилась:

На ярмарку в Скарборо когда ты поедешь,Разыщи для меня ту, что живет в тех краях.Любовью моей была она прежде...Розмарин, полынь, петрушка, тимьян.

Дудочка слушалась меня без пререканий. Все-таки, эту мелодию мы с ней и горлицами играли вечно. И даже с Джоном. Он пел и все поглядывал на меня, и от того я взмывала в небеса.

Надо ли говорить... что всем безумно понравилось.

- Еще раз, еще раз! - кричал противный сын лэрда. Ага. А смотрел так презрительно. И громче всех смеялся, когда Джон назвал меня эльфенком.

- Не сейчас, - улыбнулся Джон спокойно. - Спасибо, Рони. А теперь... время и вам размять голоса, господа.

Очень жаль... я бы сыграла еще.

- Попозже, - шепнул мне Джон, заметив, то я расстроилась. - Нельзя давать зрителям все, чего они хотят, иначе тебя перестанут уважать.

И ударил по струнам. Задорно подмигнул куда-то в сторону Бресса и затянул... Каледонский марш! Я его знала почти наизусть, одна из любимых песен дяди Хэмиша и дяди Ле.

МакДауэллы тоже пели эту песню в лесу у костра. Наверное, это песня обо всех нас. Зал ожил - полился эль в кубки, начали притопывать сапоги, даже грозный лэрд со своим сынком заорали любимые мои строки:

Живи, Каледония, вечно!Прекраснее нет страны!

И Джона было почти не слышно. Только лютня извивалась мелодией, будто стрекозы сошли с ума и порхали над лугом. Песня уже закончилась, а струны продолжали бойкую мелодию.

И посыпались требования...

- Про мельникову дочь!

- Менестрель, выпей-ка с нами! До дна!

- Я подхвачу куплет! Про разбойников!

- Да ты о чем, про пиратский клад!

И весь зал гремел, стоял на ушах, и я вместе с ним. Бресс раскраснелся, и мы с ним плясали кейли под историю горного гнома-колдуна, который зарыл клад сто лет назад, а после не мог вспомнить, где он...

И вдруг - Джон накрыл ладонью струны. И на мгновение сделалось тихо. А потом мандолина запела нежно. Как... дева озера.

Давно летит по земле молва.Зеленеет древних холмов трава.Меняют деньги на любовьЗеленые рукава!

Это ведь я тоже умею! Джон кивнул. Я успела подбежать, запыхавшись, вытащить дудочку... И выводить мелодию рядом с чудесным, волшебным фейри Джоном наперекор туманным глазам того сына лэрда. А Терри улыбался.

После нашей песни зал молчал всего несколько ударов сердца. А потом взорвался криками, хлопками и новыми требованиями. Я не заметила, как рядом оказалась Анн.

- Пора спать, Рони.

- Но...

- Пора, - сопротивляться не вышло. Ну, за другую руку она держала Терри, и он смотрел на меня первый раз почти с восхищением, так что... Я упивалась победой и сделала вид, что мне нет до него дела.

Последние крики донеслись из зала:

- Давай, менестрель, еще!

- До последнего стиха!

Джон улыбался так же победно, как я.

***Тэм

Зал сошел с ума. То ли от пива и живой воды, то ли от звуков лютни. Я бы давно ушел. Не выношу таких сборищ, да не хотел бросать гусельницу одну.

Впрочем... я удивился, но даже нравилось сидеть тихонько и присматривать за ней. Наверное, скучаю по овцам.

Мне приходилось слышать разные песни и разные голоса. Мэри обожала орать шанти во всю глотку, голос у нее был звучный, сильный и нежный одновременно. Пение Джона чем-то неуловимо отличалось. Голос у него был хорош, пусть еще и не окреп, но не в том дело. Он пел, как жил. Песня его становилась живой. Он пел... и колдовал. Сам о ом не догадываясь.

- Ну же, менестрель, - прилез изрядно веселый лекарь с кубком, - выпей со мной!

Я подорвался с лавки. Сам не знаю, зачем.

Но Джон взял кубок, отхлебнул пару глотков, утер губы, причмокнув одобрительно, а потом мягко улыбнулся и сказал:

- Благодарю.

И тихо, бочком, пока никто не заметил, усочился из зала.

Я усмехнулся. Проныра. Больше и меня в зале ничего не держит.

***

Примечание автора.

Атмосферу выступления Джона отлично отразит песня Wallace Band "Бродяга-менестрель". Автор бессовестно позаимствовал пару реплик :)

Глава 22

***Джон

Когда я удалилась на пару поворотов по освещенным факелами коридорам, то обернулась, убедившись, что никто не идет следом, привалилась к стене и с облегчением выдохнула. Фух.

Ничем не заплатили, зато ноги удалось унести без потерь. И то счастье... А то я уже не была уверена, что получится.

Впрочем, им понравилось. Им понравилось! Я не струсила, я зажгла весь зал..! Я поднесла ладони к щекам - они горели. Вот оно какое, счастье! Может, конечно, свое дело сделало и виски, но все же...

Где-то послышались шаги. Я поспешно подобралась, одернула мандолину за спиной, и отправилась дальше, как ни в чем ни бывало. Менестрель закончил выступление на сегодня. Ничего в этом нет криминального.

- Гусельник! - окликнули меня сзади. Голосом, едва ли не в стельку... Я остановилась. Выдохнула. Обернулась и... нос к носу столкнулась с Брессом. Попятилась от неожиданности - да и несло от него изрядно, и взгляд мне его не понравился. Но горец схватил меня за плечи и попытался заглянуть в глаза.

- Смазлив ты, гусельник... Не успокоюсь, пока не проверю, не девчонка ли ты...

Меня прошибло холодом. По обе стороны от меня были стены узкого коридора, сзади пустота, впереди - пьяный огромный горец. С очень, очень пугающим блеском в глазах... Вцепившийся в меня и шарящий по куртке. Я попыталась двинуть ему коленом в пах. Только Бресс поставил мне подножку.

- Ну, уж нет, второй раз не проведешь, - прошептал он мне прямо в нос, когда я, чуть не свалившись, повисла на собственном воротнике в его руках.

Изловчилась ударить его головой в нос, но не настолько сильно, чтобы отпихнуть, да только достаточно сильно, чтобы разозлить.

Горец швырнул меня к стене, и лишь мандолина спасла мою голову жалобным бренчанием.

- Ну, дорогуша... - вскипели яростью его глаза, а лапы уже обе вцепились в ворот куртки... Мои мысли закончились.

Но в этот момент на плечо Бресса легла рука и отшвырнула его в сторону.

Тролль!

Бресс ударился о стену и не поднялся.

Меня пронзила дрожь.

Бресс застонал.

- Утром он ничего не вспомнит, - прокомментировал тролль, протягивая мне руку. - Идем.

У меня зубы застучали друг о друга. И я была не в силах отлепиться от стены. Что бы сейчас случилось, если бы не Тэм?..

Я посмотрела на его хмурое лицо, выхваченное пляшущим пламенем факела из темноты и... тихо расплакалась.

***Тэм

- С-спасибо, - дрожащими губами прошептала гусельница и быстро вытерла слезы.

Ей это стоило труда, но она отделилась от стены, брезгливо обходя уже храпящего Бресса и робко взялась за мою руку.

Не знаю, зачем я позвал ее и куда. Но не оставлять же ее там.

Мы брели по коридору, пока я не вспомнил, что тут рядом есть дверь в сад. Там должно быть спокойно и небо со звездами. Небо всегда успокаивает.

Я обернулся. Гусельница на меня не смотрела, а витала в собственных мыслях и жевала губы ожесточенно.

- Не съешь, - зачем-то посоветовал я.

- А? - она отвлеклась от размышлений и глянула на меня. Запоздало улыбнулась: - Не съем.

Я толкнул дверь. Ночной свежий воздух после застольного смрада и факельного дыма оказался как нельзя кстати. Похоже, легкий морозец ударил. Трава и листья старого шиповника подернулись белесой каемкой.