Однако, как оказалось, это было еще не все. Жрец отнюдь не успокоился на достигнутом и, масляно улыбаясь, предложил Корину нарушить-таки его клятву относительно поцелуев. Норлок, вошедший в роль Светлого рыцаря, благородно отказался, сославшись на правила чести и нормы морали.

– Жаль, жаль… – с наигранным огорчением вздохнул жрец. – Ведь ты, без сомнения, очень хочешь поцеловать свою прекрасную нареченную.

– Очень! – согласился Корин, продолжая играть роль влюбленного в меня рыцаря. Я скромно потупилась и попыталась покраснеть.

– Так знай же, сын мой, что Пафнутий щедр к влюбленным. Властью, данной мне этим святым, я освобождаю тебя от твоего слова на сегодняшний день. Ибо ныне великий праздник. Ну же, целуй свою нареченную!

– Целуй, рыцарь, целуй, ныне все можно! – поддержал жреца целый хор пьяных голосов, активно принявших участие в нашей "трагедии".

Хе… ну, если посмотреть со стороны, то иначе, как трагедией, такое и не назовешь. Двое вполне приятных молодых людей, влюбленных (по их мнению) друг в друга, получили благословение Пафнутия, а поцеловаться не могут! Это ж какая несправедливость! Да я бы сама бедняжкам изо всех сил посочувствовала. Вот только одна проблема. Влюбленными друг в друга мы точно не были. Но если толпа это поймет, то, пожалуй, порвет на части. Ибо народу явно захотелось зрелища.

Господи! Да что ж нам теперь делать-то? Убью этого услужливого мерзавца Мигеля, если нам удастся выпутаться из этой ситуации!

– Ну, рыцарь, чего встал, как столб?! – подбадривала Корина толпа. – Сказано тебе, сегодня все можно! Сам жрец тебя от клятвы освободил! Целуй свою девку!

Норлок обвел окружающую его толпу людей совершенно больным взглядом, вздохнул, и, поняв, что другого выхода нет, меня поцеловал. Вау! Нда… это был тот еще поцелуй! Сначала чисто машинальный и холодный, он постепенно становился смелее, жарче и, наконец, захватил меня целиком. Видимо, норлок слегка увлекся. Я, честно говоря, тоже. Даже не знаю, что больше всего этому способствовало – выпитое на празднике вино или окружающая атмосфера всеобщей влюбленности.

Настырные губы Корина были настолько умелыми и опытными, что у меня закружилась голова. Боже мой… как хорошо-то… ну кто, кто там еще дергает меня за подол платья? Кому в лоб захотелось?

– Эй! Можете уже не целоваться, на вас уже не смотрит никто, – раздался весьма ехидный голосок Мигеля. Вот ведь мелкий паршивец!

Корин весьма неохотно выпустил меня из объятий, и я с трудом перевела дух, пытаясь прийти в себя. Что это было? Меня как будто прошил с пяток до макушки электрический разряд. Судя по недоуменному лицу Корина, с ним происходило примерно то же самое.

– С вас три золотых за избавление от клятвы, – тут же возник из ниоткуда толстый жрец. Нет, во барыга, а? Мало того, что он избавил Корина от этой "клятвы" практически силком, так еще и оплаты за это требует! Впрочем, делать было нечего, пришлось раскошелиться.

– Давай срочно возвращаться в гостиницу, пока нас окончательно не разорили! – скомандовал Корин, и мы переулками постарались миновать праздновавшую толпу.

– Если я покажу вам, как ночью пробраться в храм, вы оставите меня у себя на службе? – задал неожиданный вопрос Мигель, стоило нам только добраться до гостиницы и заказать ужин ко мне в номер. (Вниз мы спуститься не рискнули, боясь нарваться на новые неприятности в связи со своим статусом влюбленных).

– На кой гоблин ты нам нужен? – зло бросил Корин. – От тебя одни проблемы. И убытки. Подумать только, три золотых, чтобы избавиться от клятвы, которую я не давал!

– Я правда решил, что вы передумали, – шмыгнул носом Мигель. – Я хотел помочь.

Светлые рыцари частенько дают такие клятвы, что их только пожалеть можно.

– Я не Светлый рыцарь! – рявкнул Корин. – Неужели до тебя это все еще не дошло?

На вид, вроде, умный пацан.

– Не ори на ребенка, – вмешалась я. – И вообще не ори. Особенно о том, что ты не Светлый. Тут жрецы на каждом углу. Хочешь, чтобы нас схватили? Если мы оба окажемся в тюрьме, вытаскивать нас оттуда будет некому.

– А вы Темные, да? – загорелись у Мигеля глазки. – Тогда я тем более хочу вам служить. Темные, говорят, не скупятся платить. Вон, Рагнер, пока Светлым рыцарем был, так о нем, почитай, и не знал никто. А как перешел на сторону Тьмы, так и военная удача к нему лицом повернулась, и земли он завоевывать начал, и титул, говорят, ему обещают высокий. А все почему? Да потому, что он носит цвета Темной Владычицы. Черный и красный. Я тоже их буду носить!

– Подрасти сначала! – фыркнула я. – А на службе я тебя оставлю. Только чтобы больше никакой самодеятельности! Прежде, чем что-нибудь сделать, спроси нас, надо ли нам это. Хорошо? – Мигель закивал.

– Ты действительно можешь нас провести в храм? – задался более насущным вопросом Корин. – И нас никто не заметит?

– Я постараюсь.

Мигель действительно постарался. Вел нас такими трущобами, что сам черт ногу сломит. Да и к храму мы подошли не с парадного входа, а откуда-то сбоку, с заросшего бурьяном и лопухами пригорка. Я даже не сразу поняла, что перед нами – знаменитый городской храм. Такой он был мрачный и холодный. Видимо, все украшения, так же, как и ночная факельная подсветка, достались фасаду. Мигель прижался к земле, и мы тут же последовали его примеру. В двух шагах от нас прошел вооруженный отряд из шести солдат.

– А теперь быстро за мной, они сейчас пойдут обратно! – скомандовал пацан и кинулся вперед ужом. Мы с Корином, не долго думая, поползли за ним следом.

Надо же… прямо у земли, присыпанная песком и заваленная валежником, располагалась щель. Если не знать – в жизни не найдешь. Даже при дневном освещении. Мы протиснулись внутрь, и Мигель "закрыл" за нами импровизированную дверь из мха и кустов. Ну, что ж… мальчишка не обманул. Мы действительно находились внутри храма. Теперь дело осталось за малым – найти саркофаг. И понять, почему никто до сих пор не смог вытащить из него скипетр. Мы вооружились заранее припасенными факелами и двинулись за норлоком. Что, что, а направления Корин чувствовал великолепно. И это было нам весьма на руку, поскольку Мигель, который знал потайной лаз, пользовался этим самым лазом для сугубо меркантильных целей – потихоньку грабил храмовые подвалы, очищая их от излишков еды и вина.