Больше всего отец опасался гонений и домогательств среди китайских подростков. По крайней мере в его детстве ему неслабо доставалось от придурков и шпаны, которые постоянно доказывали себе свое превосходство – превосходство силы над умом.

И все это им только предстояло понять и примерить, как говорится, на собственной шкуре.

      Мысли продолжали атаковать обеспокоенный ум Сергея Ивановича. Прислонившись лбом к стеклу, он с интересом наблюдал новый уклад жизни из окна старенькой иномарки. Искра спала у него на коленях, а господин Чан, сидя рядом с водителем, показывал ему дорогу.

Спустя примерно час автомобиль остановился возле какого-то дома, естественно, китайской наружности. Улица была настолько узкой, что помещалась только одна машина, даже людям рядом с ней пройти было бы проблематично. Дверь открыл товарищ Чан и еле внятно, шёпотом пробормотал:

– Вы приехали! Аккуратно. Не шумите, у нас так не принято, – суетился китаец.

Сергей разбудил Искру.

– Дорогая вставай, нам пора. Мы приехали.

– Хорошо, я не сплю. Где мы? – спросонья спросила она.

– Мы дома. Мы дома, – с ноткой сожаления ответил отец.

Старый район, включал в себя все атрибуты китайской жизни. Запахи еды даже в ночное время, сковывающая компактность жилых помещений, тонкие стены, уличный туалет и отсутствие элементов современного уклада жизни, таких, как центральная канализация, сильно смущали Сергея.

Все брезгливо раздражало и разочаровывало с первого взгляда. И лишь Искорке было все равно. Она так устала, что с трудом передвигала ноги. Для нее было самое главное – одолеть несколько этажей по деревянной лестнице и желательно лечь спать не в одну кровать с какой-нибудь китайской бабушкой.

– Еще немного. Ваша комната двадцать три, – улыбчиво сопровождал китайский друг Сергея.

В руках у него был чемодан, который по своим размерам был чуть меньше, чем ширина коридора. Он то и дело за что-то цеплялся, пробираясь через многочисленные двери нескончаемого мрачного пролета.

Продвигаясь с Искрой на руках, Сергей Иванович отчетливо слышал чей-то разговор, иногда до него доносились скрипы половиц и даже устойчивый храп будущих соседей. Это было странно. Он к таким условиям не привык. Все происходящее сильно расширяло его зону комфорта. Пока что на этом этапе знакомства с китайской инфраструктурой радоваться особо было нечему. Оставалось только надеяться и верить, что найдутся силы и основания на то, чтобы двигаться дальше и, возможно, когда-то, в обозримом будущем, ситуация поменяется и все наладится, а пока придется жить с тем, что есть.

– Спасибо, Чан! Я тебе очень признателен! – прошептал Сергей Иванович, укладывая дочку на деревянную кушетку.

– Отдыхайте. Я завтра к вам зайду, – он пожал ему руку и закрыл дверь.

Сергей Иванович сел на кровать. Он смотрел на дочь и с сожалением погрузился в воспоминания. Как они вместе гуляли в парке и ели мороженное, первые впечатления от катания на велосипеде, как Искорка пошла в школу и ее яркие эмоции в момент открывания новогодних подарков. Как за окном в морозный день падал снег и, конечно же, дорогих сердцу коллег по работе.

Картинка воспоминаний постепенно размывалась происходящей действительностью. Маленькая комнатка по нашим меркам принадлежала общежитию коридорного типа. Окно было крохотное и выходило на узкую улицу. В мрачном помещении по математическим выкладкам было не более девяти квадратных метров жилой площади. Мебель была компактно расставлена по комнате, видимо с применением Фен Шуй. Две кровати, тумбочка и вешалка. Это все, что предложила Сергею Ивановичу новая работа в китайском университете. Всего остального придется добиваться самостоятельно.

А кто сказал, что будет легко?

Глава 4. Оригинальный Ли

Искра боялась высунуть нос за порог своей комнатки. Проснувшись утром, она обнаружила, что в помещении кроме нее никого нет. Шумные соседи как ни старались, но не смогли потревожить сон девочки. Курицы, шум мопедов и горлопанистые местные жители к двенадцати часам дня уже жили своей привычной жизнью. Оживленная улица была наполнена странными, непривычными звуками. Шум то нарастал, то снова становился монотонным. Периодически кто-то по коридору проходил мимо комнаты, отстукивая по деревянному полу обувкой. Свет попадал в комнату через маленькое окошко, в которое страшно до жути было решиться выглянуть.

«Интересно, они все выглядят как мы или среди них есть мутанты», – подумала испуганная, но заинтересованная девчонка. «Вот бы на улицу выйти. Там наверняка есть что-то интересное. Дети же у них должны быть?» – продолжала с любопытством рассуждать она. «Не пойду, страшно. Подожду, когда папа вернется. Без него никуда не пойду. Все решено!»

Искра постаралась переключить свое внимание на книгу. Достала из рюкзака иллюстрированный рассказ и начала читать.

– Нихао! – раздался голос из-за двери.

Тук-тук-тук. Постучался кто-то в дверь.

«Кто там?» – встревожено подумала Искра. На лице возникло пауза. Глаза удивленно растопырились, и девочка замерла в ожидании.

По ту сторону входной двери кто-то с неустойчивым тембром в голосе на непонятном ей языке защебетал быстро-быстро, словно комментировал тараканьи бега, да еще весьма эмоционально. Ручка двери пошевелилась, но дверь открыть он не смог.

– Дверь закрыта. Я дома одна. Папа ушел на работу. Зайдите позже, – испуганным шепотом произнесла Искра.

– Нихао! – громче, пуще прежнего, снова повторил незнакомец и продолжил стрекотать на китайском.

«Я не понимаю ничего. Он что, тупой?» – подумала Искра.

В замочной скважине внезапно появился глаз. Настойчивый гость не желал сдаваться. Ручка снова резко дернулась и девочка испугано вскочила.

«Может мне закричать? Уйди, пожалуйста», – в голове началась паника, ей не понятно было, как отделаться от назойливой пиявки.

Бесконечная трель китайской речи наконец-то прекратилась.

Искорка, убедившись в отсутствии глаза в замке, обратно присела на кровать и, прижав двумя руками книгу, затаилась.

Действительно, приставучий парнишка перестал долбиться в дверь и куда-то спешно убежал.

«Фу, капец как страшно! Папочка, ты где?! Ввернись, мне страшно!» – взмолилась она.

Девочка сидела на кровати и среди множества достаточно громких фоновых звуков пыталась понять, не угрожает ли ей еще что-нибудь. Ее взгляд остановился на чемодане, который стоял в углу. Руки сжимали книгу, на лбу проступили капельки пота, а по спине пробежал холодок.

Тук-тук-тук. Снова, кто-то постучал в дверь.

В щель под дверь кто-то просунул палочки. Деревянные китайские палочки, а между ними записка. Крохотный клочок бумаги был свернут и зажат между двумя щепками.

«Капец как страшно. Что это?» – с непониманием удивилась девочка.

У нее сложилось такое впечатление, что она маленький зверек в зоопарке и все вокруг пытаются разными способами выманить его из норки.

В моменте все затихло. Фоновый шум с улицы временно стал не таким назойливым и отчетливым. Все звуки слились в одно монотонное гудение. Все внимание девочки было нацелено на эти непонятные предметы, лежащие на полу.

Встать и подойти было очень страшно. В голове крутились детские ассоциативные мысли о поимке маленькой мышки с помощью коварной мышеловки. Воображение рисовало ей страшную картину. Об этом лучше даже не говорить. Просто жуть.

Но детское любопытство и наивность иногда сильнее необоснованных страхов.

«А вдруг, это папа попросил передать мне весточку!?» – промелькнула мысль в ее голове. «Точно, это он!» – воскликнула наивная Искорка.

Сорвавшись с места, она подбежала к двери, схватила палочки и с надеждой развернула записку.

– Что!? Что это за писанина такая!? Какие-то палочки и домики. Я не понимаю, что это! – возмутилась она.

За дверью послышался знакомый голос:

– Нихао! – не так громко, как ранее, но вполне отчетливо снова произнес незнакомец.