Полковник заговорил о политике. Джонни это удивило. Наконец Тауэрс перешел к сути вопроса: было бы небезопасно (по его словам) оставлять власть над миром в руках политиков, власть должна находиться в руках научно подобранной группы людей. Короче говоря, патруля.

Джонни был удивлен, но неожиданными слова полковника не стали. Сами по себе доводы Тауэрса звучали вполне убедительно:

– Лига Наций распалась, Организация Объединенных Наций тоже может последовать ее примеру, что неминуемо приведет к новой мировой войне, и ты, Джонни, хорошо понимаешь, насколько ужасной будет эта война.

Джонни согласился. Тауэрс был рад, что его доводы поняли: старший офицер-бомбардир и сам бы справился, но два специалиста лучше, чем один.

Джонни резко выпрямился.

– Вы собираетесь что-то предпринять? – Он думал, что начальник штаба просто рассуждает вслух.

Тауэрс улыбнулся:

– Мы не политики, чтобы заниматься пустой болтовней. Мы привыкли действовать.

Джонни присвистнул:

– И когда приступаете?

Тауэрс щелкнул выключателем. Джонни с удивлением услышал свой собственный голос – то была запись разговора в столовой для младших офицеров. Политический спор, из которого он, к счастью, вовремя устранился. Но факт слежки возмутил его.

Тауэрс выключил запись.

– Мы уже начали, – сказал он. – Мы знаем, кому можно доверять, а кому нет. Вот, например, Келли. – Полковник махнул рукой в сторону громкоговорителя. – Келли политически неблагонадежен. Ты заметил, что он пропустил завтрак?

– Что? Я думал, он на вахте.

– Келли свое дежурство закончил. Не волнуйся, он жив-здоров.

Джонни задумался.

– А в каком списке я? – спросил он. – Среди надежных или ненадежных?

– Твое имя пока под вопросом, но я убежден, что на тебя можно положиться. – Полковник обезоруживающе улыбнулся. – Джонни, ты ведь не обманешь моих надежд?

Далквист не ответил. Полковник отреагировал резко:

– Ну же, не молчи! Что ты обо всем этом думаешь?

Далквист промолчал.

– Ну же! – резко сказал полковник. – Что ты об этом думаешь? Высказывайся.

– Ну, раз вы меня спрашиваете, то я думаю, что вы откусили кусок, который не сможете прожевать. Пусть Земля и находится под контролем Лунной базы, сама база уязвима для кораблей. Одна бомба – и бабах!

Тауэрс взял со стола записку и передал Далквисту. Она гласила: «Белье получено из прачечной. Зак».

– Это значит, что все бомбы на «Трюгве Ли» выведены из строя. С другими опасными для нас кораблями дело обстоит точно так же. – Полковник поднялся. – Обдумай это и зайди ко мне после обеда. А пока помоги майору Моргану перенастроить частоты управления бомбами.

– Зачем?

– Мы ведь не хотим, чтобы бомбы отключили до того, как они достигнут цели?

– Что? Вы же сказали, что хотите предотвратить войну.

Тауэрс отмахнулся:

– Войны не будет – только акт устрашения, один никчемный городишка, ну парочка. Небольшое кровопускание, чтобы избежать тотальной войны. Простая арифметика. – Он похлопал Джонни по плечу. – Ты же не чистоплюй. В бомбардиры таких не берут. Представляй это как хирургическую операцию. И подумай о своей семье.

Джонни Далквист думал о своей семье.

– Сэр, мне необходимо увидеть начальника базы.

Тауэрс нахмурился:

– Начальник никого не принимает. Как тебе известно, я его замещаю. Зайди ко мне снова – после обеда.

Начальник Лунной базы действительно никого не принимал; он был мертв. Но Джонни об этом не знал.

Далквист вернулся в столовую, купил сигарет и присел покурить. Затушив окурок, он поднялся и направился в западный шлюзовой отсек базы. Там он надел скафандр и обратился к часовому:

– Открой шлюз, Смитти.

Тот удивился:

– Сэр, от полковника Тауэрса поступил приказ никого не выпускать на поверхность без его разрешения. Вы что, не слышали?

– Конечно! Дай-ка мне журнал приказов. – Далквист взял журнал, выписал себе разрешение и добавил: «По распоряжению полковника Тауэрса». – Если хочешь, справься у начальника штаба сам.

Часовой посмотрел на подпись и сунул книжицу в карман:

– Что вы, лейтенант. Я верю вам на слово.

– Не любишь беспокоить начштаба? Могу понять. – Далквист шагнул в шлюз, закрыл за собой дверь и дождался, пока из камеры выйдет воздух.

Оказавшись на поверхности Луны, он прищурился от света и поспешил к ракетному терминалу. Там его поджидала машина. Забравшись в нее, он опустил колпак кабины и нажал стартер. Реактивный джип взял курс на холмы, промчался сквозь них по туннелю и выбрался на равнину, утыканную ракетами, будто праздничный торт свечками. Свернув в другой туннель под холмами, машина резко затормозила у подземного бункера с атомными бомбами.

Выбравшись из машины, Далквист включил рацию. Облаченный в скафандр часовой у входа в бункер взял винтовку на грудь.

– Доброе утро, Лопес, – проходя мимо, поприветствовал его Далквист и открыл шлюз.

Охранник окликнул его:

– Эй! Никому не позволено входить без приказа начальника штаба! – Опустив винтовку, он пошарил в кармане и достал листок бумаги. – Вот, лейтенант, прочтите.

Далквист отмахнулся:

– Я сам составил этот приказ. Ты его не понял, перечитай еще раз.

– Лейтенант, я так не думаю.

Выхватив бумагу, Далквист пробежал ее глазами и указал на одну строчку:

– Вот: «За исключением специально уполномоченных начальником штаба сотрудников». То есть бомбардиров – меня и майора Моргана.

Часовой выглядел озадаченным.

– Черт возьми, посмотри, что такое «специально уполномоченные», – это в твоей инструкции, раздел «Бункер», «Безопасность», «Протокол». И не говори, что ты ее в казарме забыл!

– Никак нет, сэр! Она при мне! – Часовой потянулся за сумкой.

Далквист вернул ему листок. Охранник взял его и, замешкавшись, прислонил винтовку к ноге, переложил бумагу в левую руку, а правой принялся шарить в сумке.

Далквист схватил винтовку и сбил ею часового с ног. Отбросив оружие, он нырнул в шлюз. Захлопнув дверь, Далквист увидел, как часовой поднялся и потянулся за пистолетом. Наглухо запирая дверь, Далквист почувствовал, как та вздрогнула под пальцами – в нее ударила пуля.

Метнувшись к внутренней двери, он дернул за рычаг воздушного клапана и вновь бросился к внешней, всем весом навалившись на ручку. Он почувствовал, как дверь подается: часовой тянул ручку вверх, в то время как Далквист давил на нее вниз. Вот только весил он на Луне слишком мало, и ручка медленно поднималась.

Через отводной клапан в шлюз хлынул воздух из бункера. Далквист ощутил, как скафандр облегает тело – давление в камере и комбинезоне выравнивалось. Далквист перестал сопротивляться. Теперь часовой мог сколько угодно поднимать ручку: дверь накрепко удерживалась тринадцатью тоннами воздушного давления.

Далквист зафиксировал дверь в бункер так, чтобы она не могла захлопнуться. Пока она открыта, никто больше не мог войти в шлюз.

В помещении перед ним находились атомные боеголовки – по одной на каждую ракету, – выставленные рядами на достаточном расстоянии одна от другой, чтобы исключить возможность цепной реакции. Во всей известной Вселенной не было оружия опаснее, но это было его детище. Он встанет на пути у любого, кто попытается злоупотребить им.

Он выиграл время, добравшись сюда быстрее других, но дальнейшего плана у него не было.

Динамик на стене ожил:

– Эй, лейтенант! Что происходит? Вы спятили?

Далквист не ответил. Чем дольше Лопес остается в неведении, тем больше времени, чтобы что-нибудь придумать. А для этого Джонни понадобится все время, которое он мог отыграть. Лопес повозмущался немного, но в конце концов умолк.

Первоначальной целью Джонни было не допустить, чтобы бомбы – его бомбы! – использовались для «акта устрашения в никчемном городишке». Но что делать дальше? По крайней мере, Тауэрс не мог теперь попасть в бункер, и в крайнем случае Джонни мог сидеть здесь хоть до скончания времен.