Народ со вполне честным этнографическим интересом посмотрел фотографию.

– Сии лепестки в дальнейшем подверглись обработке медом – мне пришлось ехать на пасеку, чтобы лично проследить за его сбором, на что Императрица и ответила данной фотографией.

Посмеялись – та еще дипломатия!

– Лепестки станут для нас десертом, – я пошевелил пальцем, и Карл материализовал в руках стеклянную банку с засахаренными лепестками.

Такое целиком проверить невозможно, потому что лепестки попросту закончатся, не добравшись до едоков. Пришлось ограничиться пробниками из разных мест банки. Удивительно – козней англичан я опасаюсь, а с Востока вообще подвохов не жду. Может ли это ощущение быть послано откуда-то сверху, в качестве подсказки, с кем нужно налаживать далеко идущие связи? Вилли – партнер лет на двадцать. Азиаты – партнеры на весь XX век, если я грамотно разыграю свою партию в первые его десятилетия, конечно.

Дамы появление баночки встретили с энтузиазмом – лепестки роз же, как не проникнуться желанием попробовать? Кипяток нужной температуры поспел, и я принялся заваривать чай:

– Первую заварку принято сливать – чай не успевает раскрыть весь свой потенциал, а пыль портит вкус, – заварил второй раз и разлил по пиалкам. – Кузен, прошу тебя, не нужно хватать пиалу как варвар!

Кайзер иронично хмыкнул и вернул пиалку на стол. Мы же тут развлекаемся, а во время развлечений не зазорно передать командование мне. Кроме того, мы с ним однажды неизбежно попадем на личные переговоры с китайскими сановниками. Возможно даже в сам Запретный город, а значит освоение некоторых ритуалов будет нелишним.

– Прежде всего оценим цвет, – предложил я.

Мы посмотрели в пиалки, и Марго подобрала исчерпывающее сравнение:

– Словно жидкое золото.

– Это только на дне, – поправил вредный Вилли.

– Золотистый цвет обязателен для чая этого сорта, – улыбнулся я невесте. – Полагаю, что он что-то символизирует, но так глубоко я не погружался.

– И этот человек обвиняет кого-то в варварстве! – подпустил веселья Вильгельм.

Посмеялись.

– Наш мир удивителен, – отвлекся я от основной темы. – Восток считает варварами Запад, а Запад отвечает ему тем же, – повернулся к Марго. – К счастью, наша с тобою Империя очень удобно расположена посередине, потому нам выпало редкое удовольствие понимать как Восток, так и Запад.

– Я бы не назвал это удобством, – влез кайзер.

Не питает иллюзий – править страной такого размера и с таким географическим положением архисложно. Да, прирезать Германии землицы Вилли, как и другие монархи, совсем не против, но захватывать Россию целиком?! Увольте – на такие просторы никакого орднунга не напасешься!

– Любые препятствия на пути к личному совершенству нужно воспринимать как Божий дар, – немного выпендрился я перед невестой и вернулся к чаю. – Теперь нужно правильно взять пиалки. Два пальца – на кромку, – взялся большим и указательным. – Средний палец – под дно, – показал. – Остальные подгибаем вот так.

– Не думаю, что это влияет на вкус, – подпустила скепсиса Ксюша.

– Для нас – безусловно не влияет, – согласился я. – Однако, если предаваться чаепитиям ежедневно часа по четыре, скорость остывания напитка – а на нее способ держать пиалу влияет в полном соответствии с законами физики – становится важной деталью. Теперь, дамы и господа, нам придется разделиться. С «наложницей Императора» мужчинам общаться нужно очень осторожно и без чужих глаз, поэтому мы с вами, господа, прикрываем пиалу свободной ладонью вот так, – показал.

С улыбками – нравится досуг – господа повторили жест. Вилли доволен – ему нравятся моменты, в которые нужно демонстрировать владение обеими руками.

– Для дам же дружба с «наложницей Императора» – великая честь и блестящие карьерные перспективы, – продолжил я. – Посему надлежит придержать занятую пиалу руку, изящно подставив пальчик вот так, – показал, дамы повторили. – Помимо бесспорной красоты подобного жеста, он несет и символическое значение – дама как бы демонстрирует, что она является скромной, но неоспоримой опорой «наложницы Императора», что очень впечатляет конкуренток и сановников.

– Может мы действительно варвары? – проникся глубиной китайского «лора» Вильгельм. – Это ведь обыкновенное чаепитие, но в него вложено столько смыслов, что даже мой уважаемый кузен, славящийся своими умениями обращаться с азиатами, расписывается в том, что «недостаточно глубоко погрузился»!

– Позволю себе заметить, что мы потратили уже более десяти минут, но до сих пор не сделали и глотка, – улыбнулся Кристиан. – С таким подходом совершенно не остается времени на полезные дела!

– Согласен! – приободрился Вильгельм, посмотрев на датчанина с уважением.

И это хорошо – до сего момента немцы с датчанами лишь терпели друг дружку из-за необходимости соблюдать ритуал. Вильгельм в перспективе не против немного «подвинуться» в отношениях с Данией. Сначала по мелочам, в виде некоторых символических жестов и привлечении датских коммерсов к освоению Африки – в том числе золотых приисков, что стало одним из условий получения карты с моими отметками – но в будущем, по итогам послевоенного передела, Вилли не против либо «махнуть» Шлезвиг на кусочек Австро-Венгрии (в войне с последней датчанам для этого придется поучаствовать, потому что кровью своего народа я чужие проблемы решать не хочу – противно и вредно для общественного мнения), либо выделить тот же Шлезвиг в очень условную автономию, назначив номинальным главой актуального датского наследника – типа как английский принц является Уэльским, но с гораздо меньшими полномочиями. В этом случае датчанам можно и не воевать, но куш от нейтралитета в войне выглядит никчемным по сравнению с тем, что может обломиться при активном в ней участии. Ладно, об этом всем можно и с датским королем поговорить в свое время, а пока выпиваем чай.

– Горький! – поморщилась Ксюша.

– Горький, – согласилась Марго.

– Что-то в нем есть, – с высоты дарованной годами мудрости оценила Августа Виктория.

Мужчинам на горечь жаловаться невместно, поэтому Вилли пожал плечами, а Кристиан вполне разумно решил:

– Весьма непривычный напиток, а посему я воздержусь от выводов до конца чаепития.

– Горечь относительна, – философски заметил я. – Так же как и сладость. Налей нам кипятка, Степан.

Степка выполнил приказ, и мы сделали по глоточку.

– Сладко! – пришла в восторг Ксюша.

– Весьма приятно, – заметила Августа Виктория.

– Удивительный обман чувств! – прониклась и Марго.

Вилли с удовольствием почмокал губами, мы допили кипяток и вернулись к чаю, к финальному циклу заварки напитавшись душевной гармонией и решив попробовать другие чаи – их мне Цыси прислала уже давно, а «наследницу» выложила в качестве козыря, когда через письма и донесения Фэна Зихао убедилась, что я немножко шарю, а значит переводить на меня ценный напиток имеет смысл – я попросту способен его оценить.

– По утрам я время от времени пью чай «пуэр», – перешел я к следующему сорту. – Вкус у него специфический, отдает землей. Это вызвано технологией приготовления – плотные блинчики чая… – приняв из рук Степана щипцы с блинчиком (нельзя слугам чай такого уровня руками трогать, невместно), я показал его родне. – …Закапывают в землю на долгое время, давая созреть. Принцип тот же, что и у толкового вина – чем старше, тем лучше. Данный чай провел в специально отведенных ему землях Запретного города три десятка лет.

В глазах начинающих «чайных пьяниц» загорелся интерес – срок немалый, а аналогия с вином сделала понятным уровень предложенного чая.

– Пуэр бодрит тело и дух, – продолжил я, пока кусок блинчика подвергался заварке. – И обладает немалой пользой для организма.

– И ужасным запахом, – оценила аромат Ксюша.

– О, от «ужаса» этот запах очень далек, – улыбнулся ей я. – Рекомендую по возможности посетить трущобы Индии – вот там воистину ужасно!

Ксения поежилась, остальные посмеялись, чай наполнил пиалки, и мы сняли пробу.