Любуясь сияющей лазурью планеты, Павел втянул ноздрями терпкий запах листвы. Чем не «Сокольники»?

Однако культурно отдохнуть на природе Почтарю не дали – экран информатора проснулся, и заговорил человеческим голосом:

– Летчика-космонавта Павла Почтаря просят явиться в Центральный пост управления. Нижний базовый блок, служебный модуль-три.

«Там меня еще не носило», – мелькнуло у летчика-космонавта, и он мягко оттолкнулся, чтобы впорхнуть в нижний блок, облюбованный ученой братией – к базовому пристыковали восемь исследовательских и лабораторных модулей. Стая научников в чистеньких белых комбинезонах, аки херувимы вились между пультов, экранов и табло, ожесточенно споря на лету. Лишь двое усердно крутили педали велотренажеров, приделанных к условному потолку.

Все блоки, раз уж конструкторы выставили их стоймя, делились на ярусы-этажи, чтобы запихать побольше оборудования. Лишь по центру круглых палуб зияли люки – станционные аборигены ныряли в них или выныривали. Что интересно, ни разу не треснувшись лбами.

Третий служебный модуль Почтарь обнаружил в самом низу, рядом с доком. Полупрозрачные дверцы со строгой надписью «ЦПУ» подчинились его рукам, и бесшумно разъехались. Паха вплыл в цилиндрический объем, размером с рабочий отсек «Алмаза», и завертел головой. Дежурные реяли над пультами или висели вверху, пристегнутые, и бубнили, взглядывая на экраны портативных микроЭВМ – на Западе их звали ноутбуками:

– Дмитро, дуй в двигательный отсек, будем поднимать станцию на километр…

– А кто знает? Ирина, это же не шуточки! А если крошки залетят кому-нибудь в легкие? Нормально?

– Тенин, готовь вакуум-сварщика. Герметичный стыковочный переходник Б-2 на орбитальном доке3 пропускает. Давай… Да! И глянь еще объединенный шлюзовой отсек.

– О-Ка «Байкал», два точка ноль один, погрузка завершена. Объявляется часовая готовность…

– Герман Степанович, Москва вызывает!

– Переключи на меня, – спокойно ответил Титов, всплывая и придерживая наушники одной рукой. – Начальник станции слушает. Да, Георгий Тимофеевич, все «семеро богатырей», хе-хе… Стажируются! Энтузиасты, мать их ети… Ну, куда ж без этого… Да их наставник застращал! Первое предупреждение, говорит, оно же последнее, а следующего раза не будет – отправлю на Землю. Как шелковые стали! Ага… О, нет! Това-арищ Береговой… Так вы тоже меня поймите! Это моя вторая экспедиция – и последняя. Уж лучше вы к нам, хе-хе… – заканчивая разговор, он приветливо кивал Почтарю. Легонько оттолкнувшись пальцами, плавно подлетел и протянул руку. – Павел… Э-э… Простите, не знаю вашего отчества.

– Да просто Павел, – смутился космонавт. – Чего уж там…

Перед ним висел человек-легенда, по жребию оказавшийся в тени Гагарина. Пожав пятерню Титову, Паша заодно погасил инерцию его «полета».

– Ну, тогда здравствуйте, Павел! – начальник «Салюта» уцепился за поручень, мельком глянув на дежурных, и ухмыльнулся. – К сожалению, отдельного кабинета у меня нет… Если не считать спальное место в модуле проживания! – Он посерьезнел. – Вчера на лунной базе случилось ЧП – пропали техник и специалист из НАСА. Джозеф Гарфилд работал на «Звезде» по обмену. Поиски прекращены – запас кислорода закончился у обоих. Кое-какими мыслями по этому поводу я поделюсь позже, а пока… Вы не могли бы поработать на базе за техника? Хотя бы временно?

Сердце у Почтаря заколотилось, а губы повело в широкую улыбку. Сдерживая ликование, чтобы не посчитали совсем уж бесчувственным, он сказал:

– Когда Кубасов гулял по Луне, я скучал на ТМК. И страшно завидовал Николаичу! Так что… Конечно, мог бы! Только… Опыта у меня как бы и нет.

– Пустое! – отмахнулся Титов с облегчением. – База мало чем отличается от корабля, а техник – от бортинженера. Проблемы те же – кислород и давление, тепло, антирадиационная безопасность, энергия, связь… Справитесь. И… Я ведь не зря вызвал именно вас, Павел. В случае с «Атлантисом» вы нашли оптимальное решение! Знакомы с Михаилом Гариным?

– Одноклассник мой, – смутился Почтарь.

Титов серьезно покивал.

– Если честно, – признался он с кривоватой усмешкой, – я сам только сегодня узнал много всего интересного. Про физику пространства, про параллельный мир… Просветили с Земли. Мы в этих делах, с бета-пространством, ведем, американцы догоняют. А ваш друг, Павел, уже всех на уши поставил – и Минобороны, и КГБ… Старт «Атлантиса» был секретным, о нем не сообщали. Аналитики из Комитета уверены, что шаттл переходил в «Бету», от того и вспышки. Похоже, «Атлантис» запустили в разведывательных целях. Его экипаж собирал сведения об этом… м-м… Сопределье – записывал тамошние телепередачи, слушал радио, снимал… И до меня лишь сегодня стало доходить. Смотрите!

Титов всплыл, шлепая ладонью по большой фотографии лунной поверхности – кратеры рябили на ней, как лужа под дождем.

– Вот база «Звезда». Здесь вот, рядом – каньон Хэдли Рилл, где добывают ископаемый лед. Адская смесь! Вода, углекислый газ, метан, аммиак… А чуть дальше – не слишком большой безымянный цирк. Присмотритесь… Видите? Он будто паутиной заткан! Это радиусы и кольца УМП, уложенные в его чаше. УМП – значит «улавливатель межпространственных полей»… – Титов усмехнулся. – Ну, ваш одноклассник лучше в этом разбирается! Мне только известно, что Луна – самое удобное место, она всегда обращена к Земле одной и той же стороной, и никаких помех. Сиди и наблюдай за всеми этими совмещенными пространствами. Вот я и подумал, а не связана ли гибель тех двоих с МП-локацией? Из НАСА ли был пропавший штатовец? Или из ЦРУ? Я понимаю, засылать шпиона аж на Луну – это низкопробная голливудщина, но жизнь порой такие сюжетики подкидывает, что куда тому кино! В общем… – он отчетливо смутился. – Меня председатель КГБ убедительно просил уговорить вас… Просто чекисты не в состоянии отправить сотрудника на «Звезду», а вот, если… Тем более, что вы, хоть случаем, хоть краем, но посвящены во все эти пространственно-временные секреты…

С мелким удовольствием досмотрев, как космонавт номер два барахтается в затруднениях, Паха весело рассмеялся.

– Да согласен я! – воскликнул он. – Только кого там ловить и выслеживать? Вы же сами сказали, что американец пропал без вести.

– Так они уже другого прислали! – фыркнул начальник станции, одновременно радуясь и винясь. – На «Челленджере»! В общем… К-хм… Ваша тайная миссия начнется ровно через неделю. А сегодня… – он задумался. – Так… Я скажу, чтобы освободили второй или третий модуль снабжения. Запретесь там, и уже без свидетелей потолкуете с комитетчиками. Вопросы есть?

– Вопросов нет, товарищ генерал-полковник! – отчеканил Почтарь.

«Но будут, – подумал он. – Потом…»

Понедельник, 20 февраля. Утро

Московская область, Шереметьево

Пепельная хмарь с ночи копилась над головою, затаривая небеса. Ранняя весна спозаранку…

Алое солнце, вскатываясь в зенит, будто растворилось в тучах – зоревые лучи угасали в грязно-белесых клубах, помалу набиравших угрюмой синевы. Нервные порывы ветра дышали промозглой влагой, однако хляби так и не разверзлись.

Натужные хлопья мокрого снега испятнали бетонные плиты аэропорта, да оставили косые росчерки на стеклах прозрачных стен. Вот и все осадки.

Выдохлись кумулюсы, и будто застеснялись своей немощи – расплылись тихонечко, уступая место солнечной ясности.

– Погода шепчет, – улыбнулся я, тиская Риту.

– Пап! Па-ап! – возбужденно подпрыгивала Юлька. – Мы на настоящем самолете полетим?

– Полетите, – заверил я чадо.

– А ты? – карие глазенки захлопали чудными ресницами. – Ты один, что ли, останешься? Без нас?

– Я потом к вам… Приплыву! Будете ждать?

– Ну, конечно! – возрадовалась доча. – Да, мам?

– Да, – Рита с улыбкой притянула к себе девочку, изнывавшую от впечатлений.

– И ты со своей? – прозвенел за спиной смеющийся голос Инны.