С мгновение на лице баронессы сохранялось выражение удивления – похоже, дочь не стала делиться с ней недавними победами, – а затем она расплылась в улыбке.

– Граф Кренберри, какая честь!

– Равно как для меня честь познакомиться с вами, миледи.

Обменявшись ничего не значащими комплиментами, они вместе прошествовали к мисс Харрингтон. Та уже некоторое время довольно открыто наблюдала за взаимным расшаркиванием Уильяма и собственной матери – это было не очень вежливо, но уместно с учетом их истории. Влюбленная девушка должна волноваться о том, как воспримут дома ее возлюбленного.

Хотя тут волноваться не приходилось. Баронесса была настолько в восторге, что ловко оттеснила приснопамятного виконта с дивана, высвобождая место для себя и Уильяма. Оказавшись таким образом между потенциальными женихом и невестой, она завела традиционную для подобных случаев беседу: чуть-чуть о погоде, немного о чае, малость о планах на день, включавших в себя прогулку по Гайд-парку, упоминание о которой было сделано отнюдь не без умысла.

– Погода сегодня для этого и впрямь прекрасная, – с готовностью поддержал Уильям, стараясь не смотреть в сторону окна, за которым все было подернуто морозным туманом. – Хотя я бы предпочел отправиться за город: зимой лондонский воздух не отличается свежестью.

То была правда, хотя и печальная: столичные жители старательно отапливали свои дома, насыщая небо над Лондоном тяжелым дымом.

– Не могу с вами не согласиться. Мы планировали в это время уже быть в нашем загородном имении, однако обстоятельства заставили задержаться – полагаю, до самой весны.

Уильям с мисс Харрингтон переглянулись – оба понимали, о каких обстоятельствах идет речь. Конечно, о замужестве, приближение которого вся семья стремилась ускорить.

– Возможно, вы согласитесь погостить в моем имении? – предложение Уильяма было не совсем уместным из-за того, что они с мисс Харрингтон едва успели познакомиться, но он решил рискнуть. – Не в ближайшие дни, но, возможно, через несколько недель?

– Звучит прекрасно. – Однако в голосе баронессы слышны были нотки сомнений. – Хотя, боюсь, прямо сейчас сложно дать однозначный ответ.

– Безусловно. – Уильям склонил голову, словно бы в извинении. – Я поспешил с вопросом и не имею права ни на чем настаивать. Хотя не могу не заметить, что мисс Харрингтон должно там понравиться: фамильное имение тесно связано с драконьей фермой, ведение которой переходит в моей семье из поколения в поколение. Вы же интересуетесь драконами, мисс Харрингтон?

Он ожидал, что та с готовностью поддержит тему, но мисс Харрингтон неожиданно замялась, отвела взгляд.

– Вижу, вам тоже пришлось поближе познакомиться с этой стороной моей дочери. – Баронесса медленно на нее оглянулась. – Я не раз говорила, что столь бурное увлечение драконами не подобает леди ее положения – даже учитывая историю ее отца. Особенно учитывая историю ее отца.

Ее можно было понять. Баронесса рано лишилась супруга, причем при весьма трагических обстоятельствах. Новость оказалась столь шокирующей, что дошла даже до Уильяма, хотя в то время он не особо интересовался драконьим спортом. Стоило вспомнить о случившемся, и в памяти всплыли газеты, сравнивавшие предыдущего лорда Пембрука с Икаром, слишком близко подлетевшим к солнцу. Писали, что отчасти его смерть стала следствием беспечности – лорд поднялся в небо без страховки и свалился с дракона, когда на него налетел другой, более агрессивный и молодой зверь. При падении с той высоты, на которой летают верховые, выжить он просто не мог.

До сих пор Уильям не задумывался об этом, но сейчас осознал, насколько странным на фоне произошедшего выглядел интерес к драконам со стороны мисс Харрингтон. Она как будто должна была возненавидеть гигантских ящериц, одна из которых погубила ее отца. А вместо этого смело взмывала в небо, причем на том же самом драконе.

Баронесса, как и сам Уильям, похоже, не могла принять этого. К тому же, будучи матерью, наверняка беспокоилась. Уильям мог представить, как ее сердце сжималось каждый раз, когда дочь седлала Бесстрашного. В отличие от дракона, баронесса бесстрашной не была.

– Не думаю, что вам стоит об этом волноваться, – попытался утешить ее Уильям. – Ваша дочь летает так, словно родилась в седле. Я не видел ее на летном поле, но слышал, как о том говорили знающие люди.

– Точно! – Монтегю, до того занятый поглощением закусок, словно очнулся. – Я наблюдал как-то раз, и, мисс Харрингтон, вы были потрясающи.

Если он рассчитывал, что она благосклонно улыбнется, то просчитался. Мисс Харрингтон выглядела донельзя напряженной, и вскоре Уильям понял почему. Он тоже ошибся, неправильно понял баронессу: узнав, как прекрасно ее дочь управляется с драконами, та испытала не облегчение, а ужас.

– Вы наблюдали? – переспросила она, медленно поворачиваясь к Монтегю.

Он что-то ответил, но Уильям уже не слушал. Он смотрел на мисс Харрингтон, на лице которой отразилось страдание. В отличие от гостей, она знала, что сейчас произойдет.

– Вы видели, как моя дочь участвует в гонках?

Надо отдать должное: баронесса прекрасно держалась. Но ее реакция вкупе с поведением мисс Харрингтон подсказали Уильяму – до этого разговора баронесса понятия не имела, как далеко простирается увлечение ее дочери. И Уильям отчасти был повинен в том, что тайна раскрылась.

– Что-то мне нехорошо. – Баронесса тяжело задышала, медленно обмахнулась веером. – Прошу меня простить, я бы предпочла удалиться.

– Да-да, конечно, – засуетился вокруг Монтегю. – Позвольте позвать кого-нибудь, чтобы вас проводили…

– Я страдаю от мигрени, а не от беспомощности. – Отголосок раздражения пробрался в слова баронессы. – Однако благодарю вас за столь заботливое предложение. Аннабет…

Уильям не понимал, к кому она обращается, пока мисс Харрингтон не поднялась. Ну конечно, дочь аристократического семейства не могли назвать Энн, это было бы слишком просто.

– Прошу простить, господа, – проговорила она. – Боюсь, на этом нашу с вами приятную встречу стоит считать завершенной: баронессе нездоровится, и я, как любящая дочь, обязана за ней поухаживать…

– Нет-нет-нет! – та вдруг встрепенулась. – Пусть граф Кренберри останется. Не хочу, чтобы ты откладывала из-за меня свои планы – прогулку по Гайд-парку, помнишь? Думаю, граф будет не против составить компанию…

– Как я и говорил, погода для этого превосходно подходит, – согласился он, лишь бы смягчить баронессу.

– Вот и прекрасно. Лорд Монтегю…

Потребовалось не так много времени, чтобы гостиная опустела. Визитеры, не в силах противиться воле баронессы, отправились восвояси. Мисс Харрингтон пошла проводить мать наверх – и, вероятно, выслушать немало нелестных слов. Уильям же пусть ненадолго, но остался наедине со своими мыслями. Тягостными мыслями, если быть честным.

Нет, он не ошибся – он откровенно сглупил. Уильяму следовало вовремя вспомнить о том, каким тоном обсуждали гоночные таланты мисс Харрингтон в игровой зале, как она сама рассказывала об отношении к ее увлечению со стороны лондонского общества. Черт, да достаточно было подумать о положении, в которое семья поставила ее своими требованиями остепениться!..

Уильям, застонав, спрятал лицо в ладонях.

– Не стоит так себя винить.

Естественно, мисс Харрингтон решила вернуться именно сейчас.

На этот раз ее сопровождала мисс О’Донахью. Рыжеволосая веснушчатая ирландка с курносым носом выглядела как мегера, готовая в любой момент разразиться проклятиями, но на деле внешность вовсе не соответствовала ее характеру. Она была тихой, сдержанной и строгой – полной противоположностью своей подопечной.

– Джинджер, не прикажешь ли подать свежего чаю? – та как раз оглянулась. – И закуски. Думаю, сэндвичи и немного фруктов скрасят нашу беседу.

Мисс О’Донахью замялась – от компаньонки не укрылось, сколь явно ее пытались выпроводить. Заметив это, мисс Харрингтон тяжело вздохнула.