– Ах, глупый, глупый! – засмеялся над ним старый Воробей. – Это мне квартиру приготовляют… да! Эй, старуха, смотри, какой нам домик сделали.

Воробьиха была гораздо серьёзнее мужа и отнеслась с недоверием к этим словам. Да и хозяин сам говорит о скворцах, значит, будет скворечник. Впрочем, спорить она не желала, потому что это было бы бесполезно: разве старого Воробья кто-нибудь переспорит?.. Он будет повторять своё без конца, а она совсем не хотела ссориться. Да и зачем ссориться, когда весеннее солнышко так ласково светит? Везде бегут весенние ручейки, и почки на берёзах уже совсем набухли и покраснели: вот-вот раскроются и выпустят каждая по зелёному листочку, такому мягкому, светленькому, душистому и точно покрытому лаком. Слава богу, зима прошла, и теперь всем наступает великая радость. Конечно, старый Воробей страшный забияка и частенько обижает свою старуху; но в такие светлые весенние дни забываются даже семейные неприятности.

– Что же ты молчишь, моя старушка? – приставал к ней старый Воробей. – Будет нам жить под крышей: и темно, и ветром продувает, и вообще неудобно. Признаться сказать, я давно думаю переменить квартиру, да всё как-то было некогда. Хорошо, что хозяин сам догадался… Вот у кур есть курятник, у лошадей – стойло, у собаки – конура, а только я один должен был скитаться где попало. Совестно стало хозяину, вот он и приготовил мне домишко… Отлично заживём, старушонка!

Весь двор был занят хозяйской работой, из конюшни выглядывала лошадиная голова, из конуры вылез мохнатый Волчок, и даже показался серый кот Васька, целые дни лежавший где-нибудь на солнышке. Все следили, что будет дальше.

– Эй, старый плут… – кричал старый Воробей, завидев своего главного врага, кота Ваську. – Ты зачем пожаловал сюда, дармоед? Теперь, брат, тебе меня не достать… да! Лови своих мышей да посматривай, как я заживу в своём домике. Не всё мне по морозу прыгать на одной ножке, а тебе лежать на печке…

– Что же, пожалуй, и так… – согласился Петух, тоже недолюбливавший кота Ваську. – Положим, что старый Воробей и хвастун, и забияка, и вор, но он всё-таки не таскает цыплят.

Кончив свою работу, хозяин поднял шест со скворечником и прикрепил его к самому крепкому столбу ограды. Скворечник был отличный: доски были пригнаны плотно, наверху – железная крышка, а сбоку прикреплена сухая берёзовая ветка, на которой так удобно было отдыхать. У маленького круглого оконца, через которое можно было влететь в скворечник, устроена была деревянная полочка – тоже недурно отдохнуть.

– Живо, старуха, собирайся! – крикнул старый Воробей. – Ведь есть нахалы, которые сейчас готовы захватить чужой дом… Те же скворцы прилетят.

– А если нас оттуда выгонят? – заметила Воробьиха. – Старое своё гнездо разорим, кто-нибудь его займёт, а сами и останемся ни при чём… Да и хозяин про скворцов говорил.

– Ах, глупая: это он пошутил.

Не успел хозяин отойти от скворечника, чтобы полюбоваться своей работой издали, как старый Воробей уже был на железной кровельке. Весело чиликнув, он быстро юркнул в оконце, только хвостик мелькнул.

– Эге, да тут совсем отлично! – думал вслух старый Воробей, запутавшись в хлопьях кудели. – То-то моей старухе тепло будет, да и ребятишкам тоже… Не дует ниоткуда, дождём не мочит, и, главное, сам хозяин для меня устроил. Недурно… А зимой здесь – умирать не надо.

Выбравшись на самую верхушку скворечника, старый Воробей весело распушил все пёрышки, повернулся на все стороны и крикнул:

– Это я, братцы! Милости просим к нам на новоселье.

– Ах, разбойник! – обругал его хозяин снизу. – Уж успел забраться. Погоди, брат, вот прилетят скворцы, они тебе зададут.

Маленький Серёжка был ужасно огорчён, что в скворечнике поселился самый обыкновенный воробей.

– Ты каждое утро смотри, – учил его отец. – На днях должны прилететь наши скворцы.

– Будет шутить, хозяин! – кричал старый Воробей сверху. – Меня-то не проведёшь… А скворцам мы и сами зададим жару-пару!..

II

Старый Воробей расположился в скворечнике по-домашнему, как и следует семейной птице. Из старого гнезда был перетащен пух и всё, что только можно было утащить.

– А теперь пусть в нём живут племянники, – решил старый Воробей со свойственным ему великодушием. – Я всегда готов отдать родственникам последнее… Пусть живут да меня, старика, добром поминают.

– Тоже, расщедрился! – смеялись другие воробьи. – Подарил племянникам какую-то щель… Вот ужо посмотрим, как самого погонят из скворечника, так куда тогда денется?

Всё это говорилось, конечно, из зависти, и старый Воробей только посмеивался: пусть их поговорят. О, это был опытный, старый Воробей, видавший виды… Сидя в своём тёплом гнезде, теперь он с удовольствием вспоминал о разных неудачах своей жизни. Раз чуть не сгорел, забравшись погреться в трубу, в другой – чуть не утонул, потом замерзал, потом совсем было попался в бархатные лапки старого плута Васьки и чуть живой вырвался, – э, да мало ли невзгод и горя он перенёс!..

– Пора и отдохнуть, – рассуждал он громко, взобравшись на крышу своего нового домика. – Я – заслуженный Воробей… Молодые-то пусть поучатся, как нужно на свете жить.

Как ни смешно было нахальство старого Воробья, но к нему все привыкли и даже стали верить, что действительно скворечник поставлен именно для старого Воробья. Теперь все ждали только того решительного дня, когда прилетят скворцы, – что-то тогда будет делать старик, забравшийся в чужое гнездо?

– Что такое скворцы? – рассуждал вслух старый Воробей. – Глупая птица, которая неизвестно зачем перелетает с одного места на другое. Вот наш Петух тоже не умён, но зато и сидит дома; а потом из него сварят суп… Я хочу сказать, что глупый Петух хоть на суп годен, а скворцы – никуда: прилетят, как шальные, вертятся, стрекочут… Тьфу! Смотреть неприятно.

– Скворцы поют… – заметил Волчок, которому порядочно-таки надоело слушать эту воробьиную болтовню. – А ты только умеешь воровать.

– По-ют? Это называется петь? – изумился старый Воробей. – Ха-ха… Нет уж, извините, господа, про себя говорить нехорошо, а между тем я должен сказать, что если кто действительно поёт, так это я… да! И я постоянно пою, с утра до ночи, пою целую жизнь… Вот послушайте: чили-чили-чилик!.. Хорошо? не правда ли?.. Меня все слушают…

– Будет тебе, старый шут!

Скворечник оказался очень хорошей квартирой. Главное, всё видно сверху. Только вынесут корм курам, а старый Воробей уже поспел раньше всех. Сам наестся и своей Воробьихе зёрнышко снесёт. Он даже успевал украсть малую толику и у Волчка, пока тот вылезал из своей конуры. И везде так. Шныряет под ногами у кур, заберётся в кормушку к лошади, даже в комнаты забирался не раз – прожорливости и нахальству старого Воробья не было границ. Мало этого. Он успевал побывать и на чужих дворах и там урвать что-нибудь из съестного. Везде лезет, везде ему было дело, и никого знать не хочет.

Наступил март. Дни стояли тёплые, светлые. Снег везде почернел, присел, пропитался водой и сделался таким рыхлым, точно его изъели черви. Ветви у берёз покраснели и набухли от приливавших соков. Весна подступала всё больше. Иногда пахнёт таким тёплым ветерком, что даже у старого Воробья захолонёт сердце. Жутко-хорошо в такую пору.

Маленький Серёжка, как только просыпался утром, сейчас же лез к окну посмотреть, не прилетели ли скворцы. Но день проходил за днем, а скворцов всё не было.

– Тятя, на скворечнике всё этот воробей сидит, – жаловался Серёжка отцу.

– Погоди, отойдёт ему честь. Грачи вчера прилетели. Значит, скоро будут и наши скворцы.

Действительно, соседний барский сад был усеян чёрными точками, точно живой сеткой: это были первые весенние гости, прилетевшие с далёкого тёплого юга. Они поднимали такой гвалт, что слышно было за несколько улиц, – настоящая ярмарка. Галдят, летают, осматривают старые гнёзда и кричат без конца.

– Ну, старуха, теперь держись! – шептал старый Воробей своей Воробьихе ещё с вечера. – Утром налетят скворцы… Я им задам, вот увидишь. Я ведь никого не трогаю, и меня не тронь. Знай всяк сверчок свой шесток!