Людям религиозной веры придётся научиться уважать просвещённых атеистов, для которых, вопреки Ф.М. Достоевскому, отнюдь не "всё позволено" (раз нет Бога и бессмертия вне воображения), а людям науки стоит снисходительнее относиться к верующим. Для нас это взрослые дети, а ведь мы не говорим детям, что, к примеру, Дед Мороз — это всего лишь переодетый артист (учёные сильны знанием, а сильные великодушны).

Совсем другого отношения заслуживают воинствующие теисты с их жаждой власти над нашими душами и нашим образованием, с их политикой материального стяжания в духе Иосифа Волоцкого (1439–1515). Они считают атеистов духовными недорослями, не допуская мысли, что научное мировоззрение теми выстрадано, что просто интеллектуальная честность не позволяет им впадать в духовный фетишизм по поводу якобы сверхъестественного мироточения деревянных икон и прочих псевдочудес. Честнее расширять границы естественного, чем верить в сверхъестественное: высокий духовный настрой совсем не привязан намертво к этим пережиткам магического сознания в христианстве. Религиозные мифы с их претензией на вневременность и пред-вечность подчинены законам истории и преходящи. Сама их неотмирность подчинена логике реальной истории: когда исчерпывается ресурс конкретного типа естественных отношений, ему на смену приходят отношения неестественные с представлениями о сверхъестественных силах и их носителях (не случайно, например, автократор-самодержец Август и пантократор-все-держитель Христос, т. е. императоры земной и «небесный», были востребованы историей примерно в одно время).

Дико слышать протесты христиан, касающиеся пресловутого тезиса о "происхождении человека от обезьяны". Во-первых, обезьяны во многом лучше любого маньяка в человеческом образе: обезьян сдерживает животный инстинкт, а недочеловек способен находить наслаждение в отрицании всего человеческого в себе и в другом (свобода больного человека может быть тоже «больна» — да разве не больными были те преступники, которые заживо сожгли дерзкого мыслителя Джордана Бруно и старовера протопопа Аввакума, для которого было "лучше быть на уды посеченным, нежели веру переменити"?). Во-вторых, человек произошёл не от обезьяны: и человек, и обезьяна, и, вообще, вся биосфера с её единым генетическим кодом произошли от Космоса по законам Космоса (поскольку сложные химические элементы, без которых жизнь невозможна, возникли в недрах взрывающихся сверхновых звёзд, мы в известном смысле дети этих самых звёзд, реальные "небесные существа", живущие на реальном небесном теле, именуемом Землёй). Космос — это океан ветвящихся возможностей, симметрия которых сочетается с асимметрией их реализаций, стохастический океан случайных пересечений необходимых нитей. А человек — это замкнутое на всю природу универсальное наиприрод-нейшее существо, смысловой центр, сингулярность Вселенной.

Но есть территория союза людей веры и науки — это противостояние псевдонауке. Для религии псевдонаука грешит бездуховной мистикой, преодоленной мировыми религиями, а для науки — это возврат в её глубокий тыл либо просто помешательство. Полезно было бы переиздать книгу Ломброзо "Гениальность и помешательство". Психологи знают, как гениальность может деградировать в помешательство. Особенно здесь велик риск для так называемых мономаньяков с их духовной монокультурой — шахматистов, музыкантов и математиков. Заманчиво выглядит "одной лишь думы власть, одна, но пламенная страсть". Но всякая дисгармония жизненных начал опасна (впрочем, тот, кто всегда и всюду ориентирован не на вершину, а только на середину — просто посредственность).

Квантовая механика учит, что жёсткий мониторинг наблюдения за квантовым объектом существенно изменяет его состояние (упомянем, например, "эффект сторожевой собаки", когда непрерывно наблюдаемый электрон в результате не возвращается, как ему «положено», из метастабильного состояния в основное). Это наводит на мысль, что, скажем, "непрерывное творение молитвы Иисусовой" и непрерывный жёсткий самоконтроль человека может через самогипноз привести его к неадекватности.

Всюду требуется соблюдать гармонию начал спонтанных и рассудочных, а также эмоциональных и профессиональных — в том числе и в работе общественной Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований Российской академии наук.