И не просто проснулся геном — во мне проснулся демон! Я с трудом сдержал порыв зарычать на пролетевшую птицу. А вот желание её убить подавить не смог, удивляясь собственной кровожадности. Перед глазами мелькнуло не просто одно-единственное перо, которое я унесу с собой, а сплошные клочки по закоулочкам, как при подрыве пуховой подушки.

Жажда драки у меня уже во всех смыслах, и в прямом, и переносном была в крови, но сейчас хотелось не просто подраться, хотелось докопаться в духе: слышь, сюда лети. Ощущения были настолько сильными, что мысленно я уже смирился с тем фактом, что с этого плато придётся искать другой выход. Не против течения фанатов, так и не ставших моими.

Громовая птица уловила мои эмоции и на моё «сюда лети», ответила соответствующе, что-то каркнув про потерянный страх сухопутного. Не знаю, кто там демон, а кто демон с крыльями, но то, что шакрасы и громовые птицы были хреновыми соседями, стало понятно сразу. Птица ещё раз гаркнула и, сделав, крутой вираж, спикировала на меня. Нормально не прошла мимо веток и приземлилась на поляне, не достав до меня чуть больше метра. Потопталась, нахохлилась и уставилась в мою сторону, оценивая площадку для рывка.

Птица внушала, хоть и не выглядела, как стандартный злобный мутировавший монстр. Раскраска была мирной, даже в чём-то психоделической. Смешанные оранжевый и голубой в солнечном свете выглядели очень ярко и насыщенно. Монстр был с меня ростом, а его загнутый клюв — размером с мою голову. Как раз хватило бы на маску для взрослого туземца. По типажу я бы отнёс птицу к ястребиным, с некоторыми оговорками на пропорции. Морда выразительней и лапы толще — это были уже не курьи ножки, а полноценные опоры, превращающие птицу в неваляшку с когтями-крюками.

Первое желание шакраса (а по сути и моё) было ударить «Аурой страха» и на этой волне уже налететь с железным зубом. Увернуться от клюва и начать потрошить шею, подсвеченную в роли убойной зоны. Я начал переносить вес с ноги на ногу, готовясь к прыжку, но одёрнул себя. Не ради правил Птичьи предков, а просто, потому что я не хотел убивать это яркое создание. Это геном хотел, бурлил в крови, распаляясь и поднимая мне температуру.

Жаль только, что наши желания не совпадали. Громовая птица очень даже хотела убивать и разбираться в тонкостях моей геномной организации не собиралась. Глаза монстра загорелись. Жёлтые белки глаз мигнули, будто это семафор, и стали красными. Когти заскребли по камню, а птица сжалась и резко сорвалась с места. На пару метров вверх! Крылья раскрылись и хлопнули, одновременно выдав и звуковую ударную волну, и воздушную. Меня будто громом ударило, отбросив на несколько метров назад. Ветки, листья — всё захрустело, ломаясь о спину и набиваясь за шиворот. Остановился я, только поймав дерево. Снова захрустело, но уже внутри, а не снаружи, и я скатился на мягкие камни, торчащие из земли.

Громовая птица победно закурлыкала и приземлилась обратно на землю. Сложила крылья и вновь начала скрести землю, словно бычара перед рывком.

Я смог подняться только на волне включившейся регенерации, которая в буквальном смысле меня подтолкнула. Встряхнулся, потянулся и прогнал зудящую мысль, которую транслировал геном: А я же тебе говорил! Нагнать страху и рвать! Чтобы после нашего ухода, летать здесь могли только пух и перья!

— Ну, допустим…

Махнув громовой птице, я поднял указательный палец, типа минуточку, сейчас доковыляю обратно до ринга. Сделал глубокий вдох, прокачивая волну регенерации до каждой помятой клеточки организма, и сделал шаг вперёд. Смотрел на птицу, переводил взгляд с глаз, уже вернувших жёлтый цвет, на лапу, скребущую землю.

Ускорился и стремительно попёр на монстра. И в момент, когда глаз моргнул перед переходом в боевое состояние, активировал «Ауру страха».

Начал по заветам шакраса…

Выдал максимум, стараясь не просто напугать, но и физически ударить по нервам. Мне даже сейчас была нужна не ударная волна, а шоковая. Как с гопниками: сбить спесь, перехватить инициативу.

Продолжил по инструкции: налетел, увернулся от клюва… И уставился в загоревшийся красный свет в глазах!

А дальше уже по-своему…

Как только птица сжалась перед новым громовым ударом, активировал «Маскировку» с чётким контролем включения «Ауры тишины», и сразу же дал вторую шоковую волну страха.

Монстра тряхнуло так, будто током ударило. С другой стороны, может, так оно и было. Грома без молнии не бывает, возможно, где-то там под перьями происходило и давление, и нагрев, и охлаждение со сжатием… И я что-то перемкнул, нарушив цепочку процессов и устроив монстру шоковую перегрузку.

Птица осела на разъехавшихся лапах и начала издавать какие-то странные звуки, будто икает. Голова у неё покачивалась, а в жёлтых глазах читался откровенный ступор.

— Так и запишем, в ходе испытания ни одна громовая птица не пострадала, — прошептал я и выдернул оранжевое пёрышко из загривка.

Глава 29

Громовая птица тяжело вздохнула и ткнулась в меня клювом. Уже без агрессии, а чуть ли не как уставшая собака. Только эта была чересчур большой и с клювом вместо холодного носа. Но ткнулась мягко, пригнув голову и явно давая понять, что признаёт своё поражение. Произошло очередное общение на уровне геномов: примирение и признание с расстановкой иерархии геномов. Я непроизвольно провёл рукой по перьям. Считай, погладил. Уважительно к той мощи, что скрывалась у неё внутри.

Я усмехнулся, задумавшись, как устроено это тело. Вскрытие проводить не буду даже в интересах науки, но через толстый слой «волшебных» перьев чувствовалось, что внутри что-то активно бурлит, движется и сокращается. А по пальцам пробежал лёгкий ток, как от холодильника, воткнутого в розетку без заземления. И урчало там что-то.

— Ну извини, — сказал я птице. — По хорошему-то ты не хотел.

Птица медленно повернулась на мой голос и моргнула. Удивительным образом, белок был уже нормального белого цвета, только появились красные прожилки. Будто полопались сосуды.

Чёрт, как бы кровоизлияние в мозг я ему не устроил. И всё ради чего? Чтобы адрес мне сказать? Были бы «туземцы» проще, всё бы иначе сложилось. А теперь для духа чьего-нибудь дедушки (может, даже того же самого Мака) этот лес станет пухом.

Я присмотрелся к птице. Гудела и дрожала она действительно, как поломанный холодильник, но помирать вроде не собиралась. Я потрепал её по перьям и поднялся, осматриваясь в поисках обратного пути. Испытание я, по идее, прошёл, можно сваливать.

Заметил странное. Все верхушки деревьев вокруг были заняты птицами. Мелкие разноцветные попугайчики и ещё более крохотные воробьи теснились на каждой ветке чуть ли не гроздьями. Выглядело это странно, но отвечало на вопрос, как именно Птичьи узнают, что здесь произошло.

— Улыбайтесь, вас снимают скрытой камерой… — прошептал я сквозь зубы.

Потом улыбнулся и помахал рукой. Сделал несколько шагов в сторону, фиксируя, как несколько десятков мелких клювиков разом повернулись за мной. И ещё примерно столько же вспорхнули, перелетев на соседнее дерево, откуда лучше просматривалась дорога. Самая мелкая была размером с колибри, а самая крупная не превышала голубя, но даже этих «здоровяков» чуйка шакраса не воспринимала за угрозу.

Я ещё раз махнул рукой и уже быстрее пошёл по просеке. Прятаться уже не стал, уверен, что раз Громовые птицы меня уже признали, то подлянок от остальных можно не ждать.

Вот только я слегка ошибся в своих рассуждениях. Стоило отойти метров на двадцать, как проснулась расслабленная от толпы «зрителей», чуйка. Я ощутил присутствие опасных объектов, затаившихся среди деревьев.

М-да, подлянка (а точнее, подлянки) пришли в количестве аж десяти штук. Но ключевое — именно пришли. К чуйке подключилось обоняние, и уже через секунду отреагировал шакрас, своим раздражением идентифицировав цели. Это были шакалы — небольшая стая, подтянувшаяся либо на шум, либо…