Вито все равно не нравилось, что я наложила на его брата чары. Он при случае не упускал момента меня уколоть. И после свадьбы с Ромирой я стала их постепенно снимать. Только не заметила никакой разницы. Леандро, впрямь, сумел полюбить собственную жену, и смотреть на этих двоих было одним удовольствием.

Я достала из-за корсажа письмо, пробежала глазами. И невольно улыбнулась. Свекровь будет очень рада. Я подошла к старухе, сидящей в мягком кресле на ворохе подушек. Она неторопливо отламывала вилочкой кремовое пирожное, отправляла в рот и смаковала, прикрывая от удовольствия глаза и глядя на кромку когда-то мертвого леса. А остальное так же самозабвенно смаковал Желток, бессовестно воруя из-за подлокотника. Сейчас он был не больше собаки. Бывшая мегера не замечала… или делала вид.

Я опустилась рядом, сунула ей под нос бумагу, изумительно исписанную чудесным почерком Ромиры:

— Матушка, Аро совсем скоро надолго приедут. Ромира снова в положении. У вас будет еще один внук.

Старуха разулыбалась, закивала, поглаживая мою руку:

— Славно. Как же славно. Нужно хорошо их принять. Ты ведь все сделаешь, как надо. — Она прижала мою руку к своей щеке: — Моему сыну досталась прекрасная жена.

А я смотрела в ее блеклые теплые глаза и задавалась вопросом: неужели она ничего не помнила? Совсем ничего? Каждый раз на Лисьем носу я наблюдала за ней. И порой мне казалось, что при взгляде на Мертвый лес в глазах свекрови сквозила совершенно осмысленная стылая тоска…