— Мастер Оскар держит кожевенное производство уже лет пятнадцать, — сообщил невесть зачем чародей. — По рождению он мещанин, но решил заняться купеческой деятельностью, когда не стало его матушки и обоих старших братьев.

— Всех сразу не стало? — уточнил молодой Путник, прищурившись.

Он уже понял, что продолжать разговор о генерале Эпиршира наставник не будет.

— Приблизительно одновременно, — подтвердил колдун.

— Это как так? Болезнь?

— Почти. Эйктюры.

— Что это?

— Звери такие, — усмехнулся Захария, вновь велев Дрозду поторопиться. — Плотоядные олени. Если кратко.

На то, чтобы вспомнить, где он уже слышал о чём-то подобном, ушло всего ничего: конечно же, это Каглспар в первый день их совместных странствий велел нерадивому мальчишке сбавить тон при переходе вброд каменистой реки.

— По крайней мере, это официальная версия.

— А есть неофициальная?

— Есть, как не быть, — чародей покивал. — Но она существует исключительно в рамках их семейной предыстории. Отец мастера Оскара был бедным мещанином, видишь ли, хозяйство держал очень скромное и погиб на второй войне Харта, не оставив в истории родного королевства никакого значимого следа. Всё его скудное движимое и недвижимое перешло в наследство жене и детям. Поровну разделённое на четверых, разумеется. Госпожа Алия ломаного гроша за время их брака не заработала и после смерти супруга непозволительно долгое время восстанавливалась от потери. Трое братьев ладили друг с другом со слишком переменным успехом и большую часть рабочего дня тратили на грызню — то немногое, что у них осталось, вместо доходов начало приносить долги. Требовался… единоличный правитель. Но без посторонней помощи братья бы выбирали среди них главного до второго пришествия, матушка захлёбывалась горькими слезами и к работе даже близко не подходила, а на внешнего помощника, как ты понимаешь, денег уже не хватало.

— И тогда на сцене появились плотоядные олени, — заключил Макс, в очередной раз затягивая лямки рюкзака. Ремни так плотно обхватывали плечи, что руки немели и холодели, но никак иначе этот груз он дотащить бы не смог.

— Небольшая группа из Сильва Антика, что в королевстве Эринготт. Сбиваться для эйктюров вместе — поведение редкое, но не исключительное. Они достаточно разумны, чтобы делиться друг с другом добычей, если её много. Другой вопрос, что жители полуострова прекрасно осведомлены об опасности и знают, как предотвратить нападение даже целого стада. Видимо, родственникам мастера Оскара просто не повезло.

— Видимо, — согласившись, парень посмотрел на медленно приближающиеся бурые крыши. Даже залитые светом утреннего солнца, они растеряли для него флёр деревенского очарования. — Тяжёлая утрата.

— Невосполнимая. Но он не мог себе позволить долго горевать, это понятно. На него свалилось убыточное дело, долги и не связанные с работой бытовые хлопоты. Он решил не транспортировать родных из Эринготта и похоронил без лишнего лоска на выделенных администрацией землях, а сэкономленные деньги вложил в развитие своего производства. Оно и понятно: отгрузка тел в другое государство стоит целое состояние. Потом раздал долги, нанял персонал, взялся за расширение. Сегодня у него в руках весьма прибыльный бизнес. Раз в год он ездит в Шанкаль, что на границе с Эринготтом, и отдаёт дань уважения, проводя трёхчасовую молитву за упокой их душ: сначала матери, затем обоих братьев.

— По часу в год на каждого, получается?

Захария отрывисто и с задором «угукнул» в ответ. В принципе, в дальнейших пояснениях о том, к какому человеку они едут в гости, Максим больше и не нуждался.

Сначала из-за кустов вынырнул им навстречу пожелтевший от времени деревянный забор, и в первые секунды молодому Путнику казалось, что посреди тёплого осеннего утра за этим забором он вдруг наткнулся каким-то чудом на чистейший снежный настил. Только когда настил, заметив приближение чужаков, заблеял, сдвинулся с места и единой волной ринулся к противоположной стороне загона, до него дошло: это спины и упитанные бока домашних животных. Тоненькие чёрные ножки овец почти невозможно было рассмотреть за их густой шерстью, скрученной в плотные мелкие колечки — словно сошедшие с картинки в детских книгах, они единым организмом, чутко улавливая направления друг друга, стремительно перемещались подальше от незнакомых странников, и ни одна не наткнулась случайно на товарку, не оступилась и не взбрыкнула испуганно, попав копытцами по соседке.

Маленькие чёрные головы с непропорционально длинными ушами постоянно были у всех них направлены в одну и ту же сторону. Любые олимпийские чемпионки по синхронному плаванию сгрызли бы себе локти от зависти к их слаженным движениям. Макс слегка замедлил шаг — что-то ему в этих животных не давало покоя — и присмотрелся внимательнее.

Ни у одной из овечек строение черепа не предусматривало наличие глаз.

— Доброго дня вам, — поприветствовал голос откуда-то со спины.

Максим отшатнулся моментально и рефлекторно зашёл за мощный корпус чародейского коня. Парню потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать в кустах человеческую фигуру и довольно широкую тропку, проложенную под ветками. Из синей тени им навстречу вылез уже знакомый крестьянин в соломенной шляпе — не иначе как барин велел ему сидеть в засаде и высматривать важных гостей лично, — и только его широкая улыбка, потерявшая несколько зубов на верхней челюсти, и искреннее приветствие поуспокоили чрезмерно впечатлительного гостя.

— Стал быть, пожалуйте за мной, — не без гордости, но почему-то слегка беспокойно пригласил мужик, выходя на дорогу. — Мастер Оскар велел вас до подворья довести, господин магистр, а лошадку вашу…

Повернув к крестьянину голову и уставившись на него хищно и бесцеремонно, Дрозд тихо и очень недоброжелательно клацнул зубами. Звук, отражённый от намордника, вышел звонкий.

— К коню руки лучше не тянуть, — обыденным тоном посоветовал Захария, плавным движением стремительно укоротив повод. Правда, вряд ли ему было так уж обязательно озвучивать своё предупреждение: несчастный Камир и без того успел сделать все необходимые выводы. — И в конюшню не ставить. Ведите.

В сопровождении гости не нуждались: проложенный через поля путь был единственным, без ответвлений и спорных участков — заблудиться трудно. И всё же хозяин отправил за ними человека — не иначе как высоко ценил труд и помощь магистра Хаоса, решил Макс. Камир (кажется, так к нему обращался Захария) шагал к цели пружинистым и слегка неровным шагом, двигался споро и поминутно косился через плечо на жеребца — в частности, на выпученный лимонный глаз, не сводящий пристального взгляда с наполовину облысевшей головы, и на забрало, о назначении которого крестьянин догадался быстро. За стремительным мужиком ускорил Дрозда колдун — Максим отчётливо распознал на его лице удовольствие от закипевшей вокруг деятельности и вынужден был подстраиваться и поспевать невзирая на неприлично уже потяжелевшую поклажу, давящую на хребет.

А чародейские книги и склянки тем временем, будто предчувствуя скорое своё освобождение из брезентового заточения, как назло всё больнее впивались выступающими углами в косточки позвоночника — финальные метры до просторного каменного крыльца, украшенного бледными мраморными скульптурами, он прошёл, не замечая вокруг практически ничего. Ноги непослушно шкрябали мысками по вытоптанной земле, поднимая в воздух красноватую пыль — напрочь забыв о наставнике и рамках приличия, он на ходу расстегнул поясной ремень размашистым рывком и, круто развернувшись на пятках, даже не сел, а почти что упал на лестницу. Сумка жалобно лязгнула содержимым о верхнюю ступеньку, в следующий миг Макс сбросил с опухших плеч широкие лямки, и баул, опасно накренившись, почти свалился на землю — только оказавшиеся на пути перила и спасли скарб от возможной катастрофы.

— Штраф, — ровным тоном сообщил колдун; он уже вытащил ноги из стремян и как раз готовился соскользнуть с седла на землю, когда стал свидетелем вопиющей небрежности. — Пять монет.