– Вихрь. Десять секунд ждать. Осы, работаем по Ж-7. Плотно. Семь целей, – но у меня ещё есть общественная нагрузка.

Зазвучали выстрелы крупного калибра. Из двадцати, только пять нашли своих жертв, но результат приемлемый, для тех кто бьёт наугад.

– Вихрь, двое живых. Добить. Дальше чисто, – продолжаю вести группу в пределах моих сенсорных возможностей.

Спасибо тебе наш человек дождя, ты спас множество жизней.

Твой талант – наша прицельная смерть.

– Это Лев. Я взял руководство. Заканчивайте с остальными, жду.

"Лев". Леон. Как всегда, главную добычу взял сам. Папочка не поделится.

– Болт всем. Уходим на базу врага. Безопасные коридоры обозначены, движемся сначала ко Льву, а потом прячемся и ждём ночи. Всем спасибо за работу и комфортную операцию. И не забудьте нашу спящую принцессу.

«Комфортная операция» - это он о тридцати Миксах, которые приняли бойцы.

Да, часть просто чтобы не выключаться из боя, но на три одарённых в свободных землях стало больше. Не сказать, что остальным не повезло, но сохранённые жизнь это уже достижение при штурме такого объекта.

… Финальной частью операции является захват объекта полностью и пленение руководства. Пережидать день в планах в большом убежище базы. Другие варианты рассматривать не хочу. Надеюсь, остальные тоже…

Рассвет заливал кровавым светом развалины. Мы пробирались обратно в захваченное убежище банкиров – нашу дневную нору. Я шла, спотыкаясь о щебень, волоча на плече спящего Рейна. Он был невероятно легким или я просто онемела. Грязь смешивалась с чем-то соленым на лице. Не слезы. Ярость. Пыль. Просто пыль.

Внутри царил разброд. Винт и Гермес хвастались "фрагами". Дворф чистил винтовку Палача, та смотрела в пустоту. Болт, Купец и Леон – мой "Папочка" – уже делили пятерых связанных банкиров, как трофеи. Лица пленников были бледными, перекошенными от страха. Я не смотрела. Помнила Барина. Помнила как его приласкала фракция геймеров. Никакая месть не сравнится с тем, что они делали системно, безжалостно и хладнокровно.

Но кое-что я могла сделать, чтобы каждый знал, что Королева червей не прощает обид.

Но кое-что я могла. Чтобы знали. Чтобы запомнили.

Я подошла к Леону. Он оторвался от переговоров, его ледяные глаза скользнули по моему лицу, залитому грязью и чем-то еще. Без слов я достала из ножен на бедре "Мизерекодию". "Нож одного удара". Красивый. Изумительно красивый. Драгоценная безделушка. И смертельно неэффективный в настоящем бою. Как и чувство мести.

– Леон, – мой голос хрипел, но был тихим. – Будь любезен. Когда закончишь с этими тварями... главного, который руководил там… Вот этим. Не откажешь?

Я протянула ему нож. Рука не дрогнула.

Он взял его, повертел в пальцах, оценивая баланс. Его взгляд встретился с моим. Ни вопроса, ни осуждения. Только понимание. Холодное, как сталь клинка.

– Не откажу, – коротко бросил он.

Рабство никуда не уйдёт из Мешка. Оно въелось в его кости, как радиация, но оно никогда не будет ОРГАНИЗОВАННЫМ, пока я дышу. Пока могу думать, стрелять, резать. Спасать? Спасать каждого – не моя работа. У нас слишком много планов. Слишком много адов еще предстоит пройти.

В наушниках, сквозь шум крови в ушах, зазвучал знакомый хрипловатый голос. Сироткин. Мой саундтрек к аду.

Мне бы взять разбег невозможными ногами...

Я прислонилась к холодной бетонной стене, глядя, как первые лучи рассвета пробиваются в подвал. Аутист, гений, человек дождя и просто мой Рэйн тихо посапывал на своей раскладушке рядом. Его аура, даже во сне, светилась чистым, нерушимым светом. Я закрыла глаза, слушая слова, которые знала наизусть. Гимн беглецов. Молитву обманутых.

Обещай мне, обещай мне... Спрятать наши имена... В небо синее... И никто не должен знать...

Никто не знал. Никто не должен был знать, что "Кровавая Леди", бухгалтер ада, нашла в этом аду что-то, ради чего хотелось спрятать имя. Хотя бы в песне. Хотя бы до следующего рейда.

Мне бы взять разбег невозможными ногами

Чтобы тени не догнали, не нашли мой след

Все деревья вьются змеями

Окружают, вьются змеями

Мне нельзя на них смотреть

Осталось только семь бумажных стрел

В них-то я и верю

Осталось только вместе встретить рассвет

И он придёт, знай

Ты умеешь хранить тайны

Голос из чужого сна

Обещай мне, обещай мне

Спрятать наши имена

В небо синее, в небо синее

И никто не должен знать

Разбуди меня, разбуди меня

Голос из чужого сна

Ловим шапкой снег у закрытой теплотрассы

Нам драконы греют пальцы в ласковом огне

Все друзья сложили головы

Ничего, найдём им новые

Как нашли когда-то мне

Сироткин «Разбуди меня»

Эпилог

Дождь стучал по бронированному стеклу «Багги», за которым мелькали убитые кварталы по пути домой. Я не вела машину – сидела пассажиром, уткнувшись лбом в холодное стекло. На коленях лежал «Взломщик», разобранный до последнего винтика. Чистый, смазанный, мертвый. Как и что-то внутри нее. Рэйн вёл машину виртуозно, опять доказывая, что не случайно выжил в Мешке со своим аутизмом.

Операция «Возмездие» завершена. База Аспидов – стерта в пыль и пепел подъехавшим Психом. Оказывается, он не знал про грандиозную операцию и серьёзно намеревался аннигилировать гнездо мятежников. Шутки юмористического дуэта Болт и Винт, как всегда, в кассу. Смеялись все от души, даже сам Псих, понимая, что запасной вариант необходимо было предусмотреть.

Вот только стирать, по сути, нечего оказалось. Трое суток для свободных рейдеров – прорва времени чтобы выгрести всё до последнего разбитого пулемёта и завалящегося патрона. Раздербанить бронежилеты на составляющие, вывозя пластины тоннами. РПГ правда все в труху, я со снайперами постаралась на славу.

Руководство, вернее четверо – в руках Нулевых. Леон вручил им «Подарок от Алисы». Сведения, выбитые лично у своего банкира и записанные на дорогую цифровую игрушку. В праздничной упаковке лежала отрезанная голова революционера, карта памяти, камера, а сверху красный бант. Элегантно и цинично, инсталляция в духе Королевы червей. Долги возвращены с лихвой.

Леон показал мне запись со словами: «Умирая, он хотел жить, но понимал, что надежды нет.»

Потом вручил нож обратно, буркнув: «Повесишь над камином в фамильном поместье». Спасибо сенсей за отличные шутки, но для меня это важно. Это моя месть, пусть и совершённая командиром.

Но пустота, знакомая, как запах пороха после боя, пустота разъедала изнутри. Месть не принесла облегчения, только усталость. Глухую, свинцовую.

– Алиса? – тихий голос Рэйна вывел ее из оцепенения. Он сидел за рулём. Его аура, ровная и теплая, как печка в стужу, мягко обволакивала ее. – Ты... хочешь чаю? Остался травяной. С мятой.

Термос прилетел прямо в руки, не отрывая водителя от дороги. Каждый раз я удивляюсь этому. Потратил дорогостоящую редкую пыль, сделав мне приятно.

Я не ответила, просто закрыла глаза, сжимая кусочек заботы напарника в руках.

«Спасать каждого – не моя работа».

Слова звучали в голове, как приговор. Сколько их осталось там, в том аду? Сколько еще станет товаром в следующем логове пауков? Рабство не умерло. Оно просто сменило вывеску. А я... она была всего лишь эффективным инструментом в руках системы. Бухгалтером ада, сводящим баланс крови.

«Париж» встретил тишиной. Сорок пять квадратных метров бетонного уюта, пропахшего пылью, оружейной смазкой и... кукурузы? Я замерла на пороге. На брезенте, заменявшем экран, титры какого-то старого мультфильма. На полу – коробка попкорна. Рядом, свернувшись калачиком на раскладушке, спал мой человек дождя, нелепый в своей радости жизни. Его дыхание было ровным, лицо спокойным. Как у ребенка.