– Конечно, – Илья потянулся к чайнику и щелкнул выключателем, – но у нас кружки только железные остались, остальные перебили.

– Ничего, – старик закусил угол губы, пряча улыбку, – из железных кружек мне тоже доводилось пить. На фронте.

Илья прикинул, сколько ему может быть лет, и присвистнул. Самое малое получилось – восемьдесят.

– Мне восемьдесят шесть, – кивнул старик, как будто прочитав его мысли, – и зовут меня Павел Тихонович Ропшин, так что будем знакомы.

Илья пожал протянутую руку, худую и сморщенную.

– Хорошо у вас пахнет здесь… – пробормотал старик, помолчав.

– Это перегаром, что ли? – усмехнулся Илья, глянув на Мишку.

– Нет, стружкой, свежей стружкой.

– Так мы плотники. От нас так всегда пахнет. Я привык, не замечаю.

– Хороший запах.

– О чем вы хотели меня спросить? – Илья никак не мог сообразить, какое дело могло привести сюда этого человека.

– У меня много вопросов. Для начала я хотел бы узнать, не случалось ли с вами несчастных случаев за то время, что вы жили здесь?

Илья пожал плечами:

– Да вроде нет. Серьезных, по крайней мере.

– Это хорошо. А что у вас с руками?

– Меня собаки покусали. Новые хозяева привезли двух азиатов и не уследили за ними.

– Забавно. Собаки новых хозяев… – старик посмотрел на потолок, как будто обдумывая что-то, – вы действительно живете здесь два года?

Илья кивнул.

– И как вам здесь нравится?

Странный вопрос. Илья удивленно наклонил голову и поднял брови.

– Ну, вообще-то мне здесь нравится, – хмыкнул он, а потом решил, что этого мало, и добавил: – Если честно, я хотел бы остаться здесь навсегда, но, боюсь, у меня это не получится.

– Хорошо. Скажите, а пока вы жили здесь, не замечали ли вы чего-нибудь странного? Ну, например, взгляда в спину?

Илья откинулся к стене и дунул на челку.

– Да, замечал.

– И какой это взгляд? Добрый, злой, враждебный?

– Нет, теперь не враждебный. Мы… мы здороваемся, – Илья смутился и опустил голову. Слишком это прозвучало… по-детски, что ли.

– Прекрасно, – старик подался вперед, – это замечательно. Может быть, вы и Печника видели?

– Нет, не видел, – Илья вскинул голову и улыбнулся, – только слышал. Вот Мишка видел.

Он кивнул на распростертое тело.

– Я думал, мне придется долго расспрашивать, – старик потер руки, – однако вы превзошли мои ожидания. Я не ошибся. Наверное, теперь мне стоит сказать вам, кто я такой. Простите, что не сказал сразу, мне нужно было понять, что вы за человек. Кстати, это правда, что вы хотели отремонтировать избушку?

– Правда, – Илья помрачнел, вспомнив, как снисходительно улыбался Залесский, – только мне не дали.

– Вы тоже называете этот дом избушкой, не правда ли? А это помещение – столовой?

– Да, – усмехнулся Илья, – а как вы догадались?

– Я ее хозяин. Законный владелец, так сказать…

Илья привстал с места, глядя, как довольно улыбается старик.

– Так что, в некотором роде, это вы у меня в гостях, а не я у вас.

Илья сел на место, совсем смутившись. А потом вдруг вскочил снова. Что на него накатило? Он заговорил быстро и сбивчиво, боясь, что старик не даст ему закончить. Он хотел быть убедительным, хотя ни секунды не верил в удачу.

– Послушайте, я знаю, что не имею права просить вас. Но я вижу, вы не бедный человек, вам это ничего не будет стоить. Пожалуйста, я очень прошу вас – продайте избушку мне! Она для меня… Вы, наверное, не представляете… Она мне как родной дом стала, понимаете? Я жить не смогу, если ее снесут, а они хотят ее снести. Я не знаю, почему мне это так важно, но, может быть, вы поймете? У меня есть деньги, тысяч пять долларов, я все вам отдам. И потом буду выплачивать сколько скажете. Только не отдавайте ее им, я прошу вас. Я не хочу, чтобы ее снесли. Я даже не для себя, понимаете? Вы извините, что я вас прошу, мне просто ничего другого не остается.

Старик расхохотался и опустил голову, исподлобья глядя, как Илья мучительно подбирает слова.

– Замолчите уже, – махнул он рукой.

Илья осекся и растерянно посмотрел на старика – неужели он был настолько смешон?

– Извините, – Илья поджал губы, которые подозрительно дрогнули.

Старик улыбнулся и ласково глянул на Илью:

– Я рад, что наши желания совпали.

– В смысле? – не понял Илья.

– Я приехал сюда, чтобы предложить вам купить у меня избушку. И не думайте, что это радостное событие в вашей жизни, а я – ваш благодетель. Я очень стар, я скоро умру. И у меня нет ни сил, ни времени за нее бороться. Так что оставьте себе свои жалкие пять тысяч, мне они не пригодятся. Мои дети обеспечили мне достойную старость, им ваши пять тысяч – два раза сходить в хороший ресторан. Они не обеднеют, если я лишу их этого наследства. Лучше я расскажу вам все по порядку, а вы решите, соглашаться или нет, хорошо?

Илья кивнул:

– Да я и так согласен, честное слово.

– Нет уж, дослушайте меня. Вся ваша жизнь, здоровье и благополучие будут связаны с ней. Пока стоит избушка – вы будете счастливы, вполне обеспеченны и довольны собой и жизнью. Но если она рухнет, то и ваша жизнь будет разрушена до основания. Но для вас, я вижу, это не главное?

Илья покачал головой.

– Да, для меня это тоже не имело никакого значения. Я берег избушку вовсе не потому, что боялся что-то потерять. Я просто любил ее. Ее и все то, что ее окружает. Я знал, что на склоне дней найду преемника, так же как меня нашел ее предыдущий хозяин. Мне было чуть больше тридцати, когда я приехал сюда строить механический завод. Жить мне было негде, и однажды я случайно набрел на этот домик. Он пустовал, я поселился в нем и прожил около трех лет. Пока ко мне из леса не вышел старый, бородатый человек, очень похожий на лешего. И я тоже уговаривал его продать мне избушку. Мое время пришло несколько позже. Не знаю, случайно это получилось или так было запланировано где-то наверху, но, чтобы защитить избушку, мне пришлось стать председателем местного поселкового совета. Моя карьера складывалась стремительно и легко. Я не знаю, есть ли в этом хоть толика моих заслуг. Хотя, конечно, есть. На месте Долины собирались построить пионерский лагерь. И к тому времени я понял, что дело не в избушке. Избушка – только центр Долины, ее пуповина, если хотите. Долина не подпустит к себе людей. Она не позволит людям поселиться здесь. Вы, наверное, и сами это уже заметили.

Илья кивнул, еще не вполне уверенный в том, что понял это.

– Разве мог я допустить, чтобы тут поселились дети? Всеми правдами и неправдами я добился того, чтобы место для строительства перенесли на другой берег реки. Потом поступило предложение отдать Долину под дачные участки, и снова я отвел от нее удар. Это случилось уже на излете моей карьеры, в восьмидесятых. На много лет про это место забыли, потому что на всех топографических планах – кроме военных, конечно – оно помечено как непроходимое болото. И вот теперь ей снова угрожает опасность. Верней, еще неизвестно, кому угрожает опасность, Долине или тем, кто собирается тут поселиться. Но, так или иначе, я ничего не смог сделать с этим. У меня достаточно денег, точнее, достаточно денег у моих детей. Но стоимость этих участков сейчас превосходит все мыслимые суммы, я поздно узнал о том, что здесь ведется строительство. Я стар, я очень редко выхожу из дома. Теперь я не могу ничего сделать для Долины. Кроме одного: найти преемника. И, похоже, я его нашел. Я могу честно переложить свой груз на ваши плечи, я сделал для Долины все, что мог, теперь пришла ваша очередь. Мне даже неловко перед вами. У вас нет времени сделать карьеру, как это произошло со мной, нет денег, чтобы с их помощью что-нибудь предпринять. Но вы молоды. По сравнению со мной, разумеется. И в то же время вы уже не мальчик, кое-что можете, не правда ли?

– Я не знаю, что я могу, – Илья пожал плечами, – но я не отдам им избушку, можете не сомневаться.

– Да я и не сомневаюсь, – усмехнулся старик. – Только, боюсь, люди, пришедшие сюда на этот раз, сильно отличаются от тех, кто посягал на Долину до этого. Мне кажется, передавая вам такое наследство, я подвергаю вашу жизнь опасности. Но есть у меня мысль, что я всего лишь закреплю юридически ваши права на избушку, а приняли вы на себя этот груз без моего участия и уже давно. Скажите, вы не боитесь?