- Отдадим ей уточку да покормим её на дорогу!
Вот напоили, накормили лису, отдали ей уточку и проводили за ворота.
Идёт кума-лиса, облизываясь, да песенку свою попевает:
Лисичка-сестричка
Тёмной ноченькой
Шла голодная;
Она шла да шла,
Лапоток нашла -
В люди снесла,
Добрым людям сбыла:
За лапоток - курочку,
За курочку - уточку.
Шла лиса близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли - стало смеркаться. Завидела она в стороне жильё и свернула туда; приходит: тук, тук, тук в дверь!
- Кто там? - спрашивает хозяин.
- Я, лисичка-сестричка, сбилась с дороги, вся перезябла и ноженьки отбила бежавши! Пусти меня, добрый человек, отдохнуть да обогреться!
- И рад бы пустить, кумушка, да некуда!
- И-и, куманёк, я непривередлива: сама лягу на лавку, а хвост подверну под лавку, - и вся тут!
Подумал, подумал старик да и пустил лису. А лиса и рада. Поклонилась хозяевам да и просит их сберечь до утра её уточку-плосконосочку.
Приняли уточку-плосконосочку на сбережение и пустили её к гусям. А лисичка легла на лавку, хвост подвернула под лавку и захрапела.
- Видно, сердечная, умаялась, - сказала баба, влезая на печку.
Вскоре заснули и хозяева, а лиса только того и ждала: слезла тихонько с лавки, подкралась к гусям, схватила свою уточку-плосконосочку, закусила, ощипала дочиста, съела, а косточки и пёрышки зарыла под печью; сама же как ни в чём не бывало легла спать и спала до бела дня. Проснулась, потянулась, огляделась; видит - одна хозяйка в избе.
- Хозяюшка, а где хозяин? - спрашивает лиса. - Мне бы надо с ним проститься, поклониться за тепло, за угрев.
- Вона, хватилась хозяина! - сказала старуха. - Да уж он теперь, чай, давно на базаре.
- Так счастливо оставаться, хозяюшка, - сказала, кланяясь, лиса. - Моя плосконосочка уже, чай, проснулась. Давай её, бабушка, скорее, пора и нам с нею пуститься в дорогу.
Старуха бросилась за уткой - глядь-поглядь, а утки нет! Что будешь делать, где взять? А отдать надо! Позади старухи стоит лиса, глаза куксит, голосом причитает: была у неё уточка, невиданная, неслыханная, пёстрая в прозолоть, за уточку ту она бы и гуська не взяла.
Испугалась хозяйка да и ну кланяться лисе:
- Возьми же, матушка Лиса Патрикеевна, возьми любого гуська! А уж я тебя напою, накормлю, ни маслица, ни яичек не пожалею.
Пошла лиса на мировую, напилась, наелась, выбрала что ни есть жирного гуся, положила в мешок, поклонилась хозяйке и отправилась в путь-дороженьку; идёт, да и припевает про себя песенку:
Лисичка-сестричка
Тёмной ноченькой
Шла голодная;
Она шла да шла,
Лапоток нашла -
Добрым людям сбыла:
За лапоток - курочку,
За курочку - уточку,
За уточку - гусёночка!
Шла лиса и приумаялась. Тяжело ей стало гуся в мешке нести: вот она то привстанет, то присядет, то опять побежит. Пришла ночь, и стала лиса ночлег промышлять; где в какую дверь ни постучит, везде отказ. Вот подошла она к последней избе да тихонько, несмело так стала постукивать: тук, тук, тук, тук!
- Чего надо? - отозвался хозяин.
- Обогрей, родимый, пусти ночевать!
- Негде, и без тебя тесно!
- Я никого не потесню, - отвечала лиса, - сама лягу на лавочку, а хвостик под лавочку, - и вся тут.
Сжалился хозяин, пустил лису, а она суёт ему на сбережение гуся; хозяин посадил его за решётку к индюшкам. Но сюда уже дошли с базару слухи про лису.
Вот хозяин и думает: «Уж не та ли это лиса, про которую народ бает?» - и стал за нею присматривать. А она, как добрая, улеглась на лавочку и хвост спустила под лавочку; сама же слушает, когда заснут хозяева. Старуха захрапела, а старик притворился, что спит. Вот лиска прыг к решётке, схватила своего гуся, закусила, ощипала и принялась есть. Ест, поест да и отдохнёт - вдруг гуся не одолеешь! Ела она, ела, а старик всё приглядывает и видит, что лиса, собрав косточки и пёрышки, снесла их под печку, а сама улеглась опять и заснула.
Проспала лиса ещё дольше прежнего, - уж хозяин её будить стал:
- Каково-де, лисонька, спала-почивала?
А лисонька только потягивается да глаза протирает.
- Пора тебе, лисонька, и честь знать. Пора в путь собираться, - сказал хозяин, отворяя ей двери настежь.
А лиска ему в ответ:
- Незачем избу студить, и сама пойду, да наперёд своё добро заберу. Давай-ка моего гуся!
- Какого? - спросил хозяин.
- Да того, что я тебе вечор отдала на сбережение; ведь ты у меня его принимал?
- Принимал, - отвечал хозяин.
- А принимал, так и подай, - пристала лиса.
- Гуся твоего за решёткой нет; поди хоть сама посмотри - одни индюшки сидят.
Услыхав это, хитрая лиса грянулась об пол и ну убиваться, ну причитать, что за своего-де гуська она бы и индюшки не взяла!
Мужик смекнул лисьи хитрости. «Постой, - думает он, - будешь ты помнить гуся!»
- Что делать, - говорит он. - Знать, надо идти с тобой на мировую.
И обещал ей за гуся отдать индюшку. А вместо индюшки тихонько подложил ей в мешок собаку. Лисонька не догадалась, взяла мешок, простилась с хозяином и пошла.
Шла она, шла, и захотелось ей спеть песенку про себя да про лапоток. Вот села она, положила мешок на землю и только было принялась петь, как вдруг выскочила из мешка хозяйская собака - да на неё, а она от собаки, а собака за нею, не отставая ни на шаг.
Вот забежали обе вместе в лес; лиска по пенькам да по кустам, а собака - за нею.
На лисонькино счастье, случилась нора; лиса вскочила в неё, а собака не пролезла в нору и стала над нею дожидаться, не выйдет ли лиса…
А лиса с испугу дышит не отдышится, а как поотдохнула, то стала сама с собой разговаривать, стала себя спрашивать:
- Ушки мои, ушки, что вы делали?
- А мы слушали да слушали, чтоб собака лисоньку не скушала.
- Глазки мои, глазки, вы что делали?
- А мы глядели да глядели, чтобы собака лисоньку не съела!
- Ножки мои, ножки, вы что делали?
- А мы бежали да бежали, чтоб собака лисоньку не поймала.
- Хвостик, хвостик, ты что делал?
- А я не давал тебе ходу, за все пеньки да сучки цеплялся.
- А, так ты не давал мне бежать! Постой, вот я тебя! - сказала лиса и, высунув хвост из норы, закричала собаке: - На вот, съешь его!
Собака схватила лису за хвост и вытащила из норы.
