-Всеслав, Лев, на сегодня все занятия для вас отменены. Нагрузки оказались слишком велики. Зайдите к медикам, потом - в столовую. На этот раз откажитесь от саракшианских казарменных деликатесов, закажите что-нибудь земное, лучше овощи и фрукты. А после обеда - прогулки в оранжерее, бассейн, какая-нибудь бессодержательная комедия. Никакого чтения, никакой работы. Перед сном - стакан теплого молока
-Да, пожалуй, - устало согласился Лунин, - что-то я сегодня не в форме.
-Вы здесь не при чем. Сам характер имперсонификации подразумевал углубленное воздействие. Что ж тут удивляться реакции организма. Так что отдых, отдых и отдых.
Полигон "Кобра", Южная Монголия
Комплекс "Саракш", комната №5 общежития
30 мая 2158 года, 21.50
Лунин убрал стереографию с тумбочки.
-Всеслав, - Абалкин окликнул не по прозвищу, значит, хотел спросить о чем-то личном, - это кто?
-Мама. Ее уже нет. Сегодня её день рождения.
-Понятно. Твоя мама была доброй?
-А как иначе?! Очень!
-Завидую... А вот я своих биологических родителей вообще не знаю. Они ушли на звездолете в черную дыру, и я... В общем, родился без них.[95]
Полигон "Кобра", Южная Монголия
Комплекс "Саракш", комната №5 общежития
1 июня 2158 года, 20.34
-Орлы! Соколы! Грифы! -торжественно возгласил Лунин. - Угадайте, где я сейчас был?
-Пил чай с медсестрой Алисой? - тут же спросил Луччатти.
-Голодной куме все хлеб на уме. - вздохнул Всеслав. - В штаб я заходил, Циркулище ты наш неугомонный. В шта-аб! Так вот: всё!
-Что "всё"-то? - буркнул Лев.
-А то, что завтра в Улан-Батор за нами прибывает "челнок". Летим!
Улан-Батор
аэрокосмовокзал
2 июня 2158 года, 19.10
В 24 километрах севернее Улан-Батора находилась посадочная площадка автоматических "челноков" класса "альфа". Таких площадок на Земле, наверное, оставалось всего-то одна-две. Ее поддерживали в великолепнейшем техническом состоянии, но морально она абсолютно устарела еще полвека назад. Это было углубление в каменистой почве идеально цилиндрической формы, диаметром в 150 метров и глубиной около 20 метров. Стены, выложенные плитами термофага ядовито-оранжевых тонов, неприятно поблескивали. В углублении уже находился "челнок". К входным люкам на его куполообразной макушке вели серые матовые трап-переходы. "Челнок" выглядел солидно и деловито, словно заслуженный специалист среднего возраста, знающий себе цену. Его темно-зеленый глянцевый корпус внизу был покрыт серебристым инеем, чуть выше - крупной росой, а скругленный верх совершенно просох на нестерпимой жаре. На дне же стартовой шахты вообще все было белым-бело от снега. Именно сильное вымораживание "альфами" округи при посадке и старте заставило сооружать подобные шахты, а впоследствии - вообще отказаться от использования этих "челноков. Заправка, техобслуживание и прием груза уже завершились, объявили посадку немногочисленных пассажиров.
-А где Циркуль? - спросил Лунин.
-Звонит родным на Сардинию. С терминала. Там чудесный голограммный видеофон. - ответил Абалкин, - Дистанционные приветы, поцелуи в объектив, прощальная тарантелла и все такое. Да вот и он бежит.
-Тогда по местам. Наши контейнеры, надеюсь, уже в багажном отсеке.
И Лунин шагнул в прохладный и темный входной овал трап-перехода.
-Да на кого ж вы меня покидаете, сердешные! - заголосил сзади Луччатти, нагоняя товарищей. - Стойте, я все прощу!
Они прошли серым тоннелем до лифта и опустились в недра "альфы".
Корабль являлся воплощением удобства и аккуратной практичности. Он предназначался для бережного подъема на орбиту 220 тонн груза и перемещения тридцати шести человек, которых по каким-то причинам считалось невозможным доставить другим способом. Узкий коридор был стерильно чист и прохладен. По правую сторону - несколько крупных информационных экранов в кремовой стене, по левую - двери в каюты.
-Восточный Экспресс. - пробормотал Лунин.
-Что? - не понял Абалкин.
-Ходил двести лет назад такой поезд в Европе. Если не ошибаюсь, до Константинополя. - пояснил Луччатти. - Считался символом роскошного и комфортабельного путешествия.
-А-а... Ну и где наше место в символе?
-Согласно купленным билетам. В смысле: там, где свободно. - мудро рассудил Луччатти. - А свободно, кажется, здесь. Во всяком случае, голосов не слышно. Да, пусто...
В серо-голубой каюте сработали индикаторы присутствия, напротив двери засветился большой экран сетевого вычислителя. Под экраном размещался небольшой столик. У обеих боковых стенок попарно находились места пассажиров: глубокие кресла-трансформеры.
-Странно, отчего "альфы" не состоялись, как транспорт? - спросил Абалкин, плюхаясь в кресло, которое принялось хлопотливо адаптироваться под его телосложение. - Более чем хорошо...
-Многих не устраивает скорость. - пояснил Всеслав. - У нас ведь все спешат. Пулей на Таймыр, оттуда стрелой на Огненную Землю, оттуда - на Луну. Из-за этого скоро, очевидно, на каждом углу будут торчать нуль-будки. А "альфочка" ползает себе неспешно туда-сюда. Но что удобно - то удобно. Вот мы плавненько воспарим на орбиту и даже ничего не заметим. И наверху "альфа" по очереди состыкуется со всеми поджидающими его кораблями, пассажиры чинно перейдут с борта на борт. Кстати, мы переходим первыми, я уже посмотрел на расписание. Стыковка с "Ромулом" через четыре часа с минутами. А Д-прыжок почти сразу после этого. Так что на весь путь до Саракша, вернее до Тристара, у нас уйдут приблизительно сутки.
-Что есть "Ромул"? - поинтересовался Абалкин по-хонтийски. Его кресло угомонилось и Ревушка удобно полулежал в нем.
-Крейсерский звездолет, - противным менторским тоном начал вещать Луччатти, - с повышенной многослойной защитой. Экипаж - около десятка человек. Предназначен для форсированных рейдов в загрязненных звездных системах.
-Странный выбор у Комова. - пробормотал Абалкин. - Зачем?
